Маргарита Южина - Свидание с развратным фавном

Серафима слушала напарника с широко распахнутым ртом.

– Сеня, ты шприц-то догадался утащить?

– Зачем? – выпучил глаза Сеня и поджал губы. – Скажи мне, глупая женщина, зачем я буду тащить шприц, если они на каждом углу продаются? И потом, этот-то наверняка с наркотиком каким или с отравой был. Ну, чего сквасилась-то? Зачем нам с тобой шприц? Мы что, в лабораторию его потащим?

Серафима почесала нос. И в самом деле: ну, упер бы Сеня шприц, и чего с ним делать? И потом: милиции надо содействовать, а не мешать. Там же профессионалы, а они с Шишовым только немножко им помогают.

– Нет уж, ты не молчи, – тычком проявил галантность Шишов. – Знаешь, Кукуева, я от тебя уйду. Ищи себе новый автобус. Потому что я жутко подозреваю, что ты специально на кладбище не поехала, а меня туда одного сунула. А уж если доверия между нами нет, ищи себе нового водителя. Нет, я согласен, мужик должен там быть, где опасно, не тебя же посылать. Но ты меня хоть предупреди! Ведь точно знала, что оказия случится! Не такая ты родня этой Алисе Гавриловне, чтобы возле нее с таблетками сидеть. С тобой же в любой момент под статью угодить можно!

– Да не знала я ничего, честное слово, – повесила голову Серафима. – И ехать хотела. Только меня Вера не пустила, заставила курицу караулить. А так бы я… Эх, черт… Ну, и чего в милиции?

Шишов несколько минут моргал, вспоминал, а потом взорвался:

– А чего там может быть? Спрашивали!

– А ты чего?

– А чего я могу сказать? Таскался с этим венком, как дурак с подарком! И главное, мог ведь преступление предотвратить!

Он с грохотом уронил голову на руки и протяжно замычал. Серафима осторожно погладила его по плечу, тот капризно дернулся и снова продолжал страдать.

– Сень, а я так думаю, что ничего бы ты не сделал, – успокаивала она.

Шишов вздернул голову, прищурил глаза и с обидой уточнил:

– Ты хочешь сказать, что я вообще умственный урод? То есть на моих глазах совершалось бы убийство, а я бы в ладошки хлопал?

– Семен, мне кажется, там и вовсе убийства не было. Кирилл был наркоманом, обычная передозировка…

– Да нет, не обычная. Я в милиции слышал, как один опер другому говорил: мол, непохоже, что передоз. Так что… Кто его убил?

Серафима только пожала плечами. Имени убийцы ей никто не сообщил, и скорее всего его тоже придется выяснять ей самой. Семен сидел в глубокой задумчивости, Кукуева даже боялась его окликнуть – Шишов думал. Действительно, сейчас ему надо было серьезно поразмыслить, в каком направлении начинать поиски. Серафима передвигалась на цыпочках, и только после того, как думающий Шишов художественно захрапел, она рассерженно пнула по его табурету:

– Спишь, что ли?

– Вот глупая женщина! – вздрогнул тот. – Думаю!

– Давай, дуй домой, там и думай! Мыслитель фигов!

Шишов дуть не хотел, но хозяйка настоятельно выпинывала его на выход. По дороге в прихожую Семен даже попытался увильнуть на хозяйский диван, но был с позором ухвачен за шкирку и выставлен-таки за порог.

– До свидания, – вежливо попрощалась Серафима, захлопывая дверь.

Шаги напарника гулко погрохотали вниз.

– Ну, а теперь можно и самой на диван, – позволила себе Кукуева. Но тут возмущенно задребезжал телефон, и она снова вскочила. – Алло!

– Это… Сима? Ты, что ли? – раздался в трубке голос Веры. – Куда ты удрала-то? Курицу бросила, она пересохла и стала как фанера. Сима, я чего звоню – ты не слышала новость? У нас же Кирилла убили!

– И что ж за напасть такая на этих Костеренко?

– И не говори! Я же все видела! Все! Нет, ну если бы этот урод с веником за мной не таскался… Слушай! Я вспомнила! Это же ты мне его сватала! Ну, я тебе скажу, у тебя и вкус! Чего ты наговорила, что он весь чудесный, как… – неожиданно Вера замолчала, а потом еле слышно проговорила: – Сима, а почему он сказал, что у вас дети маленькие?

Серафима ругнула Шишова. Нашел что наплести!

– Вера, он пошутил, наверное…

– Какие же шутки? Он, как вошел, сразу тебя и потащил, вроде как домой, детей кормить… Сима, ты что же, решила мне пристроить своего мужика? А на фига? И чего он так подозрительно по кладбищу таскался, все за свой венок прятался? Слушай, а чего ты вообще к нам прицепилась, а? И мужика еще своего притащила… А-а-а, я поняла! Господи, как же я сразу не догадалась? Это, наверное, ты убила сначала Толика, а потом и сына его!

Ну вот, и эта туда же! Теперь Серафиме остается еще и Верочке белье купить!

– Вера, ты что, умом тронулась? Как бы я убила Кирилла, если твою курицу стерегла? Нет, ну совсем у тебя вата в мозгах!

– Не-е-ет, не совсем вата! – не согласилась Вера. – Кирилла, значит, муж твой прикокошил, я поняла. Вы это… изуверы, вот!

Серафима решилась на крайность.

– Вера, мы не убийцы. Да, мы ведем себя странно, но это потому, что мы детективы. Ищем преступников, поняла? Если не веришь, заходи завтра ко мне, мы с тобой поговорим, с соседями можешь пообщаться. Они тебе скажут, что я тысячу лет живу в этом доме и еще никого не убила.

Вера была подозрительна до печеночных колик.

– Ага, они скажут! Ты же, ясное дело, на подъезде объявления не пишешь о своей трудовой деятельности!

– А мне и не надо писать, все и без того знают – на автобусе я, кондуктором. Тридцать восьмой маршрут. Да чего мы по телефону-то, приходи!

– Н-ну ладно, говори адрес, – наконец согласилась неверующая Вера.

Серафима назвала адрес и подробно расписала, как до нее добраться.

– Значит, завтра в два меня жди, – наказала Вера, попрощалась и отключилась.

Измотанная впечатлениями, Серафима сначала бродила по комнате, зачем-то перекладывала диванную подушку с места на место и неустанно повторяла: «Надо же – как не повезло Костеренко, ай-яй-яй!» Потом сообразила, что занятие это бестолковое, выпила сразу две таблетки снотворного и забылась в тяжелом сне.

На следующий день Кукуева еще с утра сносилась в магазин, вытерла пыль с подоконников, развесила чистые полотенца и с двенадцати часов уселась ждать. А заодно думать.

Конечно, думала она, придется теперь брать Веру в свою команду, иначе та и в самом деле решит, что Кукуева – новый Джек-потрошитель. Надо будет рассказать, как под кустами на конечной сначала убили Анатолия Костеренко… И ведь что обидно – никто из водителей ничего не видел! Сама-то Серафима опасалась спрашивать, вдруг Лилька лишнего наболтала, но ведь милиция-то интересовалась. И никто ничего не усмотрел. Погиб замечательный, добропорядочный семьянин, и все тут. Правда, у того семьянина откуда-то оказалась в любовницах молоденькая девочка, но и она как-то подозрительно исчезла из его жизни. Кстати, из своей тоже. Вере сегодня надо будет все же рассказать, что девочка погибла. А кто тогда разговаривал с Верой? Какой-то зеленый плащ… И кто сейчас в плащах ходит? Между прочим, это зацепка! Сейчас стоит такая погода, что в плащах не разгуляешься. Если возле подъезда кто-то и сидел, наверняка кто-нибудь внимание обратил. Там обратить внимание есть кому – старушки всегда на страже. Пусть Шишов проверит, у него теперь все бабки – подружки. А Вера пусть расскажет, зачем по квартире прыгала. Что-то не больно верится, что она так порчу снимала. Какая на ней порча, если она выглядит, как молочный поросенок?