Елена Логунова - Красота спасет мымр

– Третьей будешь! – подтвердил мою догадку Слава.

Тут уж я не выдержала! Глубоко вздохнула и рванула с места как стайер!

С треском вырвалась из дощатой двери угодившая в ременную петлю ручка сумки, закачалась гипсокартонная стена, линолеум под моими ногами завизжал, как лед под коньками фигуристки. Уже выворачивая на лестницу, обостренным слухом преследуемого охотниками зайчика я уловила позади характерные звуки ожесточенной пальбы и скатилась по ступенькам в полной уверенности, что меня вот-вот настигнет пуля.

Но вместо ожидаемой пули во дворе меня настиг Вадик – живой и невредимый.

– Тпру, мертвая! – крикнул малюточка басом. – Ленка! Куда ты бежишь как ошпаренная?

По инерции я пролетела еще метра три, потом, замедляя ход, обежала фонарный столб и уже шагом вернулась к Вадику. Подавила естественный порыв обойти воскресшего коллегу кругом, как тот столб, с подозрением осмотрела его и недоверчиво спросила:

– Ты живой? Почему это?

– Почему бы и нет? – Вадик пожал плечами, на которых белели следы портняжного мелка.

– Ты же лежал, как мертвый! – возмутилась я. – Как очень, очень мертвый! Как дохлая мышь, которую прихлопнули веником!

– А-а-а! Это Славе для новой выгородки спортивной программы понадобились плоские фигуры бегущих людей, – засмеялся Вадик. – Те, которые нарисовал наш художник, показались Славе неестественными, поэтому он заставил нас с Серегой изобразить бег на месте лежа, обвел нас мелом и получил нужные силуэты.

– Силуэты, – повторила я, переводя взгляд на подъезд.

Там как раз появился наш режиссер. У меня зачесались руки от острого и непреодолимого желания взять затейника Славу за грудки и бить его всем телом о стенку до получения прекрасного мокрого силуэта!

– Так чего ты убежала-то? – не отставал Вадик. – Славке еще женская фигура нужна.

Поймав мой взгляд, режиссер за спиной Вадика замахал руками, давая понять, что женская фигура ему уже совсем не нужна. Или нужна, но совсем немножко, и не моя, а чья-нибудь другая. Помахав мне ручкой, Слава поспешно удалился.

– А кто стрелял из автомата? – проводив его тяжелым взглядом, спросила я Вадика.

Он засмеялся и полез в карман. Я невольно попятилась.

– Это мой мобильник стрелял! – радостно улыбаясь, объяснил оператор. – Я поставил себе чудесный звучок, теперь вместо звонка у меня автоматная очередь! Тебе понравилось?

– Очень эффектно, – мрачно подтвердила я.

– А ну, дай мне свой мобильник! – Вадик бесцеремонно залез мне в карман и достал трубку сотового. – Вот, смотри, посылаем эсэмэсочку вот сюда… Ля-ля-ля, жу-жу-жу! Пиф-паф! Теперь у тебя тоже есть стреляющий мобильник. Береги патроны!

Вадик заржал, вернул мне телефон и зашагал в подъезд.

– Вооружена и очень опасна, – пробормотала я, с отвращением посмотрев на мобильник в своей руке.

По дороге домой мое хмурое настроение несколько улучшилось. Во-первых, я вспомнила, что мы с Иркой обнаружили место, в котором с большой степенью вероятности прячут нашего Манюню. Оставалось придумать, как вернуть куклу себе, но я не сомневалась, что меня непременно озарит соответствующая гениальная идея. Главное, не мешать этой самой идее выкристаллизоваться, а для этого лучше всего начать напряженно думать о чем-нибудь другом.

И я стала думать о своем ремонте и о квартире вообще. Я воображала, как замечательно будут сочетаться новые обои с имеющимися шторами, мысленно покупала мебель и мысленно же ее расставляла. Это был позитивный подход, и он очень положительно сказался на моем мироощущении. В квартиру я вошла бодрым шагом, звонким шепотом декламируя Славино стихотворение:

– Жил на свете человек – скрюченные ножки! И ходил он целый век по скрюченной дорожке!

– Жил на свете штукатур – скрюченные ручки! – услышав мой маршевый рэп, подхватила штукатур Таня.

Она стояла посреди комнаты, оглядывая потолок. Потолок был белоснежным и гладким, как отутюженная новая простыня. Никаких щелей по периметру потолка уже не наблюдалось.

– Та-а-аня! Какая красота! – в полном восторге застонала я.

– Красота будет завтра, – возразила мастерица. – Придется нанести еще пару слоев водоэмульсионки, потому что алебастр очень уж белый, он проглядывает из-под краски. Когда водоэмульсионка просохнет, ты это увидишь.

– В сравнении с тем, что было, – это уже мелочи, – ответила я, с улыбкой оглядываясь по сторонам.

По всему было видно, что мои наемные труженики сегодня основательно поработали. Бесценный плотник Иван Трофимович выправил полы, а протрезвевший Василий сделал бетонную стяжку в ванной и даже уложил поверх нее плиточку.

– В ванную лишний раз не заходи, – предупредила Таня. – Бетонщик сказал, цемент будет сохнуть два дня, не меньше. К унитазу и крану пробирайся по жердочке.

Милым словом «жердочка» была названа двухметровая доска, словно мостик, переброшенная над свежеуложенной плиткой. Один край доски опирался на высокий порожек, другой – на кирпич под стеночкой. Оценив ширину «жердочки», я решила, что мне не составит труда поиграть денек-другой в канатоходца.

– Да, еще электрик приходил, – вспомнив, сказала Таня. – Сделал в гостиной новую проводку, поставил розетки и выключатели. Я уже и дыры в стене заштукатурила.

Я рысью вернулась в гостиную и с умилением полюбовалась на сырые пятна свежего алебастра. Еще вчера в стенах комнаты зияли дыры, которые РЭПовский электрик широким жестом пробил, выдирая замурованные розетки и выключатели. Эти устройства были такими же древними, как сама проводка, и требовали замены. Я загодя купила десять метров двужильного провода, пять комплектов симпатичных квадратных розеток и выключателей, но даже не надеялась, что электрик сделает свою работу так скоро! По правде говоря, я ждала его только на следующей неделе.

– Если ты не против, я, пока не стемнело, еще раз пройдусь краской, – сказала Таня.

– Сколько угодно! – предупредительно ответила я, ретируясь в свою конуру с диваном.

Завалилась, поджав ноги, на подушки, взяла в правую руку шоколадный батончик, в левую – книжку в мягком переплете и почувствовала себя вполне довольной. Боже, как мало мне нужно для счастья! И как редко удается насладиться таким вот несуетным лежанием с приятной книжечкой, в тишине и покое…

– Дзинь! – требовательно звякнул в отдалении телефон. – Дзинь-дзинь-дзинь-нь!

– Лена, ты подойдешь к апппарату? Я на стремянке стою! – крикнула из гостиной Таня.

– Иду! – я с сожалением отложила книжку, спустила ноги с дивана и пошла к телефону.

Его мне еще пришлось поискать, потому что Таня, чтобы не закапать аппарат краской, переставила его в прихожую и даже накрыла тряпочкой. Пока я рыскала по квартире в поисках телефона, на другом конце провода вполне могли потерять терпение и отключиться, но – не потеряли и не отключились.