Дарья Донцова - Золотое правило Трехпудовочки

– У вас есть дети? Вы так ловко одевали новорожденного. Наверное, вы женаты!

Гвоздев побарабанил пальцами по столешнице.

– Да, конечно, детский врач умеет обращаться с крошками. Кстати, я занимаюсь детьми младшего школьного возраста. Я не женат и никогда не связывал себя узами брака.

– Ребенка можно завести и без штампа в паспорте, – улыбнулась я.

Юрий Игоревич начал выпрямлять скрепку.

– Со мной случилось то, что бывает с трудоголиками. Работа заменила семью. Вы, вероятно, в курсе, что медицинским комплексом мы владеем на паях с моей матерью. Степанида Андреевна возводила центр в трудное для страны время, мы пропадали на стройке, буквально ночевали здесь. Тут стоял вагончик, у нас с матушкой были спальные мешки. Когда здание стало приобретать относительно рабочий вид, пришла пора закупки оборудования, найма сотрудников, потребовалось наладить функционирование центра. У нас со Степанидой Андреевной до сих пор нет возможности уйти в совместный отпуск, отдыхаем по неделе, порознь. Поверьте, нам это совсем не нравится, у нас есть друзья и соратники, но оставить комплекс на чужое попечение мы не рискуем. Здесь вечно что-нибудь случается. Возьмем прошлую неделю! Диетсестра обнаружила, что в стационар завезли испорченный кефир. Слава богу, контроль за питанием у нас строжайший, до детей гадость не дошла. В подростковом отделении пыталась покончить с собой мать, которой сообщили, что у ее дочери лейкоз. Абсолютная дура! Мы сто раз повторяли: вашего ребенка вылечат, надо лишь не опускать рук. Сейчас из ста детей с таким диагнозом девяносто восемь спустя пару лет навсегда забывают о болезни. Так нет же! Хотела вскрыть себе в туалете вены. Не буду всего рассказывать. Жена и дети в мою картину жизни не вписываются.

– И вам никогда не хотелось завести семью? – я осторожно подбиралась к главной теме.

– Особо над этим не задумывался, – вроде честно ответил Гвоздев.

– Представьте на минуту, что в ваш кабинет придет женщина и заявит: «Пятнадцать лет назад я родила от тебя ребенка». Как вы поступите? – осмелела я.

– Не знаю, – растерялся главврач, – ну… в принципе… вероятно… чисто теоретически… это возможно.

– Вы ей поверите? – наседала я.

– Надеюсь, что пока не впал в маразм и не забыл всех женщин, с которыми меня связывали длительные отношения, – улыбнулся хозяин кабинета, – но, даже если пойму, что передо мной одна из бывших любовниц, в случае предъявления мне ребенка попрошу сделать анализ ДНК.

– Разумно, – протянула я. – Вы помните Олесю Семеняку?

На лице Юрия отразилось неприкрытое удивление.

– А должен?

– По идее, да, – кивнула я.

– Уж извините, – пожал плечами главврач, – у нас огромное количество сотрудников; врачи, медсестры, техперсонал. Если вы имеете в виду конкретного человека, лучше обратиться в отдел кадров.

– Олеся никогда здесь не служила, – уточнила я.

– В таком случае я не могу дать мгновенный исчерпывающий ответ, но у нас строжайший учет, в архиве образцовый порядок.

– Семеняка девушка из Бодольска, шестнадцать лет назад у вас была интимная связь, – жестко прервала я главврача, – насколько мне известно, намечалась свадьба.

Юрий Игоревич заморгал, а мне показалось, что он вовсе не так уж мил и приветлив, как хочет выглядеть, главврач, похоже, первостатейный притворщик, разве можно забыть девушку, к которой испытывал сильные чувства?

– Олеся! – вдруг обрадовался Юра. – Очень симпатичная, но немного взбалмошная девочка. Точно! Стройная блондинка с голубыми глазами, у нас с ней было внешнее сходство. Можете не верить, но в юности я походил на Сергея Есенина; увы, мне не достался его поэтический дар. Олеся! Ничего о ней со времени нашей последней глупой ссоры я не слышал. Это она вам сказала о предполагаемой свадьбе?

Я предпочла отделаться маловразумительным мычанием.

Юрий засмеялся.

– Я типичный представитель мужского пола, боюсь выяснения отношений, тяжело переношу истерики. Олеся была привлекательной, и первое время мы чудесно ладили. Но потом она попыталась верховодить, стала раздавать указания и в конце концов агрессивно выдвинула ультиматум: идем подавать заявление в загс, – ну, я и убежал без оглядки.

– Струсили, – подытожила я.

Юрий Игоревич не смутился.

– Конечно! Любая жертва при виде крокодила с острыми зубами испытает желание побыстрее удрать.

– Странно сравнивать любимую женщину с аллигатором, – нахмурилась я.

Гвоздев не потерял хорошего настроения.

– Она мне просто нравилась, но женитьба тогда в мои планы не входила. Да и Олеся не казалась той самой, единственной. Она была красавицей со вздорным характером, а я не настолько падок на длинные ноги, чтобы повесить себе на шею скандальную особу, это был бурный, мимолетный роман, он длился менее месяца, такие бывают в юности почти у каждого мужчины. Знаете, я всегда задаю себе вопрос: могу показать эту женщину своей маме? Мне не будет стыдно перед ней? Так вот, Олеся бы точно ей не понравилась. И это стало веской причиной для нашего полного разрыва.

– Кто мне не понравится? – раздалось звонкое сопрано.

Юрий встал.

– Разрешите вас представить, Степанида Андреевна, председатель совета директоров нашего медцентра, доктор наук, академик, профессор. Татьяна Сергеева, представитель Первого телеканала.

Абсолютно седая, но очень стройная и модно одетая женщина протянула мне руку с большим кольцом на указательном пальце.

– Рада знакомству. Так кто мне не понравится? Светлана! Дай чай! Да поживее, копуша!

Юрий Игоревич смутился.

– Мы с Татьяной беседовали о наших благотворительных программах.

Степанида села в кресло.

– Хорошо, но почему мне это может прийтись не по вкусу?

Я поняла, по какой причине главврач побаивается мать и каким образом Степаниде Андреевне удалось поднять с нуля непростой бизнес. Дама идет к своей цели, не отвлекаясь на мелочи. Похоже, у нее менталитет танка.

Юрий опустил глаза, а я решила, что настал подходящий момент.

– Я принесла вам новость, но не знаю, хорошая она или плохая. По моим сведениям, Степанида Андреевна, у вас подрастает внучка.

Вероятно, у профессора была еще и нервная система асфальтоукладочного катка.

Лицо пожилой дамы не изменило выражения.

– У Юры нет детей.

– Официально да, – кивнула я, – но, так сказать, де факто существует некая Аня Киселева.

– Аня Киселева? – подпрыгнул главврач. – Я о такой бабе даже не слышал!

Слово «баба» из уст до сей поры подчеркнуто вежливого мужчины прозвучало особенно грубо, но я обрадовалась. Значит, Гвоздев начинает терять самообладание.

– Вероятно, мы имеем дело не с представителем Первого телеканала, – сухо предположила Степанида. – Кто вы? Адвокат? Некая женщина пытается повысить свое благосостояние за счет Юрия Игоревича? Она предъявит младенца?