Маргарита Южина - Хомут на лебединую шею

– Ты откуда? Тоже мне, «мяу», а если бы я на тебя сумки поставила? Умер бы сладкой смертью – конфетами бы придавила. Ты чего это, сбежал из дома? Потерялся?

– Мрр, – объяснил котенок.

– Понятно. И что с тобой делать?

Аллочка хорошо знала жильцов своего подъезда, ни у кого не было котенка. Мало того, никто даже не мог себе его взять – кто-то уже имел собачонку, кто-то взрослого кота или кошку, а один хмырь с четвертого этажа вовсе не переносит живности. Аллочка ему даже не доверила бы рыбу потрошить, не то что беззащитное животное. И куда девать это рыжее чудо? На улице начало декабря, сегодня ночью обещали мороз за тридцать, пропадет бедолага. Да какое там ночью! Он и до ночи не продержится, только если до вечера из пятьдесят седьмой не поведут на прогулку добермана.

– Вот что, пойдем, – решилась Аллочка, затолкала котенка себе за пазуху, схватила сумки и уже живее потащилась наверх.

– Аллочка! Ну ты точно бомба – всегда с таким грохотом вваливаешься, – буркнула Варька, когда Аллочка с трудом открыла двери и из ее рук посыпались пакеты. – Ой! Что это у тебя?

– Вот в том-то и дело! Надо сначала узнать, что это у меня, а потом уже ругаться. Смотри, кого нашла.

Пока Варька гадала, кого тетушка вытащит из-под шубы, Матвей уже быстро сообразил, что на его территорию проникли конкуренты.

– Ма-а-у! – разразился он недовольным воем и неодобрительно покосился на хозяйку.

– Ой, какой хорошенький! Ну, просто чудо! Только куда ж мы его? – присела на корточки Варя.

– И что это у вас тут? – по-хозяйски вышел в коридор Кареев.

При виде его Аллочка зарумянилась, но быстро справилась с собой и даже заговорила:

– Котенок вот. Не знаем, куда деть. Он так-то чистенький, я смотрела, а вот дома у него нет. И нам оставить никак нельзя, видите, что этот поганец вытворяет!

«Поганец», то есть Матвей, выгнул спину коромыслом и устрашающе шипел, показывая, что именно он здесь и есть решающее звено, а что там надумают эти сентиментальные бабы, ему глубоко наплевать. Он даже пару раз боком подскочил к котенку и шибанул гостя лапой.

– Вот видите, – огорчилась Аллочка. – Вот вы, Олег Петрович, взяли бы себе котика.

Олег Петрович грустно смотрел на рыжую животину.

– Не могу. Честное слово, не могу.

У Аллочки скривились губы, а Варька, не удержавшись, фыркнула.

– Да нет, ну я серьезно. Я вообще-то с теплом отношусь к живности, но у меня овчарка живет, старый уже пес, ему тринадцать. Грэй. Очень будет переживать, что я ему вроде как и замену уже подыскал. Он в последнее время очень ревнивый стал, никуда меня одного не отпускает, тоскует очень.

– Ладно, – махнула рукой Аллочка, – я его пристрою. Есть у меня одна старушка на примете, все жаловалась, что одной уж больно грустно живется. Вот и притащу ей дружка.

– Хотите, я даже вам помогу донести котенка, – ни с того ни с сего бухнул Кареев.

– А как же… А рабочие? – не могла поверить в свое счастье Аллочка.

– Вы только минуточку меня подождите, я кое-какие указания дам.

Вскоре Аллочка уже тряслась в автобусе, прижимая к себе рыжего котенка, а рядом с ней возвышался Кареев.

– А здорово, если бабушка назовет кошку Симой, – мечтательно проговорила она.

– А почему Сима? – нагнулся к ней Кареев.

– А почему нет?

Главное для нее было пристроить кошечку. А уж как там ее старушка назовет, было не важно, Аллочке просто очень хотелось ехать вот так с Кареевым и болтать все подряд, только чтобы он вот так к ней наклонялся и спрашивал, спрашивал о чем угодно.

Бабка в желтой куртке с цыплятами, несмотря на мороз, сидела на лавочке и обсуждала с тощей старушкой положение дел на Дальнем Востоке.

– А я бы таку-то политику никогда не одобрила, – важно подобрала губы тощая дама.

– А я бы дак и вовсе… Ой! А вы опять к нам? – узнала она Аллочку.

– Мы на этот раз к вам лично. Смотрите, кого мы вам принесли. – Аллочка приоткрыла полу шубы, и к ней на воротник тут же высунулась любопытная мордочка.

– Это… это вы мне? – всполошилась бабка в желтом. – Нет, ну надо же! А я ведь и сама хотела, да все как-то не решалась… Нет, ну надо же! А мордочка какая!

Тощей старушке не понравилась такая забота посторонних людей о подруге.

– И чего ты обрадела? Гли-ко, кота приволокли! Таких-то на любой помойке сколь хочешь! Я б ишо поняла, кабы породистого какого, а этих-то, остромордых…

– Сама ты остромордая! – рявкнула на нее желтая бабка и заботливо вытянула у Аллочки котенка. – Пойдемте ко мне, пойдемте, я вас чайком побалую. А как котенка-то звать?

– Сима, – пробасил Кареев, поднимаясь по лестнице.

– Вот и ладно, хорошее такое русское имя, и будет Сима, – приговаривала бабуся, открывая дверь. – Проходите, шубы-то здесь вешайте, в кухню проходите.

Бабка как-то успевала все – и накрывать на стол, и подогревать молоко, и доставать маленькую мисочку.

– Ой, гляньте-ка! Сразу сообразила, где ее кормить собираются, – умилялась она, глядя на котенка. – Пей, маленькая, пей. А вы сами-то… Ах ты ж боже мой, я сейчас вам ватрушек, сейчас…

Старушка шустро ополоснула руки под краном и выволокла на стол таз, накрытый чистым полотенцем.

– Вот, угощайтесь, вчера с вечера тесто поставила, а седня, прямо с утречка и наляпала… – Старушка отдернула полотенце, и по кухне разнесся запах печеного теста. – Ах ты! Я ж чай-то…

Пока старушка мельтешила возле стола, Аллочка старалась не смотреть на Кареева, а потому ватрушки она тягала в рот гораздо чаще, чем положено.

– А вы на Клавдию-то не обижайтесь, – управившись, села с гостями за стол старушка. – Она вообще-то не вредная. Сама недавно токо ворчала, что люди-то с ума посходили – собак покупают за бешеные деньги, за кошек и то деньги платют! А все почему – породу им подавай. Уж до чего дошли – людей стали по породе подбирать. Слыханное ли дело?

– Ну, про людей я не знаю, может, где и подбирают по породе… – оскорбилась Аллочка. У них только-только с Кареевым налаживаются какие-то отношения, а тут бабка про породу. А ну как прорабу тоже захочется невесту породистую? – Я не слышала, у меня сестра сваха, знала бы. Нет, вы эту глупость выкиньте из головы. Олег Петрович, вам подать ватрушечку?

Бабка обиделась. Она была еще в своем уме.

– И ничего не глупость! Плохая, стало быть, твоя сестра сваха, коль про такое не слыхала. У нас вот в подъезде… А ты, кстати, к ним и ходила, Даниловы. Вот у них Сазон-то и рассказывал… Друг у него был… То ль Кобелев, то ль Собакин…

– Псов? – выдохнула Аллочка и обратилась в слух.

– Во, он. Так тот цельный год себе невесту по породе выискивал, вот не встать мне с места!

– А вы откуда знаете? – спросил Кареев.

– Дык, откуда! У Федосьевны с третьего подъезду зять, ох и пьянчуга, пьет кажен день. Ну и с Сазоном-то они больно часто видятся за бутылкой-то. Ну, а за выпивкой-то о чем-то языками чесать надо? Вот Сазон ему и рассказывал, что, дескать, дружок его все к сестрице бегает, анализы какие-то носит. А уж он по тем анализам себе жену ищет. Вот, ей-богу не вру, провалиться мне на этом месте, ежли что не так сказала.