Дарья Донцова - Микроб без комплексов

– Дежурный терапевт. Не волнуйтесь, спокойно объясните проблему, чтобы мы выслали бригаду со специальным оборудованием, – вежливо попросил эскулап.

Я обрадовалась. А некоторые люди еще ругают сотрудников «Скорой помощи», жалуются, что к ним отнеслись невнимательно, приехали через сутки после вызова, взяли деньги за укол анальгина. Враки! Со мной сейчас обращаются как с родной дочерью. Приободрившись, я начала объяснять терапевту ситуацию.

– Сегодня у меня очень сильно заболело ухо.

– Угу, – одобрительно раздалось из трубки.

– Отоларинголог прописала лекарства, которых в продаже нет, они давно сняты с производства, как устаревшие, – пожаловалась я.

– Нехорошо вышло, – посочувствовал Айболит.

Услышав в голосе чужого человека намек на жалость, я окончательно расслабилась.

– Фармацевт предложила мне веревку.

– Кхм… – закашлялся терапевт, – кхм…

– Я засунула ее в ухо и подожгла, – сообщила я главный факт.

– Зачем? – с явным интересом спросил мужчина.

– Действовала по инструкции. Теперь из ноздрей валит дым, и я не могу вынуть бечевку. Она застряла в голове! Мне горячо! Помогите! – взмолилась я.

– Как же вы разговариваете, если у вас в черепе тлеет шпагат? – протянул терапевт.

Тупость доктора меня потрясла.

– Я же его не во рту держу. У меня из уха дым валит.

– Вы только что сказали про задымление носа, – возразил терапевт.

Я чихнула.

– Просто я забыла об ухе.

– Выньте канат и залейте его водой, – дал идиотский совет эскулап.

Пришлось напомнить ему об основной проблеме:

– Говорю же, он не выдергивается.

– Прирос? – уточнил сотрудник «Скорой».

– Может, и так, – испугалась я. И не сдержала эмоций: – Сделайте хоть что-нибудь! Я сижу дома одна, муж в командировке!

– Хорошо, – мирно согласился доктор, – давайте адрес.

Я быстро назвала свои координаты, положила трубку и тут же поняла совершенную ошибку. Увы, в Москве плотные пробки на дорогах даже ночью, раньше чем через час помощь не прибудет. За это время мой мозг успеет поджариться! Надо что-то придумать…

Наплевав на хорошее воспитание, предписывающее никогда не тревожить соседей после десяти вечера, я выскочила на лестничную клетку и позвонила в дверь к Рындиным. Высунулся Павел, старший брат хозяйки. Его раскосые глаза вмиг стали круглыми.

– Блин! – взвизгнул парень и захлопнул дверь.

Я снова позвонила. Теперь из квартиры соседей донеслись шорох, скрип, потом прозвучал недовольный голос Натки:

– Паша, спроси, кто там.

– Не хочу! – заорал брат. – Стоит там какое-то чудище с кадилом, сама интересуйся!

– Идиот! – рявкнула на него Наташка и подошла к двери: – Чего надо?

– Это Таня Сергеева, – отчаянно кашляя, представилась я. – Ната, выйди, пожалуйста.

Рындина открыла дверь и взвизгнула:

– Ой!

– Помоги, – чуть не заплакала я, – вытащи из уха лекарство.

Но вместо того, чтобы мне помочь, Рындина стала задавать глупые вопросы:

– Фу… Чем это воняет?

– Дымом, – стараясь не чихать, объяснила я.

– Пожар! – взвыла Натка. – Люди, горим! Звоните немедленно ноль-один! Эй, кто-нибудь! Все погибнем!

– Замолчи! – Я попробовала переорать Рындину. – Это веревка в моем ухе горит! Ее надо вынуть.

Соседка замерла с открытым ртом, потом растерянно спросила:

– Бельевая?

– Что? – не поняла я.

– Веревка, – уточнила Ната.

– Лечебная, – устало ответила я.

Не прошло и пяти минут, как Наташка въехала в ситуацию и вновь завопила как сирена:

– Пашка! Дебил! Иди сюда!

– Че? – высунулся из-за двери брат.

– Таньку видишь? – налетела на него сестра.

– Ага, – подтвердил Паша и неизвестно зачем стал креститься. – А почему она дымится?

Я изумилась. Вот странные люди! Надо срочно помочь человеку, а они задают кретинские вопросы. «Почему она дымится?» Потому! И точка!

– Хорош языком мотать, – наскочила на Павла сестра, – выдерни запал.

– Откуда? – задал гениальный вопрос брат.

– Из лифта! – топнула Натка.

Павел бросил быстрый взгляд на закрытые двери подъемника и растерялся.

– Но там ничего нет.

– Дебил! – снова взвыла Ната. – У Сергеевой в ухе! Туда гляди.

– А-а-а… – протянул непонятливый родственник. – Не, не хочу. Вдруг там граната?

Я икнула, а Рындина схватила братишку и вытащила его на лестницу со словами:

– Ща все сгорим! Потуши Таньку!

– Вдруг там граната, – попугаем повторил он, – сама про запал говорила.

– Это лекарство, – прошептала я, – воронка с веревкой. Неужели не видишь?

– А ну, присядь, – велел Пашка и, кашляя от дыма, стал изучать «поле боя».

– Живей нельзя? – пнула его ногой Натка. – Не на работе ленишься.

– Щас, принесу долото, – заявил Павел, – им и вырубим.

– Ни за что! – испугалась я.

– Дык застряло, – развел руками дурак. – Легонечко молоточком постучу: тук-тук-тук… Долото острое, вмиг веревку подрубит.

Я попыталась подняться. Мне не удалось сегодня нормально пообедать, а потому от слабости колени не хотели выпрямляться, и я с размаху плюхнулась на холодную, не особо чистую плитку. Вдруг что-то мягкое и теплое коснулось моей руки. Я бросила взгляд в сторону и увидела кота Тимофея, любимца Наты. Любопытное животное решило посмотреть, чем занимаются хозяева, и тоже вышло на лестницу.

– Мужики трусы и сволочи! – визжала Рындина. – Вам лишь бы пиво пить и футбол смотреть! Никакой нет от вас пользы! Истребители продуктов! Кобеляки! За фигом вы нам нужны, уроды?

В ту же секунду я ощутила резкую боль в ухе и увидела, что Наташка идет к мусоропроводу, держа в руке дымящуюся воронку.

– Ты ее вытащила! – обрадовалась я.

Рындина открыла люк, швырнула туда «дымовую шашку» и, дуя на пальцы, ответила:

– Вот так. Хвать – и нету! Обожглась только чуток.

– Спасибо, спасибо, спасибо… – рассыпалась я в благодарностях.

– Пойду спать, – обрадовался Павел. – Вечно эти бабы из-за ерунды кипеж поднимают. Курицы! Че попусту кудахтать? Надо думать мозгами!

Сестра уперла руки в бока, сделала шаг, разинула рот, явно намереваясь убить «храброго» братца, но вдруг замерла на месте. А потом завизжала:

– Тимоша! Сыночка! Мальчик мой! Отравился дымом! Он умер! – и шлепнулась на пол около меня.

Я посмотрела в сторону и увидела, что громадный, раскормленный «британец» лежит на спине, закрыв глаза и безвольно сложив лапы.

– Врача! Скорей! Люди-и-и! – вскрикивала Рындина.

Паша опять впал в ступор. Очевидно, любая форс-мажорная ситуация вызывает у него оцепенение. Наверняка у мужика в роду были жабы, они при опасности часто пытаются превратиться в камни.

Я попыталась встать, но ноги отказывались слушаться, и вдобавок в ухе началось активное царапанье. На секунду мне в голову пришла дикая мысль: где-то внутри слухового прохода отплясывает канкан сороконожка в железных башмаках, несчастная надышалась дыма и одурела.