Елена Логунова - Снегурка быстрой заморозки

Свеженький номер газеты «Живем!» сконцентрировал мое рассеянное внимание. Сомнительным украшением первой полосы послужило сильно увеличенное фотографическое изображение Лаврика Листьева!

Наш Лавровый Лист был запечатлен в героической позе знаменитого монумента «Родина-мать» и с аналогичным выражением лица. Разница заключалась в том, что в кулаке вскинутой вверх правой руки Лаврик сжимал не меч, а сачок для бабочек.

«Робинзонада гуманоидов на Кубани», – гласил броский заголовок. Далее шел увлекательный рассказ о том, что некий местный энтузиаст обнаружил стоянку инопланетян на острове посреди Кубани. Вернее, инопланетяне обнаружили свое присутствие сами, по собственному почину, активно посылая световые сигналы на российский берег пограничной реки. Очевидно, адыгейская сторона не показалась им перспективной в смысле контакта, так как представляла собой в данном районе большое пастбище со скоплением не отягощенного интеллектом крупного рогатого скота. Мучимые жарой коровки мало интересовались даже зеленой травкой, а уж зеленые человечки им однозначно были до лампочки.

По российскому же берегу бродил молодой человек с отчетливыми следами глубоких раздумий на челе. По всей видимости, одухотворенный вид Лаврика (сосредоточенно оттирающего песком испачканную дерьмом подошву) подарил братьям по разуму надежду на успешный контакт, и они принялись систематически обстреливать юношу солнечными зайчиками.

Поскольку как раз подошла моя маршрутка, я оборвала прочтение статьи на середине и в результате не поняла, из чего автор сделал вывод о гуманоидной природе предполагаемых инопланетян? Построил логическую цепочку: солнечный зайчик – зеркальце – лицо? В смысле, если у них есть зеркала, то и морды обязательно должны быть вроде наших? Отказывать в желании полюбоваться своим отражением в зеркале неантропоморфным монстрикам мне показалось проявлением расизма.

В полупустой маршрутке, по причине неполной загрузки пассажирами излишне резко подпрыгивающей на кочках, я дотрусила до Пионерского микрорайона. Забежала в ближайший гастроном, набрала без разбору вкусной еды и побрела через поле к Иркиному дому, белый силуэт которого размывал дрожащий горячий воздух.

Красная, как вареный рак, вползла на крыльцо и присела рядом с Томкой. Пес растянулся под самой дверью, не позволяя мне пройти в дом.

– Шел бы ты отсюда, а? – без особой надежды попросила я сладко дрыхнущую собаку.

Томка притворился, будто не услышал меня, зато в окошко веранды высунулась по пояс Ирка. Подруга явно успела искупаться и вымыть голову. Чистые волосы, неровно обрезанные самозваными парикмахерами Писклявого, вздыбились смешными вихрами.

– Кошмарно выгляжу, да? – спросила подруга, подергав прядку на макушке.

– Наоборот, тебе очень идет, – совершенно искренне ответила я. – Такая мальчишеская прическа получилась, она тебя здорово молодит!

– Стильный хаер, – подтвердил Марик, выныривая из-за Иркиного плеча с расписной деревянной ложкой в руке. – Привет, ты уже вернулась? Как раз вовремя, мы обедать собираемся!

– Марик приготовил фондю, – объяснила Ирка. – Ты любишь фондю?

– Я не знаю, люблю ли я фондю, – честно ответила я. – Скажу, когда увижу его. Или ее? Какого рода это ваше фондю?

– А фиг его знает, – легкомысленно ответила Ирка, изнутри толкая входную дверь.

Спящий Томка даже не шелохнулся, просто проехался, подпихиваемый дверью, в сторону и теперь лежал не поперек крыльца, а вдоль. Я вошла в дом, отдала Ирке пакет с покупками и чутко потянула носом:

– Ум-м-м! Пахнет вкусно!

– Идите к столу, я уже накрыл! – прокричал из кухни Марик.

– Не парень, а чистое золото! – доверительно сказала мне Ирка по пути к кормушке. – За какие-то пять лет так изменился, ты не представляешь! Когда я видела его в последний раз, это был капризный охламон, до безобразия избалованный бездельник, неумеха полный! А теперь – нате вам, дизайнер! Фондю готовит!

– Погоди заранее хвалить фондю, – предостерегла я подругу. – Слишком красивое название, блюдо вполне может оказаться несъедобной гадостью. Помнишь десерт из гваябы?

В прошлом году мы с Иркой в модной екатеринодарской кафешке с абсолютно не соответствующим прейскуранту названием «Дешево и сердито» опрометчиво заказали себе десерт «Экзотика» из гваябы с йогуртом. Кто такая или что такое эта самая гваяба, ни Ирка, ни я не знали, но официант авторитетно заверил нас, что впечатления о гваябно-йогуртной экзотике не покинут нас очень долго. Он оказался прав и даже преуменьшил ожидаемый эффект: я уверена, что эти воспоминания не покинут меня вообще никогда! Более того, если в свой последний час я услышу из уст безутешных близких волшебные слова «Гваяба с йогуртом», мое отбытие в царство теней придется отложить на неопределенный срок. Думаю, что сначала я сорвусь со смертного одра и устремлюсь, теряя белые тапки, в ближайший туалет, где буду заседать столь долго, сколько мне позволят другие страждущие и современные средства от диареи.

– Ой, не напоминай! – содрогнулась Ирка. – Гваяба еще была ничего, гнилые яблоки я и раньше пробовала, а вот протухший кефир с корицей и лимоном за йогурт никак не канал!

– Ой, не напоминай, – повторила я.

Мы вошли в кухню.

– Прошу к столу! – Марик подвинул любимой тете стульчик.

Я села сама. Оглядела стол: вроде ничего особенно пугающего. На большом плоском блюде аккуратными кучками разложены довольно аппетитные кусочки разных вкусностей: мелко нарезанное копченое мясо, сосиски кружочками, холодные котлетки и крабовые палочки кубиками, «четвертованные» вареные яички. Блюдо красиво декорировано зеленью, отдельно на подогретой салфеточке горкой лежат гренки. Посередине на толстой керамической подставке – дымящаяся кастрюлька с соусом.

– Судя по запаху, основным ингредиентом является сыр? – спросила я автора блюда, заглянув в кастрюльку.

– Сыр, масло, сливки, белое вино, – скороговоркой ответил Марик, присаживаясь к столу. – Вы не смотрите, вы ешьте, пока горячее!

– А как это едят? – поинтересовалась Ирка.

– А так! – Марик наколол на вилку кусочек котлетки, обмакнул в кастрюльку с соусом и вытащил покрытый быстро застывающей сырной корочкой шматочек наружу. – Ням-ням!

– Ням так ням, – послушно повторила Ирка, вонзая вилку в сосисочный кружочек.

Я последовала ее примеру, о чем нисколько не пожалела. Фондю имени Марика – это вам не какая-нибудь гваяба с йогуртом! Необычное блюдо оказалось неожиданно вкусным, и мы слопали все до последней крошки и последней капельки соуса.

– М-м-м, какая вкуснятина! – Откинувшись на спинку стула, насытившаяся Ирка погладила себя по животу. – А на острове я последние сутки жевала ивовую кору. Страшная гадость, горькая – жуть!