Галина Куликова - Банановое убийство

Тут Майя, которую бросало то в жар, то в холод, просто взорвалась:

— Какой, к черту, Южин?! Вы в своем уме? То Петрович какой‑то, то Южин! Про кого еще спросите?

— Послушайте, я как раз пытаюсь вам все объяснить. Интересующий вас заказ выполнял очень хороший мастер, один из лучших наших специалистов. — Лысый странно вздохнул и примолк.

— Ну, ну, — подстегнула его заинтригованная Майя.

— Про таких говорят «золотые руки». — Мужчина опять сделал паузу и заметно погрустнел. — В общем, это был Алексей Петрович Южин. Мастер, которого вы искали.

Майя буквально застонала:

— А почему нельзя мне было сразу об этом сказать? Что это за военная тайна?

— В общем‑то, не тайна. Как бы тут поделикатней… Но, пожалуйста, скажите правду — зачем он вам понадобился? Вы вообще его лично знали?

— Я же говорю, тетка вызвала замок чинить. — Майя постепенно стала оживать. Теперь ей казалось, что ситуация, которая вроде бы безнадежно вышла из‑под контроля, вновь становится управляемой. — Тете про вашу контору знакомые рассказали, порекомендовали, так сказать. А мастером этим она была просто очарована. Но сердце прихватило от избытка чувств — не смогла как должно отблагодарить, рассказала мне — я решила ее просьбу исполнить, передать большое спасибо, а заодно и свои замочные проблемы решить.

Лысый, словно продолжая испытывать ее нервы на прочность, задумчиво уставился в окно и смотрел туда довольно долго. Затем, будто очнувшись, тряхнул головой и бесстрастно промолвил:

— Я бы очень хотел, девушка, чтобы все вами сказанное было правдой. Только ваши благодарности Алексею Петровичу ни к чему.

— Я понимаю, — затараторила Майя, решив, что лысый намекает: «спасибо», мол, в стакан не нальешь. — Я и хотела деньгами или бутылочку там…

Хотя, простите, вы как начальство, наверное, не приветствуете такое?

— Не приветствуем. Хотя Алексей Петрович любил это дело весьма… Его и не выгоняли лишь потому, что мастер исключительный.

— Любил? Он что, завязал?

— Он умер.

— Простите?

— Умер.

— Что значит «умер»?

— Умер — это значит, что Алексея Петровича Южина больше нет в живых. Через три дня похороны.

— Когда же он успел, ведь только что чинил замок у тети…

— Вчера. Поздно вечером.

Майя вдруг поняла, что испытывает человек, на которого «напал столбняк». Некоторое время она пыталась уяснить полученную от заместителя генерального директора информацию. Единственное, что объяснилось, — странное поведение Оли. Как тут реагировать, когда разыскивают по квитанции только что умершего сотрудника. Она ведь и узнала только с утра, незадолго до прихода Майи. Лысому‑то, небось, еще ночью сообщили. Жена, дети или кто там был у этого бедного Южина.

Видимо, вся эта ее внутренняя борьба отражалась на лице, потому что Николай Степанович вдруг поинтересовался:

— Вы ведь меня о чем‑то хотите спросить?

— Если можно…

— Можно. Вам прислать другого мастера починить ваши многочисленные сломанные замки?

— Да, конечно… Потом… Я позвоню. А отчего он умер?

— Несчастный случай.

— А подробнее не можете?

— Если вы объясните, зачем вам эта информация.

— Я же вам все сказала!

— Тогда будем считать, что и я все сказал. До свидания! Да, кстати. Мне кажется, вы неплохая девушка, хотя версия вашего появления здесь не показалась мне убедительной. И тем не менее всего доброго!

— А… — открыла было рот Майя, но лысый решительно поднялся из‑за стола:

— Всего доброго!

— До свидания, — пробормотала Майя и направилась к выходу.

За стойкой принимал посетителей и отвечал на звонки какой‑то молодой человек, приемщицы Оли нигде видно не было. Странное семейство во главе с могучей теткой также отсутствовало — то ли горю смогли быстро помочь, то ли легендарный замок нуждался в более длительном, стационарном, лечении. А может, его уже выбросили на ближайшую помойку и тетка в настоящий момент шарит по Интернету в поисках оружия для кровавой расправы над вандалами. Зато добавилось другого пришлого люда — дела в «Ключнике» действительно шли неплохо. «Жаль, Оли нет, хоть бы извиниться перед бедняжкой. Ей столько пришлось пережить из‑за меня». — Майя невесело усмехнулась. Думать о том, что сейчас она предстанет пред светлы очи шефа и порадует его рассказом о смерти потенциального свидетеля, о своих безумствах и позорном изгнании из офиса, ей совсем не хотелось.

Уже выходя из подъезда, она увидела Олю, которая сидела на лавочке и задумчиво курила. Майя присела рядом и уже собиралась произнести прочувствованную речь в свое оправдание, но Оля демонстративно отвернулась — вне офиса она не была обязана вежливо реагировать на всяких агрессивных дамочек. Тогда Майя решила пойти самым простым и естественным путем — она дружески коснулась ее руки и сказала:

— Оля, вы извините меня, пожалуйста. Я и сама не знаю, что на меня нашло. Извините. А насчет Южина я ведь не знала, мне про него ваш этот, лысый, рассказал.

— Николай Степанович, — вяло откликнулась Оля, но все‑таки слегка развернулась. — Он и сам только ночью узнал, ему жена Южина позвонила. Господи, до чего жалко! Такой дядька был — добрый, веселый. Ну пил, так что? А какой мастер! Жалко. Так жалко!

Ее глаза наполнились слезами.

— Слушай, пошли кофе выпьем, — предложила Майя, — тут недалеко была такая симпатичная кафешка, я проходила.

— Не могу, меня там пока Паша подменяет, но вообще‑то у него своей работы полно. Спасибо, я бы с удовольствием.

— А давай я вечерком подъеду, посидим где‑нибудь? А то мне очень неловко после всего…

— Да ничего, — улыбнулась наконец Оля, — не переживай. Сегодня я не могу, а так, будет желание, приезжай. Правда, посидим где‑нибудь, Алексея Петровича помянем. Ты его вообще‑то знала?

— Нет, только слышала о нем много хорошего. Но помянуть надо. А что, у него сердце больное было?

— Да что ты! Здоровый мужик, старая закваска, хоть и пил. Тебе Николай Степанович не сказал? Это несчастный случай.

— Не сказал.

— В общем, со слов жены, шел он поздно вечером домой, с работы. Как обычно, веселый. Видимо, в темноте не заметил, что строительные работы идут. Там траншею рыли, он и упал, прямо на торчащую арматурину. И — насквозь. В общем, тихий ужас. Бедный Алексей Петрович!

Олин голос задрожал.

— А сколько ему было? — спросила Майя инстинктивно, еще не понимая, как важна будет эта информация в самое ближайшее время.

— Шестьдесят пять исполнилось месяц назад, только справляли. Ну ладно, я побегу! Ты заезжай как‑нибудь.

— Обязательно! Пока. И извини.

Опять несчастный случай! Неужели снова чей‑то злой и тонкий расчет?

Майя представила, как докладывает Сильвестру о случившемся, и поняла, что информации для выводов явно маловато. На некоторые вопросы не было ответов. Она решила, что должна поехать к покойному Южину домой и на месте выяснить, что и как произошло. К тому же, подумала она, полезно узнать, что напишут в заключении, какую укажут причину смерти. Однако хорошо сказать — съездить домой. Адреса у Майи не было, и взять его было негде. Она слышала, что существуют такие базы данных на всех людей, с адресами, телефонами и так далее. Но где ими разжиться вот прямо сейчас и можно ли вообще доверять этим левым продуктам, Майя не знала. Воспользоваться едва установившимися отношениями с Олей? Слишком рискованно, она ведь обязательно спросит, зачем это. А то еще доложит своему лысому начальнику, и тот позвонит в милицию. Ужас. Но, по всем законам ассоциативного мышления, вслед за словом «милиция» услужливая память подбросила спасительное — Стас Половцев.