Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

— Скучаешь о маме? Успокойся, дорогая, она скоро вернется.

— На фига мне Настька сдалась, — окрысилась Миранда, — с чего о ней плакать? Да ее никогда нет!

— Тогда скажи, что случилось, знаешь, если поделиться с другим своим горем, станет легче.

Миранда прищурилась:

— Смеяться не станешь?

— Нет, конечно, — успокоил я ее и сел в кресло, приготовившись услышать рассказ о первой несчастной любви.

— Тогда смотри, — хмуро сказала Миранда и сдернула полотенце.

Я обомлел. Коротенькие волосы девочки были ядовито-зеленого цвета, столь пронзительного, что у меня защипало в глазах. Подобного цвета в природе не существует. Ни молодая листва, ни лягушка, ни хвоя ели… Нечто кислотное, отвратительное, вульгарное…

— Ну и как? — осведомилась Миранда.

— Немного смело, — ответил я, — весьма необычный тон.

— Думаешь, я такая дура, что собралась ходить как взбесившаяся жаба? — надулась Миранда.

Человеку, который проколол ноздри и засунул туда «гвоздик», в голову могут прийти всякие мысли, и потом, кожа жабы ничто по сравнению с «пейзажем» на голове Миранды.

— Хотела стать блондинкой, — горестно пояснила глупышка.

Я протянул руку к яркой коробочке, лежащей на столе.

— Ты это средство употребляла? Можно посмотреть?

— Смотри, — разрешила Миранда.

Я прочитал инструкцию.

— Раньше когда-нибудь пользовалась краской?

— Да с семи лет! — воскликнула модница. — Все время! Уже была рыжей, брюнеткой, русой…

— В этом твоя основная ошибка!

— Ой, только не заводись, — отмахнулась безобразница, — не надо читать мне лекции…

— Я и не собирался. Просто смотри, вот тут маленькими буковками написано: «Ни в коем случае не употреблять на окрашенные прежде волосы».

— Дай, — выхватила коробочку Миранда. — Ну, блин! Еще мельче написать не могли. Идиоты! Делать-то что? Меня завтра в школе со свету сживут!

— Хочешь, поеду с тобой и поговорю с классной руководительницей, попрошу не ругать и не ставить двойку по поведению.

Секунду девочка смотрела на меня широко распахнутыми глазами, потом звонко рассмеялась:

— Ваня! Ты когда в школу ходил?

— Давно, — дипломатично ответил я.

— Так вот, сейчас учителям совершенно насрать, хоть голая в школу заявись с татуировкой на носу. Наша классная даже не вздрогнет. Меня одноклассники оборжут. Их-то не заткнешь!

Ее личико стало совершенно несчастным.

— Ладно, — решительно сказал я, — укладывайся, уже поздно. Завтра в школу не пойдешь, поедешь со мной в парикмахерскую, к мастеру, который причесывает Николетту, он постоянно твердит, что способен сделать с волосами все, вот пусть и покажет свое умение.

— Николетта твоя любовница? — заинтересовалась девочка.

— Нет, мама.

— Я тоже Настьку только по имени зову, — протянула она.

— Все, хватит сырость разводить, ложись, спи спокойно, завтра исправим положение. Ну, давай иди, почисти зубы.

— Так рано я не ложусь.

— Уже полдвенадцатого!

— Ну и что?

— Когда же ты укладываешься?

— В три.

— Почему? — удивился я, вот уж не предполагал, что дети могут страдать бессонницей.

— В сайте сижу.

— Где?

— В компе.

— Извини, не понял.

— О боже! — закатила глаза девочка. — Компьютер включаю, а здесь его нет! Мне ни за что не заснуть!

— Книжку почитай.

— Фу! Терпеть их не могу.

Мне стало грустно. В детстве я был тихим, малообщительным ребенком и очень хорошо помню, как погружался в мир вымышленных историй, сколько восторга и радости испытал, «глотая» Дюма, Вальтера Скотта, Герберта Уэллса…

Быстрым шагом я вышел в коридор, порылся на полках, вытащил голубой томик и принес его Миранде.

— Вот, посмотри.

— Януш Корчак, — пробормотала Миранда, — «Король Матиуш Первый». Ну и муть!

— Картинки посмотри.

— Ладно, — сдалась Миранда, — давай, все равно делать нечего.

Я ушел к себе и мигом заснул.

— Ваня! — раздался над моим ухом резкий голос.

Я машинально сел, глаза раскрылись. В лучах серого зимнего рассвета стояла Миранда, по-прежнему одетая в джинсы.

— Ты почему не спишь? — испугался я, нашаривая часы. — Бог мой, полпятого.

Миранда разревелась. Я выскочил из-под одеяла.

— Что произошло? Все из-за прически переживаешь!

— Они убили его! — в полном отчаянии воскликнула девочка и, упав на мою кровать, заплакала еще горше.

— Кто кого? — не понял я.

В голове мигом калейдоскопом понеслись картинки. Алена и Илья, Варя, Марина Райкова… Из них в живых оставалась только Варя. Но откуда Миранда знает про события последних дней?

— Короля Матиуша! Сволочи! Этот Янек! Как он мог лучшего друга! — рыдала Миранда.

Я сел на постели и обнял девочку.

— Это всего лишь книга, жизнь намного страшней.

— Спасибо, утешил, — толкнула меня локтем Миранда, — а этот Корчак, часом, продолжение не написал? Знаешь, как бывает, сначала убьют героя, а потом, в следующей серии, он оживает. Ну, вроде Горца!

Секунду я колебался. Может, не стоит сообщать девочке правду? Сам плакал когда-то над судьбой несчастного короля-ребенка и очень переживал, когда отец рассказал мне о Корчаке, но, с другой стороны, она же не маленькая.

— Януш Корчак, поляк по происхождению, был учитель. Он обладал явным литературным даром и, может быть, думал написать продолжение своей великой книги. Но случилось так, что фашисты оккупировали Польшу и Корчака вместе с его учениками, кажется, их было человек двести, заключили в лагерь смерти Треблинка. Ты слышала когда-нибудь о концлагерях?

Миранда кивнула:

— Кино смотрела, называется «Побег из ада».

— Фашисты отправили детей в газовую камеру. Но Корчак был слишком известной личностью, и гитлеровцы испугались, что его смерть может вызвать бурю эмоций во всем мире; в тот год они еще боялись общественного мнения. И предложили Янушу, оставив учеников, идти в барак, нацисты решили подарить Корчаку жизнь. Угадай, как он поступил?

— Побежал со всех ног, — хмуро сказала Миранда, — любой бы так сделал.

Я погладил ее по зеленым волосам.

— Нет, дружочек. Януш отказался бросить детей, он пошел вместе с ними на смерть и, как мог, пытался ободрить несчастных, уверял, что с ними ничего плохого не случится, пока он здесь. Лгал, чтобы дети не испытали ужаса, видя приближающуюся смерть.

Миранда села.

— Ты хочешь сказать, что он добровольно погиб из-за чужих детей?

— Корчак считал их своими.

— Учитель?

— Да.

— Теперь таких учителей нет, — протянула девочка, — наши бы мигом всех побросали и унеслись вон. Вчера математичка вошла в класс и говорит: «У нас эпидемия свинки в пятом „Б“. На перемене идите поиграйте с ними».

— Зачем?

Миранда скривилась:

— Ленька Глотов тоже так у нее спросил. А Кар-кар и ответила: «Авось заболеете, а я отдохну». Мы ее так зовем: Кар-кар, имечко у нее Карина Карловна!