Дарья Донцова - Стилист для снежного человека

– Господи! – вырвалось у меня.

Николай, не замечая реакции слушательницы, продолжал:

– Мила дочь и внучка Шнееров, она была воспитана мною, Сарой и Исааком в правильном ключе, Нина с ее генетикой и тупыми нотациями не сумела испортить девочку, и я рискнул. Вызвал Людмилу и открылся ей, произошло это несколько лет назад.

– Господи, – тупо повторила я, – вот, значит, что она имела в виду, когда говорила Кате Симонян о какой-то правде, которую никому рассказать не может, вот откуда знала о всяких шпионских примочках. Зашел у нас как-то о них разговор, и я очень удивилась осведомленности Милы!

– Мы поняли друг друга, – без какой-либо эмоциональной окраски вещал Николай, – и разработали совместный план. Передо мной стояла задача отыскать того самого Федора Соколова, бывшего школьника из Мотова. Он, по моей пока предварительной информации, жил во Франции и являлся одним из известных кинопродюсеров. Мерзавец всегда передвигается в кольце охраны, наверное, до сих пор боится мести, его дом имеет бронированные стекла, а автомобиль похож на танк. Естественно, он живет под иным именем и фамилией, но чем дольше я занимался делом, тем больше понимал – это Федор Соколов, человек по горло в крови не только евреев, но и людей других национальностей. Была всего лишь одна возможность приблизиться к мерзавцу, раз в году он устраивает бал для кинематографистов, приглашает на него в том числе и российских звезд. Вот там Соколов оказывался без охраны, охотно, несмотря на более чем почтенный возраст, танцевал с актрисами, пил шампанское. Людмила работала в кинематографе, теоретически она имела шанс получить приглашение на вечеринку к Соколову, подлец не скрывал, что является русским, и охотно принимал деятелей кино с родных просторов, но только звезд. Дело было за малым, сделать из Милы суперстар!

– И вы преуспели, – прошептала я, – шантажировали Волка, в свое время украли бумаги!

Николай кивнул.

– Да. Никита подлец, за что и получил по заслугам.

– Вы убили его!

– Нет, конечно. Зачем? Всего лишь вынудил снимать Милу в главной роли. Кстати, Волк не прогадал, Люда оказалась очень талантлива, просто ей до тех пор не везло, ну не обращали на нее внимания режиссеры. Я же сразу понял, дочь гениальная актриса, способная исполнить любую роль.

– Это она изображала старуху с котом на той квартире, куда Богоявленский принес папку, – догадалась я.

Шнеер кивнул.

– Точно. После сериала «Стужа» дела Милы резко пошли в гору, она стала сниматься в разных лентах. Мила была очень талантлива как актриса и великолепна в качестве нашего агента, умная, быстрая, умеющая перевоплощаться. Но, увы, при всех достоинствах, она оставалась женщиной, патологически любящей мужа, а Константин стал охладевать к супруге. Это естественно, чувства в браке меняются, но Людмила не хотела смириться с подобным развитием событий и придумала идиотскую игру с Интернетом, ей страстно хотелось, чтобы муж снова влюбился в нее. Когда я узнал о «забаве», то моментально, как отец и одновременно начальник, велел прекратить это. Мила вроде послушалась, но теперь я понимаю – соврала она, любовь оказалась сильнее долга!

– Похоже, она стеснялась того, что затеяла, – прошептала я, – у нас дома не рассказала правду про затею, понесла про какого-то Конрада, билеты в театр. Стала лепетать, что только два раза ходила в Паутину… Отчего прямо не призналась?

– Сами уже ответили на этот вопрос, – нахмурился Шнеер, – она стеснялась выглядеть дурой. Взрослая женщина прикидывается другим человеком, дабы соблазнить собственного супруга. Идиотство! Но именно из-за него все и случилось, несчастье и смерть. А как все было подготовлено! «Стужу» приняли сразу на «ура»!

– А откуда вы взяли деньги на сериал? – наивно спросила я.

Николай прищурился.

– Мне их дали друзья, далее без комментариев, – отрезал Шнеер.

– Понятно, – шепнула я, – действительно, глупый вопрос. Значит, Никиту вы не убивали?

– Нет, – помотал головой Шнеер, – мы занимаемся лишь бывшими пособниками нацистов. Волк скончался от инфаркта, он ведь был уже пожилым человеком.

– А Олег Ремизов уверял, что его убили!

– Он ошибался, кончина Волка, человека извилистой судьбы, естественна, – тоном преподавателя математики пояснил Шнеер, – основная заповедь летучего агента звучит так: покарай преступника, но не навреди обычному человеку. Нас интересуют лишь пособники нацистов. Уголовники, «стукачи» и прочие мерзавцы не наше дело.

– Но Волка вынудили к сотрудничеству, – начала было я.

– Не стоит сейчас обсуждать сию ситуацию, – оборвал меня Николай, – я в свое время нарушил все должностные инструкции, чтобы помочь Владлену Богоявленскому, лучшему другу, которого считаю братом. Я не просто украл кое-какие доносы Волка, а еще ходил в определенные кабинеты, вымаливая для Владлена жизнь. Где Бурмистров и Коган? То-то! Давно в могиле, а Владя жив. Но он слабый человек, трус, позер и, увы, болтун. Мне, чтобы получить бумаги, которыми можно было припугнуть Никиту, пришлось обратиться к Владе. Я очень не желал этого делать, но, увы, иной возможности получить документы не имел. Организовывать грабеж квартиры Нинки я не хотел.

– Стойте!

– Что такое?

– Нина не знала о тайнике?

– Нет, конечно. Я не доверял жене до такой степени, более того, для нее являлось тайным и место моей работы. Нина Алексеевна считала мужа сотрудником некоего секретного НИИ.

Я прищурилась.

– Понимаете, в свое время Нина звонила Владлену и устроила скандал, потребовала от Богоявленского денег, велела ему приехать, повторяя «я знаю все», а когда поэт прибыл к вашей супруге, та вдруг заявила, что не звала его. Богоявленский слегка повздорил с Ниной, и та вдруг сказала: «Ты хуже Никиты Волка!» Выходит, она что-то знала или о чем-то слышала!

Николай потер ладонью затылок.

– Нина истерична, она умеет закатить скандал на пустом месте, потом мгновенно остывает. А еще, я разбаловал ее, решал все проблемы. Оставшись одна, она сначала растерялась, а потом, решив, что Владлен обязан ей помогать, налетела на моего друга. Пока Владя ехал к Нине, та остыла и сделала вид, что ничего не произошло. Она такое со мной часто проделывала. Что же касаемо Волка… Довольно давно мы были у Богоявленских на дне рождения Ани. Поэт уже считался опальным, поэтому гостей никаких, только я и Нина. Жену вдруг понесло, она стала кричать, что мы неудачники, мало зарабатываем, славы не имеем. Сначала досталось мне: сижу, как дурак, в НИИ, в свет не выхожу и т.д., потом по полной получил Владя, в пылу Нина крикнула:

– Вот Никита Волк! Вот чьей жене повезло! Да уж! И слава! И деньги! Все есть!

Тут Владя встал и ушел, за ним комнату покинула Аня. Нина испугалась и притихла, а я сурово сказал ей: