Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино

– Меня зовут Кэти, – представилась красавица, – и, поверьте, я никогда не капризничаю. Так я сяду?

Я сделала приглашающий жест рукой:

– Милости прошу!

– Круто, – взвизгнула блондинка и кинулась к машине.

Я повернулась к Максиму спиной, сделала шаг, споткнулась о бордюрный камень и шлепнулась. Сначала мне стало больно, потом смешно. Кое-как я поднялась на ноги и воззрилась на Макса:

– Мог бы и помочь!

Он скорчил гримасу удивления:

– Пару минут назад ты мне объяснила, что воспитанный человек не обращает внимания, если на его спутницу какает ворона или девушка падает, пукает...

В первый раз за всю мою жизнь мне захотелось стукнуть человека кулаком в нос.

– Оставь капризулю, – заканючила блондинка, – поехали кататься, я покажу тебе отпадный ресторан!

– Прости, киса, – нежно проворковал Максим, – сегодня никак не могу, мама обидится, она у меня, как ты уже, наверное, убедилась, с заморочками.

– Никогда не видела твою мать! – изумилась красотка.

– Как? Вот же она! – ткнул в мою сторону нахал.

Блондинка выкатила глаза на щеки и потеряла изрядную долю своего бескрайнего обаяния.

– Она? Тебя родила?

– Верно, – кивнул Макс, – семь подтяжек лица, липосакция, удаление трех ребер, имплантаты в грудь и ягодицы, в спине железный прут, чтобы не горбилась, зубы, ясное дело, на титановых штифтах, кисти рук пересажены от восемнадцатилетней пташки. Но, знаешь, нынешние девушки все гнилые, мамуле все равно пришлось акриловые когти наращивать. Я сглупил с донором.

– Сглупил с донором? – обморочно повторила жаждавшая прокатиться на «Порше» девица. – Они же трупы!

– Эх, киса, – протяжно вздохнул Макс, – все покойники когда-то ходили, смеялись и любили вкусно поесть. Вот у тебя волосы шикарные, а у моей мамочки с ними беда, она похожа на обкурившегося ежика. Кстати, тебя родители не предупреждали, что не следует отправляться на променад с незнакомцем, даже если у него во лбу горит алмаз «Шах»? Ну, покатим? Мамочка, тебе нравятся ее локоны? Как ты думаешь, их лучше срезать и типа парика сделать или со скальпом снять, а потом тебе пересадить?

Девица взвизгнула, распахнула дверь и со скоростью застигнутого на кухонном столе таракана рванула вверх по улице.

Ко мне вернулся дар речи:

– Вот уж красиво поступил! Зачем напугал дурочку?

– Иногда жестокий урок необходим, – серьезно ответил Макс, – надеюсь, глупышка больше не полезет ни к кому в тачку, даже если авто будет осыпано яхонтами.

Меня охватило запоздалое возмущение:

– Я совершенно не похожа на твою мать!

– Извини, не был с ней знаком, – пожал плечами Максим.

– Я имею в виду свой возраст, – на автопилоте сказала я и осеклась: – Ты сирота?

– Да, – неожиданно кивнул Макс, – круглая.

– Детдомовец?

– Верно.

– Прости, пожалуйста, – пробормотала я, сразу поверив нахалу, несмотря на все его прежние заявления о богатых родичах.

– А что такого? – заморгал спутник.

– Наверное, тема семьи тебя не радует.

– Ерунда, – отмахнулся он, – пустяки. А твои предки кто?

– Мама – оперная певица, отец – ученый, работал на оборону, – ответила я, – давай до милиции пешком дойдем?

– Двинули, – кивнул Максим, – думаю, котик Федулов сидит вон в том здании с флагом. Ты живешь с родными?

– Они умерли.

– Ох, извини, – бормотнул Макс.

– Это было давно, – вздохнула я, – сначала умер папа, потом мама.

– А муж? – продолжал допрос спутник. – Кто у нас муж?

– Я в разводе.

– Что же вы не поделили?

Я остановилась возле киоска. Меньше всего мне хотелось беседовать о той давней истории.

– Желаете шоколадку? – спросила продавщица.

Я кивнула.

– Вон ту, горькую. Простите, а почему цены разные?

– Где? – прищурилась торговка.

– На витрине два абсолютно одинаковых батончика, но один стоит сорок рублей, а другой пятьдесят, – как всегда бесцеремонно, влез в чужую беседу Максим.

– Та, которая за пять червонцев, с бесплатной наклейкой, – безмятежно пояснила тетка, – за картинку лишняя десятка.

Мне стало смешно, Макс тоже расхохотался, а продавщица разозлилась:

– Идите себе! Чего веселого? Не вижу юмора. Обычная конфета сорок рубликов, с бесплатной наклейкой полтинник! Лишь бы поржать!

– Давно от тебя муж удрал? – вернулся к прежней теме Макс, когда мы отошли от разгневанной бабы, так и не купив шоколад.

Я схватила его за плечо.

– Слушай, отстань. Ты таскаешься за мной, чтобы выиграть пари. Что, тебе так деньги нужны?

– Да, – кивнул Максим, – а еще важен имидж. Мне никто не отказывает, я имею репутацию отвязного Казановы.

– Отлично. Скажи своему приятелю, что я пала к твоим ногам, и дело в шляпе, – разрешила я.

– Он потребует доказательств! – серьезно возразил Максим.

– Хорошо, я подтвержу факт пребывания в твоей постели, пусть позвонит и услышит мое признание.

– Нет, нужно фото! – не дрогнул нахал.

– То есть мой снимок? – обрадовалась я. – Отлично, доставай мобильный, и покончим с этой жвачкой.

Максим потер ладонью шею.

– Вау! Ты готова раздеться посреди улицы? Правда, городок крошечный, народу мало, но вон там бабка плетется, еще доведешь божьего одуванчика до нервного припадка.

– Нужно мое фото без одежды? – возмутилась я.

– А як же! – воскликнул Максим.

– Я на такое не согласна! – подпрыгнула я.

– Значит, буду за тобой ходить, пока ты не дрогнешь, – развел руками наглец, – так чего с мужем случилось?

– Он совершил не очень хороший поступок, был осужде [4]где сейчас находится, не знаю и знать не хочу. Доволен? – огрызнулась я.

– Вполне, – кивнул Макс, – а то был у меня роман с одной актрисой, так ее экс-супружник нам проходу не давал. Неохота в такую же ситуацию еще раз вляпаться. Мне не нравятся разборки с бывшими.

– Ты всегда говоришь, что думаешь? – фыркнула я.

– Так удобнее, – сказал Макс, – образ анфан терибл [5]сильно упрощает жизнь.

В кабинет к Федулову мы не попали, он укатил в Москву, зато нам удалось встретиться с неким Валерием Сергеевичем, который, выслушав мою историю про инвалидную коляску, сказал:

– Спасибо.

– Обязательно поговорите с алкоголиком по имени Коля, – не успокаивалась я, – думаю, он что-то знает.

– Спасибо, – кивнул Валерий Сергеевич.

Но я решила непременно заставить его действовать:

– Бомж, вероятно, толчется на центральной площади в Ларюхине.

– Спасибо, – с неизменившимся лицом бубнил мент, – спасибо.

– Если убийца катил женщину по лужайке в кресле, то на ручках коляски должны остаться отпечатки его пальцев, – продемонстрировала я глубокие знания по криминалистике, – а еще к ней могли прилипнуть волосы, кожные частицы преступника. Возможно, он чихнул, кашлянул, если разговаривал с жертвой, капельки слюны попали на спинку повозки. Анализ ДНК...