Валентина Андреева - Капкан со всеми удобствами

– Жена… ну, словом, связалась с какой-то мразью… Ты дай слово, что никому не расскажешь. Я еще и сам не знаю, как выпутаюсь… – Он посмотрел на меня вполне нормальным человеческим взглядом. Страшного в нем ничего не было.

– Надеюсь, ты никого не убил?

Он отрицательно покачал головой. Пришлось дать честное слово, что разговор за пределы нашей лестничной клетки не выйдет. Сосед точно плохо соображал, поскольку это обещание его вполне устроило.

– Нинка в прошлом году ездила отдыхать к родным в Ессентуки. Давно собиралась, только боялась – там, сама знаешь, не очень спокойно. А у нее желудок больной. Хотела на источник походить. Вот и походила… Сначала я ничего не замечал – работаю много. Водителем-экспедитором на одной продовольственной фирме. Движение сейчас сама знаешь какое. В семь утра ухожу, к одиннадцати вечера возвращаюсь. По субботам тоже иногда вызывают. Отдыхать некогда, зато платят хорошо. Она дома сидит. Несколько раз устраивалась в магазины, но там по два месяца зарплату не платят. Продавцы меняются, как дни в году, – кто требует свои деньги, кто нет. Зря только медицинскую книжку ей купил. И чего не хватало? Как говорит моя мать, родилась в хлеву, а кашляет по-горничному. Стал замечать, что от нее все время духами пахнет. Ну, думаю, пусть – для меня же душится. А месяц назад возвращаемся с ней из супермаркета, я отбежал в ларек – обложку для паспорта купить, старая-то истрепалась. Гляжу, а рядом с ней «Ауди» притормозила. Она испугалась, в мою сторону смотрит. Я сделал вид, что ничего не вижу. Какой-то хмырь из машины ей пакет протянул, она его быстренько в сумку сунула и отскочила. Всю дорогу до дома лебезила. Сумку я у нее, не выдержал, в лифте отнял. Лучше бы этот пакет не разворачивал… Деньги там были… Доллары. И порошок белый, в пластик запаянный…

– Наркотики! – ахнула я.

– Наркотики, – горестно выдохнул Володя. – Она мне все тогда рассказала. Как гульнула от меня в Ессентуках с абреком, как ей потом показали кассету с ее выкрутасами в постели, которую мне обещали переслать, если откажется отвезти в Москву посылочку и кому надо передать. И пошло-поехало. Весь год у себя наркоту хранила… На месте убить хотел! Три дня у сестры жил. Только куда денешься – беременная она. Вернулся… А через две недели полез в шкаф за пакетом с цементом – плитка в ванной отвалилась, зачерпнул совком: в пакете что-то твердое. Сунулся рукой, а там новый сверток… Нинка увидела, побелела вся, затряслась, заплакала. Встретили, говорит, попросили в последний раз припрятать на неделю. А если, мол, не согласишься – муж до дома не доедет… И что делать? В милицию нельзя – посадят дуру. Может, и есть за что, но ребенок-то не виноват. В эту ночь я ее – на поезд и к тетке отправил. Утром уволился, пакет взял – и к сестре. Только ее страшно подставлять. Через Светлану сюда попал. Пакет выкинуть побоялся – вдруг найдут меня. Отдать придется. Может, поторгуюсь – в покое оставят. Веришь, в комнате эту гадость держать было тошно. Сунулся на балкон. Он у твоей подруги только с фасада да с противоположной стороны застеклен. А здесь амбразура оставлена. Веревки для белья общие повешены. Решил пакет под старый таз сунуть, да как черт дернул – вниз посмотреть. Может, и смешно, конечно, но на табуретку встать боюсь. Дома на первом этаже живем, и то на балкон не вылезаю. Замутило враз, голова закружилась, а вниз так и тянет. Дернулся, к соседской стороне отшатнулся, а тут этот таз под ноги… Словом, улетел пакет к твоей подруге. На коленках назад вполз… Думал, думал, что делать? А тут еще наряд ментов! Вы постарались?

– Мы, – подтвердила я. – Но ты сам виноват. Зачем в братья Герману набился? Похож на него, как лимон на арбуз.

– Да Светлана велела в случае чего так сказать. А к Наталье я сначала решил осторожненько влезть и свой пакет забрать. Даже с собакой познакомился. Стетоскоп купил – прослушать, не обнаружила ли она сверток. Когда-то слесарил. Думал отмычку сделать. Только у нее замок хитрый. Если она пакет найдет, тут же меня сдаст. Ей бы в ментовке работать.

– Не сдаст, – уверенно заявила я. – Пакет я тебе верну через пару минут. А вот что дальше делать? Не можешь же ты сидеть здесь сложа руки и ждать, когда протянешь ноги. И работу бросил!

– Да обещал мне кое-кто все уладить. Говорить не буду. Слово дал. Как только уладится, сразу эту дрянь в унитаз спущу!

– Подожди меня тут и дверь не закрывай. Я сейчас…

Быстро вылетев из квартиры, я позвонила к Наталье в дверь и вихрем пронеслась на балкон, оставив ее стоять у входа с разинутым ртом. Денька за дверью на кухне издала тоскливую руладу.

– Подробности потом, – выдавила я на лету, удивляясь сохранности находки. – Снимай квартиру с сигнализации…

Владимир послушно ждал меня на прежнем месте. Когда он схватил пакет, руки у него тряслись.

– Тридцать лет, а колотит, как немощного…

– Как тридцать? – удивилась я. – Думала, тебе все сорок… – В конце концов, он не кисейная барышня.

Но Владимир не ответил. Лихорадочно обнял пакет и облегченно вздохнул. Лицо порозовело. Оказалось, что он умеет улыбаться.

– А ты случайно сам не наркоманишь? – с подозрением спросила я.

– Ты что?! – От возмущения сосед аж подскочил. – Я даже не пью. У меня друга наркоман угробил. Севка к автобусной остановке торопился, автобус шел. А тут эта сволочь обдолбанная на крутой тачке вылетела прямо к остановке! Народ врассыпную, а Севка оглянулся, да поздно было… – Владимир нервно заглянул в пакет, вытащил и снова уложил в него стодолларовые купюры и брезгливо завернул в старую газету. – И куда теперь эту дрянь девать?

– Под ванну. Запихивай и пойдем, я тебя ужином накормлю. Сейчас дочь придет.

Сопротивлялся он недолго. Очевидно, после откровений на душе у него полегчало, и на радостях Владимир согласился.

Ужин прошел почти в непринужденной обстановке. Выяснилось, что сосед несколько дней постился, – кусок в горло не шел, – и о еде вообще не думал, поэтому за столом наворачивал все за обе щеки, ухитряясь управляться одной рукой. Вторая была выведена из строя дверцей шкафа, как и правый бок… И первое, и второе, и компот умял в рекордно короткий срок – не более чем за десять минут. К моменту возвращения дочери он, не в силах расстаться с куском хлеба, потихоньку отщипывал от него кусочки и отправлял в рот, уверяя при этом, что сыт.

Алена вызвала меня в коридор и укоризненно шепнула:

– Мам, ну что тебе жалко накормить человека? – И, не дожидаясь от меня ответа, пошла уговаривать его составить ей за ужином компанию.

Владимир беспомощно взглянул в мою сторону, но я только развела руками. Мне было некогда – необходимо предупредить неожиданное вторжение подруги. Кто знает, что могло прийти ей в голову?