Ирина Хрусталева - Эликсир от глупости

Вика от души поблагодарила незнакомого Ромку, у которого таких, как она, косой десяток, и главное, что все они на одну морду. Она отошла подальше от дома, а потом вернулась, чтобы незаметно сесть в машину. Хорошо, что ее загораживали деревья, поэтому со двора машину практически не было видно. Вика надавила на газ и направилась за город, откуда сегодня приехала на электричке. Ей нужно было прийти в себя от пережитого потрясения и посмотреть, что за документы попали ей в руки. Что они могут ей поведать? Вика решила просмотреть их, когда будет в полной безопасности, на даче у Клавдии Степановны, любимой свекрови ее подружки Наташи. Есть хотелось ужасно, и девушка взяла один из гамбургеров, которыми запаслась еще с утра. Есть это холодным было невозможно, но Вика самоотверженно давилась из принципа – потратила ведь на них черт-те сколько денег!

– Не выбрасывать же, в самом деле? – ворчала девушка. – Но вот чем-то протолкнуть его просто необходимо, иначе точно подавлюсь.

Она остановила машину у киоска и вышла, чтобы купить бутылку воды, а заодно и сигарет. Вика курила не часто и не очень много. Просто сейчас она знала, что это хоть немного успокоит ее нервы. До поселка девушка добралась практически без приключений, если не считать того, что ей пришлось порядком попетлять, прежде чем она нашла нужное направление. Уже на въезде в поселок Вика остановила машину, сняла с себя парик, стерла косметику и надела другую кофточку. В сумке лежали туфли без каблука, и она с наслаждением сунула в них ноги, скинув ходули, на которых ей пришлось пробегать почти целый день. Когда она подъехала к дому, у соседней калитки на лавочке сидел старик сосед, который заходил к ней ночью.

– Здравствуй, дочка. Что же утром не зашла за молоком? Я тебе приготовил литровочку. Мне самому-то это много, а продавать не продаю, так что ты не стесняйся, приходи. Моя коза Манька каждый день по полтора литра дает, я и творожок делаю, и сметану, и даже масло миксером сбиваю, а одному-то много ль нужно? Кабы раньше, а сейчас старый стал, как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают. Много не съешь, желудок вместе со мной состарился и так же высох, как я, старый пень. Ты приходи, порадуй старика, люблю, когда у молодежи аппетит хороший, а то небось на диетах сидишь, вон худющая какая, точно щепка!

– Спасибо большое, Алексей Васильевич, я обязательно зайду, с удовольствием поем сметанки и молочка попью. Ни на каких диетах я не сижу, это у меня конституция такая.

– Ох, горюшки, конституция! В пору моей молодости все девки точно натертые калачи были! Кровь с молоком, одним словом, и ни про какую конституцию тогда и не слыхали, чем сдобней девка, тем привлекательней. А сейчас прямо помешались все на стройности. Вон, моя внучка, когда приезжает на выходные, так чуть ли не на одной морковке сидит, как кролик, больно глядеть на вас, молодых.

Вика улыбнулась на слова старика и прошла в дом. Ей не терпелось заглянуть в документы и подумать обо всем, что случилось. Девушка понимала, что, помимо своих неприятностей, она влипла еще в какую-то грязную историю, и она надеялась, просмотрев документы, понять, в какую именно. В ее голове застряли слова одного из бандитов:

– Слушай, Крот, а вдруг он не соврал, что второй экземпляр документов на Петровку отправил?

Вика подумала – а что, если это и есть те документы, о которых шла речь? Она быстренько переоделась в удобный халат, ополоснула лицо и руки и отправилась к Алексею Васильевичу за молоком. Тот уже поджидал ее у дверей и, увидев, что Вика идет, заулыбался доброй улыбкой.

– Вот и молодец, что пришла, я тебе тут баночку сметанки припас да молочка крыночку. Я молоко всегда в глиняной крынке держу, в погребе, оно так долго не скисает. Скучно как стало без Клавдии, мы с ней по вечерам всегда чаевничаем у телевизора. Еще Александра забегает, тоже одна живет. Вот мы втроем стариковские вечера и коротаем. Ты уж меня прости, старика, дочка, что так много говорю.

– Ну что вы, Алексей Васильевич, мне очень приятно с вами говорить. Мудрого человека всегда полезно послушать. Я только вчера думала о том, какие здесь люди приветливые. Я с тетей Шурой вчера вместе от электрички до поселка шла. Она тоже меня к себе на чай приглашала. Ни вы, ни она меня совсем не знаете, а отнеслись как к давней знакомой. А вдруг я какой-нибудь мошенницей оказалась бы? – улыбнулась Виктория.

– Хорошего человека издалека видать, и плохого тоже, только от него еще и смердит.

– Это как же понимать, Алексей Васильевич?

– Это аллегория такая. Я плохих людей по глазам узнаю, а у тебя глаза телячьи.

– Как – телячьи? – не поняла Вика.

– На мир смотрят широко и доверчиво, – усмехнулся старик.

Вика смутилась от такого сравнения и засмеялась.

– А ты не смейся, девонька, я на свете пожил – дай бог каждому – и знаю, что говорю. Только в твоих глазах еще и грусть затаилась. Беда у тебя какая, иль еще чего?

– Вроде нет, все у меня в порядке, – при этих словах Вика отвела глаза.

– Ты зря, девонька, в себе все держишь, когда беду с другом поделишь, она завсегда вдвое меньше становится. Я хоть и не друг тебе еще, но человек понятливый. Может, сумею разделить твою ношу надвое? Не тушуйся, расскажи, я все понять смогу, даже то, что понять невозможно, – спокойно проговорил старик.

В его голосе было столько доброты и участия, что Виктория не выдержала и расплакалась, как маленькая девочка. Она села на стул и, опустив голову, размазывала слезы по лицу и шмыгала носом. Старик подошел к ней и положил свою жилистую руку на плечо.

– Ну, ты поплачь пока, а потом, если захочешь, расскажешь.

– А вы никому не скажете? – подняла Вика испуганные глаза.

– Расскажи мне все, не держи в себе, вот увидишь, сразу легче станет. Глядишь, и я советом каким помогу. А рассказывать чужие секреты я не привык, в войну в разведке служил, умею язык-то за зубами держать.

Виктория доверчиво посмотрела на старика и вдруг заговорила:

– Я работала продавцом в ювелирном магазине, а хозяином этого магазина был наш с Наташей бывший одноклассник Виктор Колесов…

Александр стоял на балконе своей квартиры и нервно курил. Только что от него уехал Константин. Разговор был долгим и очень неприятным. Друг уверял его, что он здесь абсолютно ни при чем – и по поводу слежки, и всяких там допросов. Да, он сообщил, что Александр интересовался Белоусовой, но не более того.

– Неужели ты не можешь понять, что эта дамочка – очень хитрая преступница, я же просто испугался за тебя! Вдруг она и тебя втянет в какую-нибудь историю? – торопливо доказывал свою правоту Константин.

– В историю втянул меня как раз ты, дорогой друг, – зло говорил Александр, – если бы не ты, они никогда не узнали бы, что я вообще знаком с этой девушкой! Я ведь действительно познакомился с ней только в поезде. Да, она рассказала мне об убийстве, но я уверен, что она говорила правду! Ты подумай сам, если бы она была, как ты говоришь, преступницей, стала бы она мне все рассказывать?