Маргарита Южина - Под каблуком у синего ботинка

Девчонка, подгоняемая сзади тычками, вылезла из машины. Клавдия пересела на переднее сиденье, поближе к мужу.

– Ладно, Кака, стерва она оказалась и мерзость. Не переживай. Ну хватит уже, – прижала она голову супруга к большой, как подушка, груди. – Я же тебе говорила, чтобы молоденьких-то удержать, нужны деньги, здоровье. Ну на крайний случай молодость душевную, а у тебя ничего этого нет.

– Я то-о-же молодой, – всхлипывал Акакий.

– Ты не молодой, Кака, ты – инфантильный. Ну не плачь, все уже. Давай лучше думать. Значит, Катерина считает, что ее отец не просто вор, а вор очень состоятельный. Иначе откуда бы такая мысль поселилась в глупой голове этой Любаши.

– И что это нам дает?

– А это несколько меняет дело. Тогда получается, что наша Катенька совсем не из чистой жалости отказалась от приемной матушки. Ей выгодно дождаться богатого батеньки из заключения, ты же помнишь, он у нее еще не на свободе. И вот тогда она хочет предстать перед очами родителя любящей дочерью, – рассудила Клавдия.

– Выходит, нам надо отыскать родную мать нашей Белкиной.

– Выходит, так. Только я еще не придумала как.

Акакий завел мотор и выехал со двора коттеджа.

– Надо двигать в институт. У них должны быть данные о родителях студентов, – сообщил он.

– А что, саму Катерину искать не будем?

– Она и сама объявится, мне так кажется. Да и мы все равно не знаем, где ее искать.

Вскоре супруги уже подкатывали к зданию института. Под мышкой у Клавдии торчала яркая коробочка конфет, которую она предусмотрительно взяла в киоске для подкупа секретарши.

Важно перешагивая через тряпку, которой елозила по полу крепенькая девица, Клавдия устремилась на второй этаж. Акакия она предусмотрительно оставила в машине.

– Вы куда? – окликнула ее девчонка.

– Я к секретарше. Надеюсь, она на месте? – спросила Клавдия Сидоровна тоном налогового инспектора.

– Да, конечно, она там, она никогда не уходит.

Клавдия ввалилась в кабинет на правах старой знакомой.

– А вот и я, милочка! – возвестила она, распахнув двери.

Секретарша за монитором невольно вздрогнула и уставилась на гостью.

– Я вам презентик принесла, – шлепнула она конфетную коробку на стол. – А вы уж помогите мне, очень нужно. Просветите там по своему компьютеру, что за родители у Катерины Белкиной и их место жительства.

– Я не могу знать их место жительства, я вообще ничего не обязана вам говорить. На меня и в прошлый-то раз накричали, что я разбазариваю компьютерные данные кому попало. Не буду.

– Ну хоть что-то скажите.

Секретарша принялась бегать пальцами по клавишам, и на экране заплясали какие-то таблицы, списки, цифры. Нет, Клавдия ни за что, наверное, не смогла бы освоить такую сложную технику, как компьютер. Через минут двадцать Клавдия догадалась спросить:

– Ну что, нашли?

– Кого? – снова вытаращила на нее глаза девица.

– Да как же кого! Где живут родители Белкиной! – начинала накаляться Клавдия Сидоровна.

– Вот ведь прицепилась! Да я их и не искала! Вам ведь сказано – нельзя! Значит, и не получите ничего, неужели не ясно? – разволновалась секретарша. – И вообще! Вы мне мешаете работать! Будете торчать здесь, я охрану вызову!

– Вызывай, – благодушно разрешила Клавдия Сидоровна и уселась в кресле.

– Баба Дуся!! – изо всех сил заверещала противная девица, и в кабинет через секунду влетела уже знакомая сухонькая старушка, опять с банкой какой-то вонючей краски.

– Аиньки! Тута я! Чево орешь, нешто забижает кто? Так я мигом на ево красочкой-то побрызгаю, – суетилась она.

Клавдия вскочила. Она уже испробовала эту красочку на своей юбке, убегать отсюда опять в одной кофте не хотелось.

– Ладно, что ж, обидно, что так и не поняли друг друга, – независимо поднялась она и, прихватив коробочку с конфетами, плавно заколыхалась к выходу.

Удача никак не хотела подкладывать Клавдии Сидоровне сладкий кусок. Раздосадованная женщина вернулась в машину. По ее виду муж сразу смекнул, что ничего разведать не удалось, и пытался сейчас хоть как-то отвлечь супругу от тягостных мыслей.

– Знаешь, Клава, поедем домой. Мне кажется, мы и так сегодня уже намотались. Я где-то читал…

– Ох, Кака! Ну где ты мог читать? Ты ничего, кроме сканвордов, в руки-то не берешь!

– А политика?! – гневно прищурил глаза Акакий Игоревич. – Да я каждый день просматриваю свежую прессу! И вообще, новинки литературы тоже.

– Новые анекдоты на последней странице? Ладно, успокойся, я не собираюсь намыливать веревку. Ты прав, надо и в самом деле отдохнуть. Вот что, поедем к Анюте. Может быть, Володя уже привез мне новых рыбок. Ты знаешь, Кака, сейчас бы меня как раз успокоили новые рыбки. Те… бархатные.

У Анюты дома они застали и Данилу с Лилей. Конечно, Володя тоже был здесь. Похоже, он окончательно перебрался к жене, но теперь это Клавдию Сидоровну не злило, потому что в литровой баночке на самом видном месте трепыхались какие-то черные, симпатичные рыбки. Они были на самом деле очень похожи на бархатных, и ярая рыболюбка просто приклеилась к ним взглядом.

– Володя… Вовочка… Это они? – с придыханием залепетала она.

– Да вот, специально для вас тащил черт-те откуда, – улыбнулся Володя.

– Ф-фу, молодец, Вовка! А то я, грешным делом, боялся, что нашу матушку посетит депрессия, – облегченно вздохнул Акакий.

Лилечка решила проявить глубокие познания в медицине.

– Депрессия, это же что-то вроде плохого настроения, да? Не понимаю, почему из такой нудной болячки нужно делать катастрофу. Это же и не болезнь вовсе, а так – каприз, – скривила она губки.

– Капри-из? Из-за таких капризов у меня все волосы седые! – зарычал Акакий и, потеребив плешь, добавил: – А некоторые локоны и вовсе покинули голову. Нет, у нашей мамы это не просто нудная болячка! Это… это… Во! Картину Айвазовского «Девятый вал» видела? Так это он с натуры писал, с нашей мамы!

Данила приобнял отца и повел его на кухню, говорить о чем-то своем, глубоко мужском. Аня переглянулась с Володей и тоже потихоньку вышла за ними, оставив Клавдию Сидоровну изливать любовь на новых ее питомцев.

– Яночка, спроси у бабушки, как она их назовет. Уверен, она даст им звучные, кудрявые имена, – шепнул Володя дочери, ускользая за женой и прихватив глупенькую Лилю.

Аня быстренько накрыла на стол, но звать матушку не спешила.

– Пап, а из-за чего у мамы депрессия?

– Тык… Растудыт твою… – непозволительно для интеллигента выразился Акакий. – Все ж с Белкиной этой мучаемся! Надо узнать, где ее вторая матушка проживает, которая неприличная! Приехали в институт, а там – фиг! Ничего не сказали. Вот Клавочка и взбесилась! Ну сколько ж можно! Роем, роем, а толку чуть!

– Ладно, папа, утро вечера мудренее, – успокоил отца Данила, как-то странно взглянув на сестрицу.