Люся Лютикова - Жизнь замечательных детей

На руках женщина держала предмет купли-продажи: ребенка в драной курточке с капюшоном.

Тогда, утром, украинка решила, что это какой-то розыгрыш. Наверняка где-то засели операторы с камерой – в этой Москве чего только не бывает! Однако сейчас, когда парочка обратилась к тете Нине с тем же предложением, по их глазам она поняла, что продавцы не шутят. Теперь, правда, цена на ребенка упала до пяти тысяч «зеленых».

– Чья это девочка? – спросила Нина Платоновна.

– Наша, вот и документики имеются, – живо откликнулась баба, доставая из-за пазухи свидетельство о рождении.

– Сколько ей лет?

– Два года.

Наметанным глазом работницы детского дошкольного воспитательного учреждения Нина Платоновна определила, что девочка отстает в развитии и явно страдает дистрофией. Возможно даже, что сегодня ее вообще не кормили. Женщина поинтересовалась, так ли это.

Ответ мамаши подтвердил самые худшие опасения:

– Ой, не до того нам было, целый день по вокзалу шляемся, сами не жравши. Ну что, берете ребенка?

Мысли птицами заметались в голове у Нины Платоновны. Что делать? Оставлять ребенка с родителями, по которым тюрьма плачет, нельзя. Еще несколько дней, и они сведут родную дочь в могилу. Купить девочку? Для этого не хватает самой малости – пяти «штук» долларов. Обратиться в милицию? Стражи порядка первым делом поинтересуются документами самой гражданки Величко, а у нее нет ни столичной регистрации, ни денег на штраф. Что же предпринять? Может быть, просто силой забрать у них ребенка?

Пока Нина Платоновна терзалась сомнениями, все решил случай.

К горе-папаше подошли два черноволосых джигита в кожаных куртках. Тот, у которого были гуще брови, заявил:

– Ты, типа, на нашей территории торгуешь, плати давай.

– Да я еще ничего не успел продать! – завопил мужик.

– А мне плевать, – отозвался чернобровый и для пущего эффекта смачно сплюнул, – гони бабло.

Мужики заспорили, в их речи от литературного русского языка остались только предлоги, и вскоре дело дошло до драки. Джигиты повалили чужака на грязный асфальт и принялись избивать его ногами. Женщина закричала, сунула дочку Нине Платоновне и тигрицей бросилась на защиту мужа.

А тетя Нина, не долго думая, подхватила в одну руку чемодан, который со страху показался ей просто невесомым, в другую – ребенка и побежала к станции метро. Никто за ней не погнался, она благополучно села в вагон. Всю дорогу девочка молчала, словно неживая. И только очутившись в теплой квартире, стала тихо и жалобно подвывать.

– Голодная она была, бедняжка, – сказала украинка, – мы ее покормили.

Я посмотрела на девочку, личико у нее было такое худенькое, что просвечивали вены на висках.

– Фактически вы украли чужого ребенка, – констатировала я.

У Нины Платоновны щеки пошли красными пятнами:

– Да, украла, а что мне оставалось делать? Люсь, да ты посмотри, как они с ней обращались! – Тетя Нина расстегнула на девочке распашонку и показала фиолетовый синяк на спине. – Видишь? Они же били малышку, издевались над ней! А ее физическое развитие? Ей два года, а она до сих пор не может ни ходить, ни разговаривать. Это же форменный кошмар!

Я удивилась:

– Да? Но ведь близнецам тоже два года, и они пока не разговаривают, только лепечут что-то. Я думала, что так и должно быть.

– Это мальчики, – объяснила няня, – они всегда позже развиваются. А иные девочки уже в годик щебечут, как пташки.

Я вздохнула:

– И что мы теперь будем с ней делать? Мне кажется, малышку надо сдать в милицию.

– Конечно, сдадим, – согласилась няня. – Но ты представляешь себе, какую волокиту они разведут! Пока решат, куда ее отправить, как минимум сутки продержат в отделении, голодную и холодную. Пусть она хотя бы несколько дней поживет в нормальных условиях, в семье. Она ведь много не съест, главное, что ей нужно, – любовь и хороший уход.

Я задумалась. Пожалуй, Нина Платоновна права: нет смысла бежать сломя голову в органы. Теперь уже все равно, сегодня или на следующей неделе девочка попадет на государственное обеспечение. А когда Женя с Денисом вернутся из Аргентины, я сама отнесу малютку в милицию. Скажу, что нашла ее на улице.

– Ладно, пусть живет, – согласилась я.

– Ура! – закричал Игорек. – А как мы ее назовем?

Я оторопела:

– Зачем нам ее называть? Это совершенно ни к чему, имя ей дадут в доме малютки.

– Но ведь должны же мы к ней как-то обращаться, – поддержала брата Оля.

– Точно, – загорелась тетя Нина, – мы придумаем девочке имя. У кого какие идеи?

– Афродита! – выпалил Игорек.

– Вот странное имечко! – хмыкнула я.

– Ну тогда Венера или Кассандра.

Я бросила взгляд на книги у Игорька на столе. Все ясно, ребенок читает «Мифы и легенды Древней Греции».

– А мне нравится Регина и Оксана, – заявила няня.

– Нет, это какой-то украинский вариант, – отрезала я.

– Анжелика или Скарлетт, – предложила Оля.

– Тоже глупость.

Оля возмутилась:

– Ты только критикуешь. Тогда сама предложи что-нибудь!

– Ладно, сейчас придумаю хорошее имя. Тут главное – подойти с умом. С одной стороны, имя у ребенка не должно быть очень распространенное, чтобы он не чувствовал себя как в инкубаторе. С другой стороны, слишком оригинальное тоже не годится, чтобы девочка не ощущала себя белой вороной и над ней не смеялись.

– Например? – спросила тетя Нина.

– Ну… – тут я сообразила, что мне ничего не приходит в голову, – ну, например, Людмила. А что – очень славное имя! С одной стороны, привычное и исконно славянское. С другой стороны, в какой коллектив я бы ни попала, всегда была там единственной Людмилой. Опять же от него можно кучу уменьшительных имен образовать: Люда, Мила, Люся…

Тут я заметила, что окружающие насмешливо на меня уставились.

– В чем дело?

Оля хихикнула:

– Тетя Люся, а ты что-нибудь слышала про манию величия?

Я обиделась:

– Называйте ребенка как хотите, я не настаиваю.

– Пусть все решит жребий! – возвестила Нина Платоновна. – Давайте каждый напишет на бумажке по одному имени, и мы поместим все варианты в шапку.

Мы так и сделали.

– А кто будет тянуть жребий? – спросил Игорек.

– Она должна сама вытянуть, так будет справедливо, – сказала Оля.

Тетя Нина сунула руку малышки в шапку, и она ухватила своим маленьким кулачком бумажку. Няня развернула ее и торжественно прочитала:

– Ариадна!

Мы с Олей одновременно посмотрели на Игорька и выдохнули:

– Твоя идея?!

Человек может бесконечно делать три вещи: смотреть, как горит огонь, как льется вода и как работает другой человек.

В истинности последнего утверждения я убедилась на собственном опыте. В это воскресное утро тетя Нина суетилась по дому в хозяйственных хлопотах, а я лежала на диване и с огромным интересом наблюдала за ее действиями.