Елена Логунова - Красота спасет мымр

Слева от дверей в позе сфинкса лежала крупная рыжая собака. В ней – единственной – угадывался хоть какой-то древнеегипетский колорит. Собака лежала чинно, совершенно неподвижно и смотрела строго перед собой, поэтому в первый момент мне даже показалось, что она ненастоящая. Вадька тоже едва не обознался. Проходя мимо псины, он не удержался и потрепал ее по лохматой голове, отчего священная собака «Фараон Инвеста» мгновенно утратила свое божественное спокойствие и едва не тяпнула дурака за шаловливую ручку. Это сильно смазало торжественность нашего появления, ибо в холл «Фараона» мы вломились с визгом, матерной руганью и громким лаем.

– Вы к-к-к-кому? – заикаясь, изумленно спросила симпатичная брюнетка с такими длинными накладными ногтями, что в китайском ресторане ей не понадобились бы палочки.

– Мы к вашему директору, – ответила я, обходя своего оператора, вращающегося, как столб карусели.

Рыжий пес, промахнувшийся мимо руки самого Вадика, сцапал ручку коньячного ящика и решительно не желал выпускать ее из пасти. Вадька же не собирался отдавать посторонней собаке ценный предмет, и они кружились посреди холла, напоминая работающий вертолетный винт или планету Сатурн с расплывшимся рыжим кольцом.

– Б-б-бориса Петровича с-сейчас нет! – поспешно заявила секретарша.

– Тогда, если позволите, мы просто оставим для Бориса Петровича подарок, а вы его сами передадите? – обрадовавшись, что мне не нужно будет делать покаянные книксены рябому правителю «Фараон Инвеста», спросила я.

Девушка молчала, и я поспешила развить ситуацию в нужную нам сторону: с левого локтя, как официант, подала ей блюдо с ракообразным букетом:

– Вот цветы!

– А вот подарок! – сквозь зубы сказал Вадик, прекращая вращаться и высоко поднимая деревянный чемоданчик с висящим на нем рыжим псом.

– Вы из Общества Охотников и Рыболовов? – девушка посмотрела на псину и нервно сглотнула.

– Скорее из Общества Ветеранов Цирка и Инвалидов Сцены! – ляпнула я. – С телевидения мы! А собака с улицы, она в подарочный набор не входит, можете ее прогнать обратно.

– Если сумеете отцепить, – пробурчал Вадик, тщетно пытающийся стряхнуть пса, обладающего поистине бульдожьей хваткой.

– Послушайте, вручите ваши подарки Борису Петровичу сами, хорошо? Я вам скажу, где его можно найти: он сейчас должен быть в сервисе «Антон-Авто» на углу улиц Толстого и Крачкиной, а потом отправится обедать в ресторан «Айвенго»! – торопливо выдала все начальственные секреты секретарша, которой явно не хотелось принимать на ответственное хранение наши сомнительные дары.

– Поехали, – распорядилась я, разворачиваясь.

Вадька безропотно последовал за мной и вышел на улицу вместе с чемоданчиком и вредной собакой, болтающейся в воздухе, как роскошный меховой султан.

– А вот мы ее сейчас колбаской! – азартно воскликнул наш водитель, явно отслеживавший Вадькины акробатические упражнения с собачкой сквозь стеклянные стены «Фараона».

– Ты будешь бить песика колбасой?! – возмутилась я, подумав, что Саша вознамерился оглушить собаку колбасной палкой – вроде той, которую я ночью глодала в Иркиной кладовке.

– Спятила? Я просто дам ему бутерброд! – Водитель поспешно развернул промасленную бумагу и призывно помахал перед собачьей мордой ломтем ветчины.

Рыжий пес моментально открыл глаза и буквально перепрыгнул с Вадикова ящика на Сашин бутерброд – до сих пор я такие трюки видела только в цирке, в исполнении воздушных гимнастов, использующих отнюдь не по прямому назначению данные им природой крепкие зубы! Саша широко махнул рукой, и рыжая собака гигантской белкой улетела на газон, где в момент ее приземления сама собой включилась поливальная установка, щедро окатившая всех нас холодной водой.

Быстренько ретировавшись в свою машину, мы спешно задраили окна и двери и сквозь дождевую завесу в почтительном молчании смотрели на добычливую собаку, неторопливо и с большим достоинством поедающую Сашину ветчину.

– Да-а-а уж, – огорченно протянул наконец Вадик. – Заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет! Надо же было шефу послать с дипломатической миссией тебя и меня! Извинений не принесли, подарки не вручили, коньячный ящик поцарапали, казенную одежку намочили…

– И ветчину мою сожрали! – сказал как припечатал Саша.

Ирка сидела на лавочке, вертя головой, как филин, и нервно притопывая ногой. Со стороны можно было подумать, что она отбивает такт: из динамиков, развешанных на столбах вокруг фонтана, как раз неслись бравурные звуки «Танца с саблями» композитора Арама Хачатуряна. Фонтан реагировал на динамичную музыку энергичными всплесками и бешеным вращением струй. Ирке тоже хотелось сорваться с лавочки и закружиться вокруг фонтана, приседая и подпрыгивая, как это делают в классическом балете исполнители «Танца с саблями». Хотя, будь у нее какой-нибудь палаш, Ирка, пожалуй, сделала бы себе харакири – так сильно она казнилась тем, что не условилась с незнакомкой об опознавательных знаках! Назначенное время прошло, встреча, похоже, не состоялась.

– Ленка меня убьет! – в отчаянии прошептала Ирка.

– Простите, это не вы продаете игрушку? – раздался позади нее приятный женский голос.

На Иркином лице мгновенно отразилась полная готовность продать что угодно, вплоть до Родины. Она вскочила с лавочки, вытянулась во фрунт и гаркнула, как бравый солдат кайзера:

– Я!

– Вольно, – иронично улыбнувшись, сказала красивая девушка, похожая на Белоснежку.

У нее были изящные формы классического стандарта 90-60-90, со вкусом упакованные в тесную белую курточку и тугие синие джинсы; длинные платиновые волосы, молочно-белая кожа и большие, яркие голубые глаза. Все это вместе взятое должно было сводить с ума мужчин, Ирке же напомнило гжельский расписной подсвечник. Сходство дополняла трепещущая, как язычок горящей свечи, желтая газовая косыночка.

– Как вас зовут? – вспомнив наказ подруги побольше узнать о покупательнице, спросила Ирка.

– Наташа.

Ни отчества, ни фамилии! Одного имени Ирке было мало, но она еще не придумала, как выспросить у покупательницы ФИО полностью, и, вздохнув, полезла в кулек за Мурдавом.

– Это он? – Наташа с интересом рассматривала свернутого, как рулет, поперечно-полосатого змея. – Действительно, славный! Сколько вы за него просите?

– Триста! – рубанула Ирка.

Наташа кивнула и потянулась к сумочке. Ирка тут же вспомнила, что продавать Мурдава нельзя, и поспешно добавила:

– Не рублей!

– Долларов? – Наташа удивленно подняла аккуратные брови, но отнюдь не выглядела сраженной названной ценой.

– Нет, не долларов! – категорически заявила Ирка, судорожно припоминая текущий курс валют.