Дарья Донцова - Муму с аквалангом

– Здорово, – промямлила я.

– И всякий раз мы придумываем смешную фишку. Вот, гляди, – зашептала Ира, – еще одна охотница за лисой. Да не выкатывай глаза, осторожно наблюдай!

Я покосилась в сторону валявшейся на полу горжетки. Около нее остановилась дородная тетка, затянутая в расшитые бисером белые брюки. Толстой рукой, унизанной перстнями, она схватила лису и попыталась поднять. Не тут-то было, шкурка даже не пошевелилась.

– Дерг, дерг, а ни фига не получается… – давилась смехом Ира. – Ну умора!

– Горжетка приклеена, – запоздало дошло до меня.

– Ага, – согласилась дизайнер. – Это сюрпрайз! Ближе к выходу на террасу часы к полу приклепаны. Мужские, дорогие. У камина брошка «валяется». Ты не поверишь, какие люди пытаются их отковырять. Неподалеку установлены камеры, Зарубин смотрит и умирает от хохота. В конце вечера фильм покажут всем.

– Жесть! – рвалось у меня.

– Скучно же просто жрать, – пожала плечами Ирина, – вот мы и развлекаемся. А толстуха, между прочим, жена нашего Максима Розова. Ну за каким чертом Наташке копеечная лиса, а? У нее же полно эксклюзивных манто! Но нет, жадность все побеждает… Ой, не могу, смотри, она ее ногтями отковыривает. Вау, гель сломала!

Я, забыв об осторожности, во все глаза уставилась на толстую Наташу. Она расстроенно разглядывала свою руку.

– Круто… – хихикала Ира. – Теперь ей неделю без маникюра ходить. Замотает пальчик пластырем, будет всем врать, что порезала. Вот уж глупо! Ну чего скрывать? Всем и так известно про гелевые ногти.

– Зачем ждать неделю? – удивилась я. – Завтра же сходит в салон.

– Хоть ты и известная писательница, любимый автор Зарубина, – засмеялась Ира, – да дурочка. Наши ходят только к Лике Носовой. Она всем гель делает, во Флоридос ездит и по виллам Сантири. К другому мастеру никто не пойдет. Лика единственная, кого на дом приглашают, потому что молчаливая, из нее слова не выдавить. Но она укатила на четырнадцать дней в Москву. То-то Натке страданий – ногтя нет!

В моей голове ожило воспоминание. Вот Эмма смотрит на свои ногти морковно-оранжевого цвета и говорит:

– А, ерунда, позову Лику, она живо исправит.

Ноготь, ноготь, ноготь… что-то связано с ногтями… Что? Почему я ощущаю беспокойство?

– Ушла, – зазвенела Ира.

Я потрясла головой, прогоняя непрошенные мысли, и только сейчас осознала весь ужас произошедшего.

– Туфли приклеены?

– Ага, – кивнула дизайнер.

– Это прикол?

– Верно.

– Рядом есть камера, которая записывала мои попытки выбраться из них?

Ирина захихикала.

– Ты первая, кто их надел. Остальные просто оторвать от пола хотели.

– И Зарубин вечером покажет всем «фильм»?

– Не всем, а узкому кругу, – поправила дизайнер. – Кстати, тебя приглашают на просмотр.

– Спасибо, я не знакома с Зарубиным и не испытываю желания сидеть с ним на одном диване, – зашипела я.

Ира сообщила:

– Петя тебя узнал. Он твой фанат, поэтому и послал меня. Кадры с тобой вырежут.

– И на том спасибо!

– Но ты ведь хотела спереть туфельки, – прищурилась Ира.

– Нет! – заорала я. – Собиралась дойти в них до машины, доехать до ближайшего магазина, купить себе обувь, а потом вернуть шпильки туда, где взяла.

– А-а… – протянула Ира. – Ты в носках?

– Да.

– Стаскивай их, ткань приклеилась, – велела дизайнер.

– Дай мне вон те махровые салфетки, – попросила я, – снова завяжу их на ступнях.

– Смешно смотрится, – задумчиво сказала Ира, когда я, оставив носки в туфлях-капканах, предстала перед ней в самодельных «тапках», – до сих пор по подиуму не ходили в такой обувке. Оригинальная идея. Богатая! Да, кстати, держи.

– Что это? – поинтересовалась я, взяв деревянный шар.

– Приглашение на личную вечеринку Зарубина, – пояснила Ира. – Он и впрямь все твои книги прочитал!

Мне стало приятно. Однако количество фанатов Арины Виоловой возрастает, детективы начали покупать богатые и знаменитые. Этак я скоро стану модной!

– Петя будет ждать, начало в полночь, – уточнила Ирина. – Не бойся, тебя из «кино» вырежут, никто эпизод с туфлями не увидит.

– Это слишком поздно для меня, – попыталась я отвертеться от приглашения, – я ложусь спать в десять.

Ирина нахмурилась.

– По-моему, ты не врубилась. Пете не отказывают! Это огромная честь – оказаться на его личном сейшене. О таком мечтают!

– Угу, – кивнула я. – Не хочу тебя разочаровать, но до сих пор у меня были иные мечты.

– Петя огорчится!

– Маловероятно, – улыбнулась я. – Кстати, ты видела тут Нину?

– Кого? – заморгала дизайнер.

– Экс-мадам Зарубину, его ошибку номер шесть.

– Нет, не видела – помотала головой Ира. – Хотя это странно. По идее она должна стоять тут бухая и скандалить. Нинок не упустит своего. Небось зла на Петю! Так ты придешь?

– Ну… попытаюсь, – я решила смягчить категоричность отказа. – А Зарубин действительно читает мои книги?

– Ага, – кивнула Ира, – и очень хвалит.

– Ладно, непременно заеду ночью, – согласилась я.

– Петя абсолютно не стесняется того, что подсел на бабские детективы, – продолжала болтать Ира. – Берет твою книгу и радуется: «Виолова жуткую ерунду пишет, ее произведения ваще ничего общего с реальностью не имеют, и полно глупых несостыковок. Но у меня мозги после ее детективов – будто губкой помыли, ни одной мысли не остается. Прямо супер. Засыпаю младенцем с пустой башкой». Значит, ждем!

Радостно помахав мне рукой, Ира скрылась в толпе. Я, осторожно перебирая ногами в махровых салфетках, пошла к двери. Куда подевалась Нина? Ее дом пуст, хозяйка явно не ночевала в особняке и не въезжала во двор. На аллее, ведущей к гаражу, со вчерашнего дня лежат нетронутые апельсины. И бывшая мадам Зарубина не явилась на главную тусовку года. Может, с ней приключилась беда?

Я села за руль, завела мотор, вытащила телефон, чтобы позвонить Роману и узнать, где находится полицейский участок. Пока тыкала в кнопки, запоздало задумалась: слова Петра Зарубина о моих детективах следует считать комплиментом или наоборот?

Роман провел меня в небольшую комнату, одна стена которой представляла собой стекло. Я бесстрашно приблизилась к «окну» и спокойно посмотрела в соседнее помещение. Опасаться нечего, Антон Поспелов, сидящий у стола лицом ко мне, видит перед собой зеркало.

– Система тебе знакома? – спросил бывший коллега Куприна.

Я кивнула.

– Да. Из этой коробочки идет звук. Если я нажму на красную кнопку, в допросной зазвучит сигнал, и ты придешь сюда.

– Восхитительное слово – допросная, – усмехнулся Роман.

Я пожала плечами.

– Извини. Воспользовалась ментовской феней, случайно вышло. Впрочем, я никогда не говорю осу#жденный, с ударением на букву «у», и мне не нравится выражение «кричит, как потерпевший».