Елена Логунова - Красота спасет мымр

– Комфортное и безопасное путешествие! – тут же отредактировал мой экспромт Сергей Сергеевич. – Ну что ж, давайте попробуем поработать в этом направлении.

– Я вам позвоню, – добавила я, а потом моргнула Вадику, и мы быстренько унеслись подальше от места ДТП.

– Легко отделались! – заметил оператор, уже усаживаясь в нашу служебную машину. – Ты как, в порядке?

– В порядке, – кивнула я. – Но это диванное катание, боюсь, еще будет сниться мне ночами!

– Кстати, ты с нами в студию едешь или как? – обернувшись ко мне, спросил водитель Саша.

– Нет, я выйду в центре, мне к Грохотулину забежать надо, он мне денег должен дать.

Это была весьма уважительная причина, и ребята не стали меня отговаривать. Через двадцать минут, раскланявшись с Сашей и Вадиком, я нырнула в разрисованный «граффитчиками» тупик и постучала в вагончик радийщиков. На стук никто не откликнулся, но входная дверь оказалась не заперта, и я вошла в предбанник. Там было пусто, тихо стрекотал работающий компьютер, а на журнальном столике сиротливо лежала открытая коробка шоколадных конфет. Я слопала пару конфеток, а потом осторожно потянула дверь эфирной аппаратной.

Там было уже не так пусто и не столь тихо. За пультом восседал Гоша Грохотулин, подергивающийся в такт лязгающим и громыхающим звукам песни немецкой группы «Раммштайн». Истинные арийцы отпевали безвременно усопшую Белоснежку, соболезнующий Гоша отбивал такт по коленке. Мельком я подумала, что картонные коробочки из-под куриных яиц, наклеенные на стены в стык в виде сплошных панелей, дают замечательную звукоизоляцию! Может, мне в новой квартире загодя оформить таким образом детскую? Масяня быстро растет, а «Раммштайн» ему нравится уже сейчас…

– И в заключение – прогноз погоды на завтра. Спонсор метеопрогноза – торговый дом «Чарочка», – скороговоркой сообщил Гоша, легким движением тумблера подменив в эфире хрипящих немецких менестрелей. – Итак, завтра теплый атмосферный фронт, пришедший со Средиземноморья, встретится с холодными воздушными массами, как следует отметит эту встречу и выпадет в осадок. Температура воздуха понизится до одиннадцати градусов – точь-в-точь белое полусладкое от «Чарочки».

Гоша подмигнул мне, набрал в грудь воздуха и проговорил с заметным нарастанием звука:

– Желаю вам всего наилучшего, встретимся завтра, с вами были Игор-рь Р-раскатов и «Р-радио Тр-р-ротил»!

– Б-р-рям-м! – победно грохнула финальная заставка.

Гоша увел звук и смахнул пот со лба.

– Вот так и работаем, – не без гордости сказал он мне.

– В поте лица своего, – поддакнула я. – Мне особенно понравился метеопрогноз имени винноводочной компании! Сам сочинил?

– И тем горжусь! – Гоша вылез из-за пульта, выдавил меня из эфирной и вышел сам. – У меня полчаса свободного времени, давай кофе попьем с конфетками.

– Шикарно живете! – завистливо сказала я. – Шоколадные конфеты коробками лопаете!

– Это Джульке спасибо, – засмеялся Гоша. – Ей поклонники все время тащат шоколад, цветы, фрукты и мягкие игрушки, как больной девочке в лазарет! А наша девочка любит текилу с солью и мотоциклы «Харлей», так что конфеты жрем мы с Ромашкой.

– Надо познакомиться с вашей Джулькой, похоже, интересная особа, – рассеянно заметила я, всецело занятая выбором конфетки из коробки «Ассорти». – Которые тут со сливочной начинкой, не знаешь?

– Не скажу, мне самому со сливочной нравятся! – свредничал Гоша.

– Жадина! – обиделась я. – Гони мои денежки, и я пойду прочь из этого негостеприимного маркитантского фургона!

– Ах, да, денежки! – Гоша полез в бумажник. – Вот тебе пятьдесят баксов имени Аполлона Металлокаркасного!

– И еще пятьсот рублей за звуки склепов и подземелий!

– А ты уже написала? – обрадовался он.

– Вот, – я вручила Гоше бумажку со своими каракулями и следующие пятнадцать минут расшифровывала эту стенограмму вслух.

Чтобы приятель оценил проделанную мной работу по достоинству и не зажимал «пятихатку», пришлось в соответствующих местах завывать, постанывать и охать, но я уже откатала этот монолог на публике и справилась с блеском.

– Д-да-а-а! – уважительно протянул Гоша. – Тебя послушать – можно подумать, будто ты всю свою сознательную жизнь провела вблизи какого-то очень беспокойного погоста в окрестностях Лысой Горы!

– Понравилось? Давай деньги, – сказала я, притворившись, будто не заметила, что меня в завуалированной форме назвали ведьмой.

Гоша протянул мне купюру, но медлил разжать пальцы.

– Может, поможешь мне еще с одной рекламкой? – спросил он. – Фирма «Ку-ку» предлагает кровли из металлочерепицы…

– Извини, но у меня в памяти еще слишком свежа священная песня о металлокаркасе, – я развела руками, заодно вырвав из лапы эксплуататора Грохотулина свою честно заработанную «пятисотку». – Про металлочерепицу я не смогу придумать ничего оригинального. Разве что напеть на тот же самый мотив?

– А сможешь?

– Секундочку…

Я завела глаза к дощатому потолку вагончика, пощелкала пальцами и фальшиво, но прочувствованно напела на мотив из «Семнадцати мгновений»:

– Лихо! – восхитился Гоша. – Я все-таки запишу этот стишок, вдруг клиенту понравится!

– В таком случае, с тебя причитается! – я сунула в рот «голенькую» шоколадную конфету и еще три бомбошки, завернутые в фольгу, положила в карман. – Это мне на дорожку!

Вполне довольные друг другом, мы с Гошей расстались. Из укромного тупика я вышла на шумную и многолюдную центральную улицу и в задумчивости остановилась посреди тротуара. Куда теперь? Какие у меня еще есть срочные дела?

Пока размышляла, обратила внимание на презабавнейшую машинку – древний «горбатый» «Запорожец», весьма ярко и затейливо раскрашенный. Художник нарисовал на маленьким автомобильчике большого горного орла, суровый вид которого занятно контрастировал с добродушно-округлыми формами машинки. Красноглазый орел распластался на горбу авто, обняв просторными крыльями его бока. Не знаю, такого ли эффекта добивался художник, но компактная машинка стала похожа на раздувшийся пакетик растворимого кофе, который наши парни в телекомпании называют «Кофе с птичкой». Не из-за того, что на упаковке нарисовано некое пернатое существо, а потому, что содержимое пакетика больше напоминает высушенный и измельченный птичий помет, чем благородный кофе.

Размалеванный «Запорожец» втянулся в тупик, а следом за ним туда же свернул Рома Чашкин. Стоя на противоположной стороне проезда, я видела, как Ромашка мрачно глянул на круглую попку оперившегося «запора» и на ходу вытащил из нагрудного кармана куртки длинную крестовидную отвертку. Так картинно и зловеще выдергивает из-за пазухи отравленный кинжал театральный злодей!