Дарья Донцова - Муму с аквалангом

Я открыла пластиковую дверь, увидела унитаз и пришла в негодование. Ну что за люди! Если уж вам пришла в голову идея поднять стульчак, то опустите его назад! Ну зачем это делать? На стене висит коробочка с одноразовыми, бумажными сиденьями, неужели непонятно, что следует вытащить одно, расстелить, спокойно сделать то, зачем вы пришли, выбросить использованную подстилку в мусор, помыть руки и уйти? Ну ладно мужчины, они все неаккуратны, но женщины! И как мне поступить? Не хватать же пальцами стульчак! Я вытянула вперед правую ногу, подцепила круг и стала опускать его на унитаз. Нет, я молодец, здорово придумала. Ну, раз, два… три!

Туфелька неожиданно соскользнула с ноги и упала в унитаз. Я замерла в позе цапли, потом попыталась оценить размер бедствия.

Технически выудить обувь легче легкого. Но вы наденете балетку, которая искупалась в общественном сортире? То-то и оно! И как мне теперь передвигаться? Босиком? Слава богу, я утром нацепила прозрачные носочки, но все равно в них неудобно идти по залу. Черт возьми, ну почему со мной постоянно случаются неприятности? А сегодняшний день просто побил все рекорды: сначала я съела мыло, теперь утопила балетку. «Спокойно, Вилка, – сказала я себе, – отчаяние плохой советчик! Из любой безвыходной ситуации, как правило, есть два выхода».

Забыв, зачем зашла в кабинку, я на одной ноге проскакала до раковины, осмотрелась и увидела на этажерке белые салфетки, свернутые трубочками.

Через десять минут, тщательно привязав к ступням кусочки махры, я пошла наверх. В конце концов, современные модельеры полны креативных идей, махровые салфетки на моих ногах запросто сойдут за новомодные ботиночки. Главное, чтобы они не свалились.

Оказавшись в зале, я встала у стены и наметила план действий. Итак, сейчас пробираюсь во внутренний двор, отыскиваю Тамару, задаю ей несколько вопросов, затем сажусь в машину, рулю до ближайшего магазина, покупаю первые попавшиеся туфли и…

– Вы Арина Виолова? – спросил вдруг мужчина с фотоаппаратом на груди. – Не отрицайте, я узнал вас!

– Да, – кивнула я. – Только не кричите, я не хочу привлекать к себе внимание.

– Вы выбрали самое подходящее место, чтобы остаться незамеченной, вечеринку «Тутси», – фыркнул папарацци. Хорошо, мне нужен эксклюзив, а другим он ни к чему. Щелкнемся пару раз?

– Ладно, – безнадежно кивнула я.

Репортер навел объектив.

– Улыбочку!

Я оскалила зубы.

– Ну что уж так… – обиделся журналист. – Добавьте искренности, пожалуйста! Чи-из! Шикарно! Может, наденете туфли? Понимаю, у вас заболели ноги, но сниматься лучше в обуви.

– Вы о чем? – изобразила я непонимание.

Мужик ткнул пальцем в сторону.

– Лодочки нацепите…

Я покосилась в указанном направлении. У стены сиротливо стояли дамские туфли, чуть поодаль валялась меховая горжетка, еще дальше лежала сумочка. Кто-то из гостей, очевидно, хорошо покушав коньяку, растерял часть гардероба. Кстати, вещи тут давно, я обратила на них внимание, как только появилась на вечеринке.

– Пожалуйста, – поторопил меня корреспондент.

Я хотела было сказать, что обувь не моя, но бросила взгляд вниз. Так и есть! Махровые салфетки развязались, лежат чуть поодаль. Писательница Арина Виолова стоит в носочках на каменной плитке!

– Плиз, – стал нервничать папарацци, – всего один снимок.

Что делать? Честно сказать: «Обувь не моя»?

Репортер, конечно, удивится и задаст вполне логичный вопрос: «Вы пришли босиком?» И тогда я окажусь в ловушке.

Если сообщу правду, борзописец состряпает статейку с броским названием «Заплыв Виоловой в унитазе». Совру, что люблю прогуливаться босая, – напишут: «Издательство „Элефант“ платит Виоловой такие копейки, что несчастная не может себе купить туфли». Куда ни кинь – везде клин.

Но делать нечего, надо выпутываться из очередной неприятности.

– Вы правы, – забубнила я, надевая чужую обувь, – от жары ноги отекли, вот я и сняла шпильки.

– Сам еле стою, – ответил папарацци. – Бедные женщины! Как вы только на каблучищах носитесь. Можете сделать шаг влево? А то в объектив коридор попадает, некрасиво.

– Конечно, – улыбнулась я и попыталась выполнить просьбу журналиста.

Но ноги не послушались, они словно приросли к полу. Я дернулась раз, другой, третий…

– Что случилось? – удивился корреспондент.

– Э… я мозоли натерла, – пролепетала я, – двинуться не могу. Очень больно.

– Бедняжечка, – проявил человеколюбие корреспондент. – Ладно, спасибо!

Щелкнув еще пару раз затвором, папарацци исчез в толпе.

Едва он убежал, я попыталась вылезти из слишком больших для меня туфель, но и тут потерпела фиаско. Ступни словно приклеились, вытащить их оказалось невозможным, а сделать шаг в чужих баретках не получилось. Я чуть не упала, пытаясь отодрать от пола подошвы. Положение было катастрофическим – в зал прибывали все новые гости, число журналистов тоже увеличивалось, меня могли узнать другие папарацци и сфотографировать. Будет странно, если я останусь стоять на одном месте, но самая большая неприятности произойдет, если за туфлями вернется их законная владелица и с возмущением завопит: «Какого черта ты делаешь в моих шпильках?»

На крик, естественно, сбегутся представители прессы. То-то им будет радости! Но в еще больший восторг придет Ребров, когда прочитает в Интернете сообщения, типа: «Арина Виолова от безденежья пустилась на воровство»; «Авторы „Элефанта“ вынуждены красть туфли на тусовках»; «Детективщица сперла алмаз „Шах“; „Арина угнала самолет с сорока сиротами на борту“.

Журналисты обычно сильно преувеличивают. Очень хорошо помню, как год назад прочитала в одной, кстати говоря, позиционирующей себя как общественно-политическое, а вовсе не желтое издание, газете драматическое сообщение: «Прозаик Смолякова сломала шею, лежит в коме».

В полной панике я позвонила Олесе Константиновне и спросила:

– Что с Миладой? Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, – измученно ответила редактор, – все в полном порядке. Тетя Смоляковой заболела гриппом, Милада вызвала врача, а он сообщил в «Желтуху»: у Смоляковой слегла родственница. В редакции все перепутали и дали заметку: «Писательница потеряла трудоспособность». Сразу отреагировал Интернет, но там появилась уже «уточненная» инфа: «Смолякова вывихнула руку». И понеслось! Еженедельник «Орс» обрадовал читателей заявлением: «Криминальный жанр редеет. Смолякова сломала ногу». Таблоид «Красное слово» подхватил сенсацию: «Смоляковой ампутировали обе ноги». «Радуга» выдала фишку про свернутую шею и кому. Тетя Смоляковой давно выздоровела, «Элефант» разослал пресс-релиз с сообщением о богатырском здоровье писательницы, но это лишь подлило масла в огонь – в газетах опубликовали новую сенсацию: Милада умерла, издательство замалчивает факт смерти Смоляковой, в «Элефанте» создали бригаду литературных негров и собираются выпускать романы, прикрываясь раскрученным брэндом.