Елена Логунова - Кукиш с икоркой

– Это клиника для мужчин? – осторожно уточнила я.

– Для всех, у кого есть волосы, – неожиданно добродушно хохотнул генерал. – Точнее, для тех, у кого их нет!

– А, хейр – это от английского «волосы»! – догадалась я. И сострила: – Лечите гнездную плешивость методом разорения гнезд?

– А также избавляем от плешей путем превращения их в лысины! – засмеялся мой собеседник.

– Бог в помощь! – пожелала я.

И положила трубочку.

Таким образом, в моем списке остались только два номера – один в Новороссийске, другой в Тихореченске. Я позвонила в причерноморский город – телефон был занят. Я набрала номер кубанского райцентра и после пары гудков услышала тихий женский голос:

– Алло?

– Это квартира? – невежливо опустив приветствие, уточнила я.

– Кто вам нужен? – прошелестело в ответ.

Ага, это точно квартира, а не очередная ячейка аптечной сети!

– Людмила! – ответила я.

Это можно было понимать двояко: то ли мне нужна Людмила, то ли это я сама представляюсь как Людмила.

– Здесь такой нет, – тихо, но твердо ответила женщина.

– Разумеется, потому что она здесь, я только что видела ее на похоронах! – ляпнула я.

Снова получилось двусмысленно и непонятно, и на сей раз моя собеседница не смогла сохранить хладнокровие.

– Что с Людочкой?! – встревоженно выкрикнула она.

Постановка вопроса доказывала, что какую-то Людочку моя собеседница знает и благополучием ее дорожит. Правда, нельзя было с уверенностью утверждать, что эта Людочка именно Людмила Ивановна Петрова, а не какая-нибудь ее тезка, но этот момент я предполагала прояснить позже. Не буду называть фамилию моей Людочки! Вдруг женщина из Тихореченска имеет с ней сообщение? Зачем мне нужно, чтобы дичь знала, что по ее следу идет охотник!

Я живо вообразила себя в роли охотника: в высоких сапогах, как у распутной девки с газетной фотографии, с патронташем через грудь. В качестве огнестрельного оружия вполне мог выступить газовый пистолет, которым я прицелилась в телефонный аппарат, сопроводив этот жест бессовестным враньем:

– С Людой все нормально, учится в своем архитектурном колледже. Я про Людмилу Павловну Макарову говорю. А вы ее квартирная хозяйка, да?

– Вы ошиблись номером! – с явным облегчением ответила женщина.

Трубка загудела. Я собралась положить ее на рычаг, но не успела. Дверь отворилась, и в кабинку заглянула девушка в униформе:

– Простите, с вами все…

– В порядке! – заверила я, сообразив, что сотрудницу телефонной компании встревожило мое затянувшееся пребывание в переговорной кабинке. Битый час тут сижу!

– Что… что вы делаете? – враз осипшим голосом спросила девица.

– Работаю с клиентами, вычеркиваю лишних! – честно сказала я, легонько пнув ногой свои бумаги на полу.

– Вы кто? Вы… киллерша?! – ужаснулась девица.

– Что такое? – Я изумленно вытаращила глаза и в зеркальном стекле приоткрытой двери увидела свое отражение.

Отражение, что и говорить, выглядело пугающе! Оно было потным, краснолицым, с лихорадочно блестящими глазами и в свободной от телефонной трубки руке сжимало черный пистолет.

Издав хриплый клекот астматической вороны, телефонная девушка поспешно ретировалась. Опасаясь, что она побежала за подмогой, я шваркнула на рычаг гудящую трубку, спешно собрала с пола разбросанные бумаги, как попало затолкала их в сумку, придавила сверху пистолетом и выскочила из кабинки, готовая спасаться бегством. Это была правильная реакция: испуганная служащая в дальнем углу зала теребила за рукав дюжего охранника, а он, в свою очередь, уже тянулся к кобуре, глядя в мою сторону исподлобья, как бык на корриде.

– Бац, бац и мимо! – опасливо пробормотала я.

И припустила в противоположную сторону, не желая участвовать в перестрелке. Тем более устраивать дуэль со специально тренированным человеком, имея в арсенале газовый пистолет против настоящего.

– Женщина в джинсах, стойте! – повелительно окликнули меня сзади, но я только прибавила скорости.

Авось найдутся в зале и другие представительницы прекрасного пола в голубых штанах, пусть они и останавливаются!

Я пулей пронеслась мимо окошка толстощекой девушки, меланхолично пережевывающей мою шоколадку, с разбегу толкнула наружную дверь, выскочила на улицу и в три прыжка домчала до близкой остановки. Нырнула в первый попавшийся троллейбус и покатила в неизвестном направлении, тяжело дыша и удивляясь тупости некоторых граждан. Эта дурочка из телефонной компании, что она вообразила? Решила, что я – наемный убийца, расстреливающий «клиентов» списком, причем заочно, по телефону?!

– Простите, не скажете, это какой номер? – отдышавшись, спросила я троллейбусного кондуктора.

– Выигрышный, – с уверенностью заявил он, протягивая мне билетик. – С вас четыре рубля.

– Занесу в графу «транспортные расходы», – проворчала я, безропотно расплачиваясь. – Куда едем-то?

– По маршруту, – апатично ответил кондуктор.

– По какому? – Я старалась сохранить спокойствие.

– По обычному.

– Но куда?! – спокойствие улетучилось.

– Туда! – непробиваемый кондуктор махнул рукой в сторону головы вагона и сам зашагал в указанном направлении.

– А вам, девушка, куда надо? – спросила толстая тетка с ведром, полным отборной клубники.

– Мне-то? – Я задумалась.

По всему выходило, что мне нужно в город Тихореченск, но шансов добраться туда на троллейбусе не было никаких. Поэтому на следующей остановке я вышла, пересела на свой трамвайчик и тихо-мирно поехала домой.

Дверь мне открыла Ирка.

– Привет, – сказала подруга, пропуская меня в квартиру. – Няню я отпустила, мы с Масей вдвоем кукуем.

Из детской действительно доносились множественные сложносоставные шумы, но милое незатейливое пение лесной птички они не напоминали даже отдаленно. Слышались писк, визг, стук и топот. Определенно, если в доме и были пернатые, то какие-то необычные для наших широт. Например, выводок голенастых страусят или стайка императорских пингвинов. Видела я как-то у знакомого биолога такую антарктическую «птичку»: пока специально приглашенный ветеринар не сделал ему педикюр, пингвин цокал когтями, как пони копытами. А еще немелодично орал и шумно хлопал крыльями, вымогая порцию мороженого хека.

– Чему обязана нашей встречей, мадам? – встревоженно насторожив ушки, спросила я Ирку.

– Этот мерзавец снова прислал мне подарок! – возмущенно сообщила подруга, нервно взъерошив рыжую челку.

На щеке у нее чернело пятно какой-то копоти, крепдешиновая блузка была разорвана на плече, на запястье краснела свежая царапина. Мне очень не хотелось думать, что облик жертвы локального катаклизма подруга приобрела в ходе кратковременного общения с моим ребенком.