Дарья Донцова - Вынос дела

– Про вас с мамой ничего не подумают, – сообщила Маня, – в вашем возрасте опасаться нечего.

– И потом, должен же ты где-то жить во время ремонта, – быстро постарался заткнуть сестрицу Аркадий.

– Какого еще ремонта? – начал заикаться Дегтярев, сравниваясь по цвету со спелым баклажаном. – Ненавижу ремонты, комиссии и перемены, после них только хуже…

– Да ты не волнуйся, – «успокоил» его Кеша, – мы все сами сделаем, правда, Зай?

Обожающая любые перестановки Ольга пришла в полный восторг:

– Конечно, за две недели управимся и мебель новую купим, занавески, ковер…

Александр Михайлович ухватился за голову и застонал.

– Кухню и еще микроволновку, стиральную машину, – частила невестка, – Кеша прав – нельзя жить в свинстве.

– Но мне так нравится, – робко проблеял полковник.

– А мне нет, – отрезала Зайка, – и все, точка, разговор окончен, никто у тебя разрешения спрашивать не станет!

Дегтярев затравленно глянул на меня. Я пожала плечами. Если Ольга впала в раж, спорить с ней бесполезно и даже опасно. Это как под артиллерийским обстрелом – падай на землю, вжимайся всем телом в грязь и молись, чтобы пронесло мимо.

Вечер прошел бурно. Были принесены всевозможные каталоги, и понеслись громкие обсуждения. Дети выбирали краску, обои, плитку… Под горячую руку решили разбить стену между комнатенками и выбросить на помойку плиту и холодильник.

– Ну уж нет, – неожиданно встрял полковник, – «Север» не отдам. Мне его давным-давно сам министр вручил, как премию. Трудное дело тогда размотали. А вы – на помойку! Можно сказать, раритет.

– Сдай его в музей МВД, – посоветовала Ольга, – будешь ходить на экскурсию и любоваться, а тебе купим нормальный, работающий «Электролюкс» или «Аристон».

– Пошли, – потянула я приятеля за руку, – не мешай, все равно они никого не послушают. Расслабься и получай удовольствие.

Мы поднялись в кабинет. Я залезла на диван с ногами и велела:

– Ну, говори!

– Что?

– Все.

– Правду, и только правду? – ухмыльнулся приятель, протягивая руку к бутылке с арманьяком.

– Хватит ерничать, рассказывай.

Дегтярев медленно отхлебнул глоток благородного арманьяка и, закатив глаза, пробормотал:

– Восторг. Ну почему у вас всегда отличные напитки, а мне подсовывают такую пакость!

– Вначале нужно посмотреть на дно бутылки, – принялась я за объяснения и тут же осеклась.

– Ну-ну, – одобрил полковник, изображая полнейшее внимание.

Но я уже смеялась. Лучший способ отвязаться от профессионального преподавателя – задать ему какой-нибудь вопрос. Начнет объяснять и про все забудет.

– Ладно, про напитки потом, сейчас твоя очередь.

Александр Михайлович вертел в руках пузатый бокал.

– Пожалуйста, – заныла я жалобным тоном, – знаешь, как любопытно. Представляешь ужас – читала, читала детектив, а последние страницы оказались написаны по-китайски… Спать не могу, есть тоже, просто умру в тоске! Никому не расскажу, миленький, хорошенький, кстати, ты похудел, и лысина уменьшилась! Наверное, от напряженной умственной работы волосяные луковицы заработали…

– Ну почему я всегда иду у тебя на поводу? – вздохнул Дегтярев. – Ладно, слушай, только имей в виду, ничего радостного в этой истории нет, одни грязные подштанники.

На протяжении рассказа я не раз вспоминала слова покойной Зои Лазаревой о тщательно запрятанных людских тайнах.

– Вот ведь как бывает, – ухмылялась Зойка, – сделает человечек в молодости глупость, подлость или гадость, потом запрячет измазанное нижнее бельишко, захоронит его поглубже, землей присыплет… Надеется дурачок, что никто не узнает. А лет эдак через двадцать появляется такой милый парнишечка и трясет письмами, негативами или документами. Нет такой тайны, которая не стала бы явной, и нет семьи без скелета в шкафу. Только размер черепов разный, но спрятанные кости есть у каждого, надо только их найти. Порой последствия необдуманных поступков, совершенных в юности, до старости расхлебывают!

И менно это и произошло с Таней Ивановой.

Детство и юность ее прошли в шумном, хлебосольном доме. Папа – генерал и радушная мама-домохозяйка, толпа гостей. Материальных трудностей тут не знали, деньги считали не рублями, а сотнями, и покупка новой одежды никогда не приурочивалась к красивым датам календаря. У Тани не было праздничных платьев, все наряды были хороши, в любом можно пойти хоть в гости, хоть в театр.

В этой семье вещи не передавались от одной сестры к другой, не донашивали девочки друг за другом ни обувь, ни шубки. Нет, у каждой шкаф ломился от платьев, юбок и брюк, а игрушкам было тесно на полках.

По полной программе шло и обучение. Преподаватели музыки, иностранных языков, репетиторы по школьным предметам чередой сменяли друг друга. А еще секция плавания, кружок рисования…

Как часто бывает в многодетных семьях, девочки выросли совершенно разными. Средняя сестра, Соня, самая умная и красивая, Таня попроще и поглупей, а младшая, Алена, эгоистичная, ленивая и хитрая. Две старшие пытались дружить между собой, Алену же они терпеть не могли. Та наушничала матери и отцу о мелких прегрешениях сестер и радостно закладывала их, когда Соня и Таня поздно приходили домой. В раннем детстве девочки дрались между собой, в подростковом возрасте делали друг другу мелкие гадости, а став взрослыми женщинами, почти перестали общаться.

Соня, бойкая, зеленоглазая, только-только поступив на первый курс, выскочила замуж за Артема Федотова. Людмила Сергеевна не препятствовала столь раннему браку. Молодой муж происходил из хорошей семьи и подавал надежды. Потом случилась не слишком приятная история с Аленой, и молодым купили собственную квартиру.

Следом свою любовь нашла и Таня. Она была не слишком общительной девушкой и неохотно принимала участие во всевозможных вечеринках, а тут пошла к школьной подруге. Мальчишки и девчонки отчаянно курили, музыка гремела, у Тани разболелась голова, и девушка вышла во двор подышать свежим воздухом.

На детской площадке в задумчивости сидел светловолосый симпатичный парень, вернее, молодой мужчина. Слово за слово, и они разговорились.

– Федор, – назвался собеседник.

У него была странная манера во время разговора вдруг останавливаться и пару минут смотреть на собеседницу. Танюша провела на детской площадке почти три часа, договорились о свидании на завтра в ЦПКиО имени Горького. Таня прибежала на встречу задолго до назначенного срока. Они с кавалером прошагали несколько километров по дорожкам парка, разговаривая о всякой всячине. Бесхитростная девушка рассказала о себе все: про семью, сестер, покойного папу-генерала… Федя молча слушал, изредка вставляя несколько слов. О себе мужчина сообщил немного – родители умерли, живет один, про работу не проронил ни слова, но Танюша поняла, что кавалер не нуждается. На Федоре красовались американские джинсы, рублей за триста, не меньше, красивый импортный пуловер и кожаная куртка.