Дарья Донцова - Клетчатая зебра

– Наши мужья служат в одной системе, – спокойно пояснила она. – Я дружу с Женечкой, заведующей комиссионным магазином. Не вы одна в скупку заглядываете! Я ответила на ваш вопрос об адресе?

Людмилу Николаевну затрясло.

– Я сейчас же сообщу мужу о вашем визите! Позвоню ему на работу, сюда моментально примчится патруль, и вас арестуют.

Светлана неожиданно засмеялась.

– Ну и наивность… Предположим, вы броситесь к аппарату, я в таком случае преспокойно уйду. А если мне зададут вопросы, отвечу: «Никогда не имела ничего общего с семьей Вадима Петровича и была крайне удивлена, когда ко мне заявилась Людмила Николаевна с предложением: я плачу ей определенную сумму, а следователь Филиппов убирает из дела Фурыкина некоторые эпизоды».

– Вы сумасшедшая! – закричала Людмила. – Никто в это не поверит!

– Почему же? – не моргнув глазом продолжала Фурыкина. – Я потребую поднять дела Зинченко, Максимовой, Алябина… Дальше продолжать? Думаю, начальство наших с вами мужей заинтересуют некоторые вопросы и странные совпадения. Юлия Зинченко не осудили за убийство тещи, некоторые улики оказались испорчены, и дело развалилось. Что ж, такое случается, но вот странность: через пару месяцев после того, как с Зинченко сняли все обвинения, Людмила Николаевна Филиппова приобрела дачу. Нужны подробности о Максимовой и прочих? Дорогая, повторяю, Алексей Трофимович и Вадим Петрович коллеги, мой муж имел доступ к разнообразной информации, он ее собирал и хранил. Так, на всякий пожарный случай!

Людмила Николаевна лишь моргала, пытаясь переварить услышанное.

– Никак не очухаетесь? – улыбнулась Светлана. – Зря, надо быстрее ориентироваться. Одним словом, ваш Вадим по макушку в пуху. На зарплату следователя не приобрести кооператив, машину и прочее. То, что имущество оформлено на вас, просто смешно. Давайте будем честны между собой: Филиппов берет взятки!

– Вадим никому не делает плохо, – начала отбиваться Людмила, – он помогает только тем, кто… ну…

– Убил свою тещу, – ехидно улыбнулась Светлана. – Действительно благородный поступок: подумаешь, одной бабкой больше на свете, одной меньше, кому от этого плохо? Дело семейное, государство не страдает.

– Алексей Фурыкин маньяк-педофил! – взвилась Людмила. – С вами Вадим никогда не будет иметь дела!

Светлана вновь открыла бархатную коробочку.

– Шикарное кольцо… жаль, оно пропадет, когда меня посадят. Точно сопрут цацку наши парни. Небось знаешь, как бывает при обысках… – Фурыкина перешла вдруг на «ты».

Людмила с огромным трудом отвела взгляд от бриллианта.

– Дело Зинченко рядовое, к нему такого внимания не было. А с Фурыкиным совсем другой коленкор, его никак не отмазать.

Светлана растянула губы в улыбке.

– А кто тебя просит Алексея невинным агнцем выставлять? Речь идет об Алене! Твой муж пошел не по тому следу, его Лешка за нос водит, меня из-под удара выводит.

– Тебя? – изумилась Людмила, тоже решив не церемониться с незваной гостьей.

Та кивнула.

– Именно. Алена тут ни при чем.

– Она отца в преступления вовлекла, – пробормотала Людмила.

Светлана протяжно вздохнула.

– Мы с Лешей любим друг друга до потери сознания, женаты давно, а страсть не утихает. Вот только у Алешки есть проблемы в интимном плане, ему надо, чтобы женщина была девочкой. Я поэтому вечно голодной хожу, вешу сорок два кило, как шестиклассница. Но если обнажиться, тело, увы, уже не то.

Людмиле стало дурно, а посетительница все говорила и говорила. Маленькая щуплая жена Фурыкина надевала школьную форму и становилась похожа на девочку. Лоб «нимфетка» закрывала густой челкой, шею прятал воротник-стойка форменного платьица, вдоль щек свисали длинные, мелко вьющиеся пряди. Да и девочки, к которым подходила «школьница», смотрели в основном на милого котенка, которого новая подружка охотно давала им погладить. В Светлане явно пропала актриса-травести. Видели когда-нибудь на театральных подмостках взрослых женщин, которые играют первоклашек? Помните старый советский фильм «Золушка»? Актрисе Янине Жеймо, исполнявшей главную роль, было глубоко за тридцать, но она выглядела шестнадцатилетней девушкой. И это не кинотрюк, ведь в конце сороковых годов двадцатого века о компьютерах и фотошопе никто не слышал, не было в распоряжении кинематографистов никаких технических ухищрений.

– Ты? – прошептала потрясенная Людмила. – Ты?

– Я, – подтвердила Светлана. – Вернее, мы с Алешей вместе. Наша любовь сильнее смерти! Тебе не понять, что испытывает женщина, когда она сливается в одно целое с мужчиной. Мы с Лешенькой единый человек, у нас общая душа, никаких тайн и секретов, все желания совместные. Я заманивала детей и отдавала их мужу.

Людмилу затошнило, а странная гостья продолжала:

– Приплести Алену к делу придумал Алеша. Алене едва исполнилось десять, она неподсудна, если признается, что помогала отцу, ничего ей не будет. Ну а мне грозит немалый срок. Когда его пришли арестовывать, Леша попросил разрешения поговорить с дочерью наедине, дескать, хочу проститься с ребенком. Люди, забиравшие его, чувствовали себя неловко, ведь арестовывали своего, поэтому, в нарушение всех правил, ему дали пообщаться с Аленой без свидетелей. Когда Алексея увезли, дочка пошла в ванную и разрезала себе вены на запястье левой руки. По счастью, я была настороже, ворвалась в санузел, и трагедии не случилось. Несколько дней я обрабатывала Алену и в конце концов внедрила ей в голову мысль – она должна спасти своих родителей. Потом отправила мужу в СИЗО с тайной оказией записку, и Алексей заявил об участии в деле дочери.

– Зачем ты мне все это сообщаешь? – затряслась Людмила.

Светлана указала на кольцо:

– Забирай его себе. Взамен поговори с Вадимом, открой ему правду, скажи, что я признаюсь во всем, подпишу протокол. Но с небольшим условием: Филиппов приедет ко мне домой, будем беседовать на моей территории.

– Почему бы тебе самой с ним не связаться? – пролепетала Людмила.

Светлана поджала губы.

– Я все сказала. Жду Вадима сегодня в любое время, хоть ночью. Не надо быть слишком любопытной…

Рассказчица помолчала. А затем подвела итог того дела. Алексея Фурыкина приговорили к высшей мере, его жену Светлану посадили, а их дочь Алену отдали на воспитание родственнице. Девочке сменили все данные, выписали новое свидетельство о рождении, что с ней стало, Филиппова не интересовалась. Кольцо осталось у жены следователя. Сначала оно хранилось в шкатулке, но после смерти супруга Людмила Николаевна начала носить самые дорогие вещи на себе, из боязни, что в квартиру, пока она на работе, залезут воры.

Собеседница закашлялась, я терпеливо ждала, пока она справится с приступом. На мой взгляд, более чем неразумно ходить по Москве, сверкая бриллиантами, ведь среди преступной братии есть не только домушники, но и грабители, нападающие на людей в транспорте, в магазине, на улице. Людмиле Николаевне следовало бы арендовать банковскую ячейку и спрятать там ценности. Хотя, вероятно, она не знает о существовании такой услуги, вот и решила, что безопаснее не расставаться с украшениями, чем топить их в варенье, прятать в банках с крупой или в морозильнике.