Маргарита Южина - Коза на роликах

– Это ко мне!

В дверях стоял Витя Потапов и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Здрасьте, теть Люсь, – поздоровался он и шагнул в прихожую.

Витя Потапов работал вместе с Павлом Курицыным в милиции, с женщинами был знаком и даже изредка считал их умными личностями. Поэтому и беседовать было решено именно с ним.

– Витенька, проходи, – засуетилась Люся и стала припрыгивать на одной ноге вокруг гостя. – Витенька! У меня для тебя сюрприз! В комнату проходи, не задерживайся!

Потапов прошел в комнату и насторожился: в самом центре красовался празднично накрытый стол. Потапов лихорадочно начал перебирать в уме даты, не пропустил ли случайно юбилей кого из подруг.

– Витенька, не морщи лоб, все равно не догадаешься, – лучилась Люся.

– Ну не томите… – сдался парень.

Василиса тоже в нетерпении комкала угол выглаженной скатерти: у подруги появилась дурная манера не открывать секретов.

– Дорогие мои! Можно я не буду вставать? – наслаждалась их растерянностью Людмила Ефимовна. – Дорогие мои… Я написала книгу!!

– Врешь! – выдохнула Василиса. – Когда ты ее пи…

Резкий щипок заставил Василису замолчать и срочно запихнуть в рот сырок «Дружба». Пока подруга давилась продуктом, Люся охотно объясняла Вите Потапову причину торжества.

– Витенька! Я написала книгу! Это сборник стихов, посвященный родной милиции!

– И что… и кто их согласился печатать? – прошелестел тот, потеряв голос от восхищения.

– Еще не знаю, я их никуда не носила. Витя, ты будешь первым ценителем. Несколько четверостиший я смогу, пожалуй, вам сегодня озвучить! Выпьем же за это!!

Витя не стал настаивать на прослушивании, а вот рюмочку опрокинул с большим удовольствием. Василиса уже поняла, куда клонит подруга, и, прожевав наконец сырок, торжественно выкрикнула:

– Люся! За твои мозги!!

Витя молча тряхнул головой и за мозги выпить тоже не отказался. Весьма охотно он опрокинул бы пару стаканчиков за печень, селезенку и весь организм в целом. Затем, не давая гостю как следует закусить, Люся трепетно поделилась:

– Я так боюсь, что они не найдут отклика в душе читателей. Давайте за то…

– …Чтобы нашли! – выкрикнула Василиса, но в Потапове вдруг взыграло благородство, он собрался с силами, отодвинул рюмку и возжелал выслушать произведение.

– Теть Люся! Я готов, читайте…

Люся немножко растерялась, произведение она еще не накропала, так только, кое-какие наброски. На помощь пришла Василиса.

– Витя, не настаивай. Поэт сам должен предложить свой опус нашим ушам.

Василиса так торжественно говорила, что растроганная Люся не устояла. Достав откуда-то из-под себя смятый листок, она набрала побольше воздуха в грудь и совершенно чужим, писклявым голосом объявила:

– Отрывок из произведения Людмилы Петуховой! Посвящен Виктору Потапову!

Виктор вскочил, громко захлопал в огромные ладоши и, не ожидая приглашения, вылил в себя рюмку водки.

– Еще! Людмила Ефимовна! Еще прочтите! – ревел он, будто на стадионе. Василиса тоже вскочила, опрокинула рюмку и даже растроганно клюнула подругу в щеку.

– А теперь про Пашку! Про сына давай! – возопила она.

Люся готовилась обрабатывать только Потапова, поэтому на Павла стихов заготовлено не было. Но дабы не огорчать подругу, Люсенька тут же выдала экспромт:

Экспромтик, видимо, получился так себе, потому что довольное лицо Василисы как-то сникло, щеки затряслись, а в глазах появились слезы. Витя же, напротив, обрадовался второму стиху намного больше:

– Классно! Теть Люся, дайте автограф! Ой, а вам, тетя Вася, не понравилось? Чего вы, как прокисли?

– Это она не прокисла, – приступила к главному Люся, – это она переживает… печалится, можно сказать. Ее мои стихи на мысли натолкнули…

Витя понимающе притих и с уважением кивнул на Василису:

– А вы, Василиса Олеговна, всегда печалитесь, когда думать приходится?

– Витенька, ты не понял! – обиделась за подругу Люся. – Она вспомнила, как совсем недавно, в прошлую пятницу, мы ехали в автобусе и одна пожилая дама рассказывала, что в их доме убили девушку. Молодую такую, Римму Рудину. Между прочим, девушка проживала на вашем участке, по улице Громова, семь.

Виктор тоже пьяненько закручинился.

– И вот! – Люся, как могла, толкала Потапова на откровенность. – Василиса горюет, не знает, что дальше-то с девушкой произошло!

– Да! А что с ней произошло дальше? – загорелись глаза у Вити.

– Вот мы тебя и хотели спросить!

– А я чо, крайний, что ли?

– Здрассьте! – возмутилась Люся и отодвинула бутылку водки от гостя подальше. – А кому я тут дифирамбы пела? Кто у нас самый ответственный милиционер? И не вздумай говорить, что ничего не знаешь! Немедленно утешай Василису, докладывай, что там такое с Рудиной!

Похоже, что Потапов и в самом деле не понимал, о чем идет речь, но, как умел, кинулся утешать мать друга. Неловко облапил женщину, ткнулся куда-то в область уха и долго хлопал ее по спине, как колхозную кобылу.

– Да ладно, Витенька, я уже ничего… я ж понимаю, – расплавилась от мужской ласки Василиса. Но Люсеньке совсем не это нужно было от Потапова.

– То есть как это – ничего! Ты все равно ее так не успокоишь! Да хватит ее по ребрам-то наглаживать! Говори лучше, что там случилось с Рудиной?

– Да я-то откуда знаю?! Я и фамилии такой ни разу не слышал! И вообще, с чего вы взяли, что с ней что-то случилось?

Люся уже метала молнии и вот-вот готова была сорваться:

– Я же тебе говорю, нам женщина сказала, что Рудину эту убили! И позвонили в милицию, она сама позвонила!

– Да врет она все, никто нам не звонил, – отмахнулся Потапов и потянулся за следующей рюмкой. – Давайте лучше, теть Люся, за вас выпьем!

– Нет, погоди! Как это не звонил? Да я сама лично… посмотрела ей в глаза и поняла – звонила! – упиралась Люся. Она чуть было не проболталась, что лично набирала ноль один… или два? Вот черт! Неужели и правда… Это Ольга ей заморочила голову каким-то пожаром, черт возьми, Люся и в самом деле набирала ноль один, неужели она звонила пожарным?!

Люся прикрыла глаза и совершенно отчетливо вспомнила, что набирала ноль… один!

– Тетя Люся, вам плохо?

– Это у нее, Витенька, от славы голова закружилась немножко, – объяснила Василиса.

– Ага… – промямлила Люся. – Ты, Витенька… ты иди, плохо мне что-то..

Виктор не стал задерживаться. И чего, в самом деле, и без того уже посидели прилично. Он вежливо попрощался и, чуть пошатываясь, вышел. Василиса любезно закрыла за ним дверь и стала убирать со стола. Люсенькина идея потерпела крах, это очевидно: Потапов так и не сознался, но все же это не повод покрыться молочной бледностью. Неужели Люся и вправду возомнила себя поэтессой? Василисе, например, ее вирши совсем не понравились, особенно про раздетого многодетного Пашку! По разоренному столу среди тарелок важно вышагивал Финли и брезгливо тыкался мордочкой в рюмки. Обделенный Малыш достать до тарелок не мог и поэтому пытался стянуть всю скатерть со стола вместе с остатками ужина.