Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

— Нет, Ваня. Он ее утопил, сбросив в машине с обрыва, а потом инсценировал собственное счастливое спасение.

— Зачем?

— Не знаю, — пробормотала Нора, — пока не знаю. Зато мне известно другое: почему Марина Райкова опрометью кинулась домой.

— И почему?

— У нее на кухне, под раковиной, обнаружена емкость с остатками кислоты.

— Так вот отчего она повторяла: «Бутылка, бутылка»! — воскликнул я.

Нора кивнула:

— Да. Думается, дело обстояло так. Неизвестная личность позвонила Марине на работу и сообщила: «Ты убийца Алены, бутылка с кислотой у тебя на кухне». Райкова испугалась и рванула к себе, желая уничтожить компрометирующую улику.

— С чего бы ей пугаться?

Нора вновь вытащила папиросы.

— Потому что многое свидетельствует против нее. С Шергиной поругалась, ключи не отдала, потом некто оказывается у Алены в квартире, включает газ… Обрати внимание, дверь не взламывали, открыли «родными» ключами. А потом еще и бутылка под раковиной. Вот Марина и понеслась домой, а там… Кстати, ее убили в ванной. Прослеживается один и тот же человек.

— Почему? — удивился я.

— Так вода! И в ванне, и в речке. На мой взгляд, — продолжила Нора, — наличие бутылки и телефонный звонок как раз свидетельствуют о том, что Райкова не виновата.

— Отчего вы так решили? — Я перестал что-либо понимать.

— Ну зачем ей хранить такую улику? — скривилась Нора. — Давно бы выбросила. Нет, ее напугали.

— Да зачем уничтожать Марину, — возразил я, — наоборот, проще было поставить осторожно ей под раковину пустую тару и сообщить в милицию…

— Режиссер сего спектакля очень хитер, — задумчиво сказала Нора, — он понимал, что Марину-то начнут допрашивать. Поэтому и убил, чтобы, не дай бог, не поняли: она ни при чем. А в милиции теперь твердо уверены, что Райкова уничтожила Шергину, а потом покончила с собой. Дело закрывают.

— Как же так? — возмутился я. — Из-за чего убили Алену?

Нора швырнула на стол зажигалку:

— Ментам без разницы, спихнули папку в архив, галочку поставили и забыли. В связи со смертью основной подозреваемой дело закрывают.

— Погодите-погодите, у вас концы с концами не сходятся, — подскочил я, — если Алену утопил Илья, то он никак не мог убить Марину. Илья сам к тому времени уже превратился в покойника. А вы, насколько я понимаю, считаете, что женщин убрал один убийца. Кстати, что стряслось с Ильей?

— Инфаркт, — пояснила Нора, — вроде это естественная смерть, но я знаю: и его убили. Та же личность, что устранила Шергину с Райковой.

— Парень умер на моих глазах, — пробормотал я, — в палате находились только его родители. Как, по-вашему, его убили?

— Не знаю, — отрезала Нора.

— И почему, по какой причине произошли все убийства?

В ту же секунду раздался звонок в дверь. Нора покатила в коридор, но на пороге обернулась и совершенно спокойным голосом ответила:

— А вот это нам и предстоит выяснить. Разгадаем загадку — найдем автора. Не разгадаем — он над нами посмеется.

— Но откуда вы все узнали, про воду в легких, инфаркт и бутылку?

Нора фыркнула:

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Хотя, на мой взгляд, не помешают оба фактора: и друзья, и денежки.

— Но Максим в отпуске!

— Макс не единственный сотрудник правоохранительных органов в этом городе, — ухмыльнулась Нора, — есть у меня еще кое-кто, кому я хочу утереть нос. Вот увидишь, что они запоют, когда я сообщу имя убийцы!

— Хозяйка, — донесся из коридора густой бас, — куда горшки девать?

Нора вылетела в коридор, я, боясь пошевелить внезапно заболевшей головой, двинулся следом.

В прихожей возле больших ящиков топталась парочка парней в белых комбинезонах с надписью «Голубая лилия».

— Заносите сюда, — велела Нора и показала пальцем на дверь маленькой комнаты, которую мы используем как бельевую.

Юноши потащили туда ящики. Я заглянул в раскрытые двери. Так, Нора окончательно решила превратиться в Ниро Вульфа. Бельевая была пуста. Гладильная доска исчезла, гора смятого постельного белья тоже.

Парни принялись ловко распаковывать принесенное. Один монтировал подставки, другой вытаскивал горшки с чахлыми растениями.

— Это орхидеи? — тихо спросил я.

Нора повернула голову:

— Нет, пока я решила завести что попроще, ну а потом займусь орхидеями.

Я не нашелся, что ей сказать.

— Теперь осталось лишь купить красное кожаное кресло, — с удовлетворением заявила через час хозяйка, оглядывая превращенную в оранжерею бельевую.

Однако, чтобы совсем превратиться в великого сыщика, Норе еще следует потолстеть килограммов на сто и начать пить пиво…

Очевидно, по моему лицу скользнула ухмылка, потому что Нора поджала губы и резко спросила:

— Ну, какие дальнейшие действия собираешься предпринять?

Честно говоря, у меня на языке вертелась фраза: «Поеду куплю вам парочку жирных тортов, чтобы быстрее приобрели внешнее сходство с Ниро». Но вслух я произнес, естественно, совсем иное:

— Ну… не знаю… нет никаких зацепок.

— Есть одна.

— Какая?

— Кто звонил Райковой?

— У нее мобильный, — напомнил я.

— Прекрасно, — воскликнула Нора, — скорей всего, звонок был одним из последних!

— И что?

— Надо узнать ее номер.

— Я записал.

— Ваня! Ты делаешь успехи! — обрадовалась Элеонора. — Теперь живо выясни, какой компанией пользовалась Марина, поезжай туда и постарайся взглянуть на ее файл в компьютере.

— Зачем?

— Там сохраняются номера тех, кто звонил ей и кого вызывала Марина, — пояснила она.

На следующее утро я отвез Миранду в школу и вновь удивился, почему Настя, имеющая большие деньги, позволяет ребенку одному отправляться в такую несусветную даль. Стояло темное, пронзительно холодное, ветреное утро. Филимон, которого я принес в машину, не пожелал устроиться на полке у стекла, а лег к Миранде на колени.

— Почему ты ездишь так далеко? — спросил я.

Миранда засопела:

— А меня из трех школ выперли.

— За что?

Девочка пожала плечами:

— Учиться неохота, наставят двоек…

Я хотел было прочитать ей мораль, но вовремя прикусил язык. Похоже, Насте наплевать на дочку и та растет словно лопух под забором.

Наконец мы оказались в темном дворе, через который нехотя, волоча сумки, брели заспанные дети.

— Филечка, — потискала кролика Миранда, — миленький, до вечера, любименький, чмок, чмок…

Было видно, что ей страшно неохота идти на занятия.

— Ты опоздаешь.

— Ну и на… — заявила девочка.

— Пожалуйста, не ругайся, мне это не нравится.

Миранда удивленно вскинула брови:

— Сейчас все матерятся, ты бы у нас на перемене ребят послушал.

И что возразить?

— Эх, Ваня, — тяжело вздохнула девочка и открыла дверь, — хороший ты, только жутко отсталый.