Елена Логунова - Кукиш с икоркой

– Очнулся! – обрадовалась Ирка.

На радостях она крепко похлопала Алика по щекам. Он устремил на нее мутный взгляд и вытянул губы трубочкой.

– Целоваться хочешь? – Ирка смутилась.

– По-моему, он хочет что-то сказать! – Я отпихнула подругу в сторону и с помощью подносика провела еще один курс принудительной вентиляции. – Говори, Алик, говори!

И Алик заговорил.

– Они… они! – блуждая глазами, с мукой в голосе выдавил он.

– Так. Они, что дальше? – подбодрила его я.

– Они… Они сиреневые! – через силу и с невероятным пафосом выжал из себя Алик.

Точь-в-точь умирающий Мальчиш-Кибальчиш, пожелавший перед смертью сообщить самую важную тайну!

– Они – какие? – сильно удивилась Ирка.

– Сказали же тебе: они сиреневые! – огрызнулась я. – Надо спрашивать по существу! Алик, эти твои сиреневые, они кто?

– Они ЭТИ! – со значением прошептал Алик.

– Йети? – недослышала Ирка. – Лен, он что, нам про снежного человека рассказывает?

– Где это ты видела сиреневого снежного человека? – резонно возразила я.

– Я вообще ни одного снежного человека не видела! Почему же не допустить, что есть и сиреневая разновидность? – уперлась Ирка.

Диспут о колере волосяного покрова снежного человека был не ко времени. Сообразив это, я отвернулась от говорящей глупости подруги и вновь склонилась над Аликом. Надеялась, что он еще что-то скажет. Действительно, сказал:

– И в пупы…

– И в пупы мы все им дышим? – подсказала Ирка, которой, кажется, понравилось играть в «угадайку». – Видать, высокие они очень, эти сиреневые снежные люди…

– Заткнись, пожалуйста! – в бешенстве прошипела я. – Не видишь разве, Алик уже на последнем издыхании! Дай ему договорить!

– И в пупырышек! – из последних сил выговорил Алик и снова рухнул на стол, на сей раз угодив точно в свою тарелку с недоеденным куском пиццы.

– Аут! – резюмировала я.

Ирка пощупала шею павшего и устало сказала:

– Пульс есть, он просто в отключке.

– Неужто упился одним стаканом виски? – усомнилась я. – Такой молодой крепкий мужик?

Подруга вздохнула, оставив мой риторический вопрос без ответа и без внимания.

– Что будем делать? – спросила я еще.

– Помоги мне его поднять, – попросила Ирка. – Оттащим в машину, а там будем думать. Не могу же я бросить без помощи мужчину, который так расклеился из-за того, что я его отвергла!

В голосе польщенной подружки зазвенела гордость. Понимая, что спорить с Иркой сейчас совершенно бессмысленно, я помогла ей вздернуть на плечо обмякшего Алика, спешно собрала наши вещички, включая паспорт павшего, и побежала впереди, чтобы распахнуть перед подругой сначала дверь кафе, а потом дверцу машины.

У Алика под глазом чернел прилипший кружок маслины, щека была вымазана кроваво-красным соусом. Ирка была похожа на фронтовую медсестру, волокущую тяжелораненого бойца. Уловив это сходство, я подумала, что не помешало бы оказать Алику какую-нибудь первую медицинскую помощь. Благо аптечный пункт буквально соседствовал с кафе «Березонька».

– Ириш, может, сбегать за нашатырем? – предложила я, оглянувшись на вывеску с изображением зеленого креста, когда мы соединенными усилиями загрузили тело на заднее сиденье.

– Зачем это?

– Я читала, что сколько-то капель нашатырного спирта на стакан воды приводят в чувство даже мертвецки пьяного! – объяснила я свой интерес к вонючей жидкости. – Выпил – и как огурчик!

– Наш огурчик сам ничего пить не будет, – покачала головой подруга. – Ты посмотри на него! Это же дрова! А насильно залить в него твою отрезвляющую смесь можно только через клизму.

– Вряд ли в такой маленькой аптеке найдется клизма, – быстро сказала я.

В число мер первой помощи, которые я готова была оказать малознакомому мужику, промывание желудка не входило.

– Едем к Топорковичу, – постановила Ирка.

Я согласно кивнула. Профессор Топоркович – наш добрый знакомый. Он командует городской психиатрической больницей, и мы с Иркой уже не раз прибегали к его профессиональным услугам.

По городу мы с подругой катили в молчании. С заднего сиденья тоже не доносилось ни звука. Ирка сосредоточенно крутила баранку, я рассеянно смотрела в окошко и пыталась думать о своем расследовании.

Дискуссия о йети с нетрадиционным цветом шерсти навела меня на мысль о том, что натуральные брюнетки нечасто бывают белокожими и голубоглазыми. Уж не красила ли Людочка Петрова свои волосы? Безусловно, нет ничего необычного и предосудительного в том, чтобы пользоваться краской для волос. Это делают миллионы женщин, да я сама меняю цвет волос два раза в год! Но для девушки, которая так скромна, что вообще не пользуется декоративной косметикой, перекрасить волосы – это невозможно смелый шаг! Может, Людочка Петрова вовсе не такая неискушенная девица? Додумать эту мысль я не успела, потому что мы уже подъехали к воротам психушки.

Обычно, чтобы пройти или проехать на территорию этого медучреждения, нужно предъявить пропуск, и мне приходится предварительно созваниваться с профессором Топорковичем. Сегодня шлагбаум над въездной дорожкой был высоко поднят. В верхней точке к нему был привязан один край кумачового полотнища, которое подобием арки соединило вздернутый шлагбаум и крышу будки сторожа. На красной сарже белыми буквами было написано: «Добро пожаловать!»

Ирка вопросительно вздернула брови и посмотрела на меня, явно раздумывая, стоит ли нам следовать начертанному на полотнище приглашению. Я могла понять ее сомнения. Плакатный призыв не давал ответа на закономерный вопрос: в каком качестве нас любезно приглашают пожаловать в дурдом?

– Может, у Топорковича обнаружилась недостача? – пробормотала Ирка, озвучивая свои сомнения. – Скажем, случился массовый побег пациентов, и теперь в психушке нужно срочно восстановить численность спятившего народонаселения?

– Если что, мы опять сбежим, – решила я. – Не в первый раз!

Это мое замечание успокоило подругу, и она провела нашу «шестерку» во двор психушки. Место для парковки мы нашли с трудом, потому что служебная стоянка была плотно забита автомобилями. Ирка втиснула машину между живой изгородью и сверкающим «Икарусом», на лобовом стекле которого виднелась табличка с надписью «Экскурсия». Я крякнула и огляделась в поисках кого-нибудь из аборигенов. Меня одолевало любопытство: неужто Топоркович вывозит своих подопечных на экскурсии? Вот интересно, куда?

– Может, по святым местам? – предположила Ирка, безошибочно угадав, о чем я думаю.

Я усмехнулась, прогнала прочь несвойственную мне нерешительность и постановила:

– Ждите меня здесь, я найду профессора, договорюсь о консультации и попрошу пару санитаров с носилками для транспортировки Алика.