Валентина Андреева - Капкан со всеми удобствами

Двери нашей квартиры и квартиры Анастаса Ивановича открылись одновременно. Наташка перешла на короткие повизгивания, Анастас ахала.

– Вас, наверное, в школе не учили, что лазить по чужим сервантам нехорошо? Мало того, ваше вторжение в эту скромную цитадель похоже на разбойное нападение! – Алена была бледна и решительна. – Мамочка, не шевелись! Он мог тебе что-нибудь сломать! Я сейчас пересчитаю тебе косточки, все ли целы!

Пострадавший мычал – наверное, при соприкосновении с полкой прикусил язык. А не надо было ругаться… Я немного приоткрыла глаза. Кое-как он выкрутил голову из полки, уронив еще одну банку – с маринованными опятами. Анастас Иванович успела сбегать за веником и совком, но сосед морщась отверг ее услуги: «Шам убегу».

– Я те слиняю! – осмысленно провизжала Наташка. – Смотри, как человека покалечил! Видишь, у нее глаза не открываются? А если до конца жизни балбеской будет? У тебя что, недержание двери? Выпадаешь тут на людей… в осадок!

Кажется, я пошла пятнами.

– Он хотел сказать, что сам уберет.

Пора было вставать и давать правдивые показания. Встать-то я встала. Мне помогли со всех сторон, но вот насчет правдивых показаний… Помешал сосед.

– Зачем ты рвалась ко мне в квартиру? – все еще морщась и промокая ссадины разорванным рукавом рубашки, спросил он.

– Что такое?! – ответила за меня подруга. – Да мы с ней вместе шли, никого не трогали…

Алена, всхлипывая, гладила меня по голове.

– Кто вы такой? – неожиданно пробасила Анастас Иванович и решительно всем корпусом двинулась на Володю. Он испуганно попятился в угол.

– Мне показалось, что дверь открыта, – проблеяла я. – Ну-у-у, ты, Володя, сам понимаешь, что мне пришло в голову… Вдруг тебя пришли навестить незваные господа… Кто ж в твоем положении дверь открытой держит?

Все уставились на соседа. Он нервно одернул рубашку, отряхнул брюки и пробурчал:

– Я собирался мусор выносить. – И быстро взглянул на меня.

«Этак за неимением мусора всю квартиру по частям разберет», – мысленно усмехнулась я, но вслух, как в старых добрых фильмах, сказала:

– Друзья, будем считать это простым недоразумением!

– Ну да, – согласилась Алена. – Все просто: разбил своей простой головушкой наши простые баночки с непростым содержимым… – Тут дочь повнимательней пригляделась к соседу и ахнула: – Да он же весь поколоченный! И это старые раны. Кто ж его так?

Сосед еще больше вжался в угол.

Анастас Иванович поучительно пробасила, что на нашей лестничной клетке хулиганов в роду не было.

– Он не хулиган, – заступилась за Володю Наташка. – Это его два раза дверью пришибло, они у него, как в метро, отрываются автоматически, а сейчас вот…

– Ничего, – улыбнулась Алена. – Именно сейчас он пошел дальше в своем развитии. Через недельку будет запросто сигать в кабину лифта, с ходу проламывая бетонную стену.

Дочь не могла отделаться от негативного впечатления, вызванного нашим с ней разговором.

Зато Анастас Иванович подобрела. Легко выволокла пострадавшего из его укромного уголка и буквально под мышкой потащила к себе залечивать раны и поить фирменным чаем с травками. По пути он отчаянно пытался уцепиться за меня, но я вовремя увернулась, сунув ему его же безрукавку.

Алена двинулась домой, а я, несколько взбудораженная, прошла к Наталье, где, не выдержав натиска Деньки, неожиданно для самой себя заорала:

– Лежать!!!

Денька от удивления тихо тявкнула и села. Это дало возможность беспрепятственно проникнуть на кухню.

– Садись и слушай!

Наташка взяла со стола пустой бокал, вытерла стол махровой тряпочкой, прицелилась ею в мойку, но почему-то метнула туда бокал. Попала удачно. Бокал звякнул от возмущения и распался на две основные части плюс мелкие осколки. Наташка обомлела, посмотрела на тряпку и, выругавшись, пульнула ее следом.

– Все равно садись, только пока не слушай.

Сквозь злые слезы подруга, жалуясь на свою судьбу, определившую ей тяжкую женскую долю, осторожно выгребла содержимое мойки и шваркнула в мусорный пакет, отпихнув мусорное ведро в сторону. Я осторожно вытащила из пакета чайную ложку. Она-то тут при чем? Ополоснув раковину водой из-под крана, Наташка почти успокоилась. Я поняла это по ее злому выводу:

– Нет, мужики все-таки все козлы! За малым исключением. Какое счастье, что я родилась женщиной! Можно я скажу, что Борин бокал ты нечаянно грохнула?

По моей физиономии промелькнула здоровенная тень сомнения:

– С какой стати я пришла к тебе бить посуду?

– Так нечаянно же!

– Как можно нечаянно уронить бокал, в одиночестве скучающий на середине стола.

– Да очень просто! – Возмущение из подруги било через край. – Берешь бокал… так, бокала уже нет. Берешь чашку и ставишь ее на середину стола. Вот так… Теперь взмахиваешь рукавом блузона. – Наташка схватила меня за руку и поболтала моим рукавом перед чашкой. Та легко опрокинулась, но на пол не упала. – Нет, надо взмахнуть резко, и лучше чем-то поплотнее. – Подруга метнулась к кухонному полотенцу и сунула его мне: – На, махай! Я чашку ловить буду…

Здоровенная тень сомнения отползла в сторону и загородила собой весь мой здравый смысл. Я со всей дури маханула полотенцем по чашке… Вратарь из Наташки никакой. Чашку на лету поймала Денька, но тут же выплюнула ее на пол. Она разбилась… на две большие части плюс мелкие осколки. Кафельный пол, хоть и красивый, имеет свои негативы. Мы молча уставились на Деньку.

– Я не могу спихнуть все на собаку, – торопливо проронила подруга. – Ей ни за что ни про что попадет.

– А мне? – удивилась я. – Мне-то за что?

– Тебе? За соучастие. И за то, что не смогла отговорить меня от глупости.

– Тебя отговоришь, – проворчала я. – Она вперед тебя родилась…

– Ну, слава те господи! Ты тоже родилась раньше меня, тебе она и досталась. То-то я все время мучаюсь в раздумьях, почему постоянно иду у тебя на поводу и вплюхиваюсь в неприятности? Нет, это, пожалуй, лишний вопрос. Давай сойдемся на том, что мы обе весьма неглупые женщины. Погоди… За это открытие надо выпить! Не каждый день о себе узнаешь такие приятные новости. У Бори где-то есть «Бейлис», который мы не допили. – Последние слова Наташка пропела уже из комнаты, а я тщательно смела в совок осколки. – Тебе как, в кофе или так побалдеешь? – влетела она на кухню в обнимку с пузатой бутылкой.

– Так побалдею, – вздохнула я, не испытывая никакого желания балдеть. Но Наталью надо было поддержать в горькую минуту потерь. – Между прочим, покойный бокал дарила Борису я на двадцать третье февраля. Чешский фарфор. Он еще сказал, что такой бокал – мечта всей его жизни. А мы ее… разбили.

– Да ладно душу травить! Когда все мечты сбываются, уже нечего желать. Ну о чем ему теперь мечтать? Жена у него есть – умница, красавица, хозяйка хорошая… Да что это я все о себе… Прекрасный сын, собака, квартира, дача… Подумаешь, бокал! Вот и пусть себе мечтает о новом. Нельзя жить в застое. От этого геморрой в разных местах бывает. – Наталья налила напиток в рюмочки и одну осторожно поставила ближе ко мне. – Не разбей! Как думаешь, можем объяснить битье посуды маленьким развлечением?