Галина Куликова - Рукопашная с Мендельсоном

– Постойте, да ведь это те ребята, которых мы тут уже видели, когда в первый день ходили по городу. В красных повязках! – воскликнула Лайма.

– Они, точно! – Медведь недобро глянул на испуганных иностранцев.

– Кажется, я их потом на фуршете видел и в гостинице в баре, – шепнул Корнеев Медведю. – Но их ведь трое было?

– Говорю же, третий на крыше сидит. Значит, это – террористы? Чего он куртку расстегнул, может, оружие достать хочет?

Но незнакомец достал и протянул им паспорт, сопровождая жест потоком незнакомых слов. Его друг тоже достал паспорт и протянул Медведю.

– Так дело не пойдет, – заметила Лайма. – Попробую с ними по-английски поговорить. Но для террористов ведут себя довольно робко. В квартире они были как-то живее.

– Притворяются, – убежденно сказал Медведь.

Переговоры с помощью спасительного английского несколько затянулись – плененные группой «У» молодые люди владели им плоховато. Правда, первичную информацию получить все-таки удалось. Оказалось, что это музыканты из Венесуэлы, приехавшие, разумеется, на фестиваль. Группа создана недавно, поэтому впервые участвует в подобном крупном международном мероприятии. Играют на оригинальных народных инструментах, название которых Лайма так и не смогла перевести.

– Спроси, а где третий мужик? – попросил Медведь, продолжавший по-прежнему недоверчиво взирать на музыкантов.

– Говорят, третий сегодня не пошел с ними, он познакомился с одной замечательной девушкой…

– Знаем, что сейчас запоет, – злорадно промолвил Иван. – Нашел здесь свою любовь, красивую русскую девушку, наверняка Наташу!

– Нет, девушка, представь, из Гондураса. Оттуда, оказывается, тоже приехал народный коллектив. Короче, они в «Содружестве», сидят в баре, – продолжала переводить Лайма.

– Или лежат, – шепотом сказал Корнеев Медведю. – Не в баре, конечно, в номере.

– Тогда спроси у них, зачем они второй раз сюда притащились. Да еще в такое время. В городе других мест для гуляния нет? – не унимался Медведь, расстроенный тем, что операция по отлову террористов дала такие мизерные результаты.

После продолжительного обмена репликами с венесуэльцами Лайма сказала:

– Они по своей первой специальности – архитекторы. Когда они увидели эти дома впервые – имеется в виду дома ученых, то заспорили, классический ли это образец архитектуры времен Третьего рейха или поздний сталинский ампир. У себя на родине они ничего подобного не встречали. Сегодня в баре спор возобновился, и они решили идти сюда, разбираться в деталях. Но так как выпили уже довольно много, то не сообразили, что время позднее. Пока добрались до места, окончательно стемнело.

– Красивая легенда, – проворчал Иван. – Подготовились хорошо.

– Не уверена, что легенда. Вот слушай, что они еще рассказали. Когда подошли к дому, то увидели веревку, тянущуюся сверху, из какого-то окна. Только подошли ближе, как по веревке неожиданно соскользнул человек в черном, перебежал проспект и скрылся. Потом еще один, точно так же.

Сначала они испугались, а потом решили постоять и посмотреть, что будет дальше. Подумали, может, это игра какая-нибудь или причуды российского образа жизни. Заодно хотели вблизи полюбоваться столь впечатлившими их домами.

– И сколько же они там стояли? Мы в квартире находились не меньше сорока минут, – все искал противоречия Медведь.

– Говорят, долго стояли, не помнят сколько. Но больше по веревке никто не спускался. Затем веревка неожиданно упала вниз, прямо им под ноги. Они устали, немного замерзли, потому что в России лето оказалось прохладное, и решили вернуться в гостиницу. И тут увидели, вернее, сначала услышали нас. Испугались, думали – бандиты. Потом решили, что полиция. В смысле – милиция. Вот и совали нам паспорта.

Лайма немного перевела дух, потом спросила у Медведя и Корнеева:

– Что делать будем?

– Придется отпустить, – подумав, сказал Евгений. – Тюрьмы для подозреваемых у нас нету.

– А что им сказать? Мы же не милиция! Как объяснить, почему за ними гнались?

– Скажи, приняли их за старых знакомых и решили немного попугать. Чтобы знакомые больше обрадовались, – выдал Корнеев.

– Оригинально, – вздохнула Лайма. – Ладно, попробую. Хорошо, хоть они в нас «Заводных матрешек» не опознали.

Когда инцидент был исчерпан и венесуэльцы благополучно удалились, Медведь сказал:

– Все равно я им не верю. Что-то здесь не так.

– Надо будет за ними в гостинице понаблюдать. Выяснить, в каких номерах живут, с кем общаются, – сказала Лайма. – Хотя и не похожи они на террористов.

– Если бы террористы вот так, с ходу, были похожи на террористов, мы бы их мгновенно вычислили! – отрезал Корнеев. – Не волнуйтесь, послежу за этим революционным трио.

– Почему революционным? – удивился Медведь.

– Ну, как же – красные банданы, Че Гевара, это стиль революционной молодежи.

– Они вообще братья революционеры и террористы, – уверенно заявил Медведь. – Следить за ними надо!

– В бар придется идти, – с сожалением сказал Корнеев. Сожаление было искренним, ибо все знали, что он с большим удовольствием провел бы время за компьютером. – Пойду, кстати, веревочку подберу, зря, что ли, мы следы заметали.

Группа «У» в полном составе медленно двинулась в сторону площади, на которой Медведь припарковал взятый напрокат автомобиль. Скрученную веревку Корнеев выбросил в ближайшие кусты. Летняя ночь между тем бродила по Чисторецку, продувая переулки шелковым ветром. В темных витринах грудами лежали осколки месяца. Чудесный пряный воздух можно было пробовать на вкус.

– Да, погодка хороша. – Медведь глубоко вздохнул. – На небе сколько звезд…

Тут он неожиданно замолк и несколько секунд ничего не мог из себя выдавить. Затем страшным шепотом произнес:

– Смотрите!

– Да, небо просто изумительное, – пробормотала Лайма.

– Крупные мужики чаще всего оказываются жуткими романтиками, – бросил Корнеев.

– Да смотрите же! Вон туда! – прошипел Медведь.

Лайма проследила за направлением его вытянутой руки и непроизвольно зажмурилась. Потом снова открыла глаза. Нет, ей не показалось – по темному звездному небу через проспект Космонавтов медленно плыло черное существо то ли с крыльями, то ли в черном плаще и с разведенными в стороны руками.

– Что это? – дрогнувшим голосом спросила она, как будто ожидала, что Медведь немедленно даст вразумительный ответ.

– Может быть, мираж? – спросил Корнеев, с которого мгновенно слетела сонная улыбочка.

– Мы же не в пустыне. Если бы я верила во всякую потустороннюю чушь, я бы сказала, что это граф Дракула вышел на охоту. В кино его изображают именно так!

– Ф у, какая пакость, – брезгливо сказал Корнеев и непроизвольно потер горло. – Не люблю все, что кусается.