Дарья Донцова - Спят усталые игрушки

Я закурила «Голуаз», мне в этой истории тоже почти все непонятно. Галочка вытащила пудреницу и обозрела лицо.

– Ну что ж, пора на службу.

Я, естественно, оплатила счет и как бы между прочим поинтересовалась:

– Телефончики Калерии Львовны и Георгия не дадите?

– Откуда они у меня? – удивилась Галя и посоветовала: – А вы в поликлинику езжайте. Калерия, наверно, директорствует, а Георгий зубы лечить ходит, в регистратуре карточка с адресом есть.

Дельная мысль. Проводив Галину до ворот, я посмотрела ей вслед. Женщина шла ровной, упругой походкой, не оглядываясь, хотя, наверное, чувствовала на себе мой взгляд. Теплое весеннее солнце радостно освещало надгробия и холмики, где-то весело кричали дети. Внезапно откуда ни возьмись прилетела стая ворон. Со скрипучим карканьем противные птицы расселись на ветвях огромной березы у ворот и начали базар. Отчего-то мне стало холодно и как-то не по себе. Что-то во всей этой истории пугало. Так немеет спина, когда поздним вечером идешь одна по пустынной улице. Вроде никого нет, а душа уходит в пятки.

Резко повернувшись, я побежала к «Вольво». Хватит, пора уезжать, на погостах всегда приходят в голову страшные мысли – место такое, неприятное.

В регистратуре клиники сидела уже другая дежурная. Часы показывали четыре; понятно, поменялась смена.

– Здравствуйте, – бодро сказала я, – вот, давненько не заглядывала.

– Плохо, – сразу пошла на контакт молоденькая медсестра, – зубы полагается раз в полгода осматривать.

– Недосуг, – махнула я рукой. – Калерия Львовна в каком кабинете?

Девушка постучала карандашиком по столу.

– Доктор Образцова больше у нас не служит.

– Надо же, – изобразила я отчаяние, – я так к ней привыкла.

– Могу посоветовать Калистратову, – доверительно шепнула регистраторша, – изумительно работает.

– Нет, лучше подскажите, где искать Калерию Львовну…

– Работаю совсем недавно… – завела медсестра и осеклась, увидав у меня в руке двадцатидолларовую купюру.

Не говоря больше ни слова, она подошла к какому-то ящику и спросила:

– Домашний адрес устроит?

– Прекрасно, – обрадовалась я, – телефончик посмотрите.

– Здесь только адрес, – сообщила девушка, – улица Генерала Котова, дом пятнадцать, квартира сорок четыре.

– И еще поглядите координаты Георгия Рощина, он сюда зубы лечить ходит, – обнаглела я.

Но приветливая медсестричка, очевидно, решила, что двадцать баксов – вполне подходящая сумма за две справки, потому что тут же ушла куда-то за стеллажи, густо уставленные карточками.

Время тянулось томительно. Я наблюдала, как медленно перескакивает на часах минутная стрелка. Отчего тут не заведут компьютер?

Наконец регистраторша вынырнула, держа в руках потрепанную книжечку.

– Рощин Георгий Петрович, он?

Я кивнула. Отчества не знаю, но надеюсь, что в поликлинику обращался только один человек с такими данными.

В «Вольво» уселась поудобней и набрала телефон Рощина. Звонкий детский голос крикнул:

– Алло?

– Позови, пожалуйста, Георгия Петровича.

– Здесь такие не живут, – жизнерадостно сообщил ребенок и шлепнул трубку.

Пришлось накручивать номер заново. На этот раз подошла женщина.

– Извините, но мне дали телефон и сказали, что это квартира Рощина.

Незнакомая собеседница помолчала секунду, потом осторожно спросила:

– А вы ему кем приходитесь?

– Никем. Просто приехала из Парижа, а общие приятели попросили посылку ему передать, так, ерунда – рубашку и пуловер.

– Ему теперь одежда ни к чему, – сообщила женщина, – Рощин умер, а жена нам жилплощадь продала.

– Как? – вырвалось у меня.

Собеседница только вздохнула.

– Самоубийство, прыгнул из окна, хорошо хоть не дома, а то бы мы ни за что эту квартиру не купили. Хотите, дам координаты его жены – Лили, ей и отдадите посылочку.

Трясущейся рукой я записала адрес и уставилась в ветровое стекло. Просто эпидемия какая-то: все, кто меня интересует, вываливаются из окон. Сначала сама Людмила, потом муж Тамары – Леонид, следом незнакомый Рощин.

Просидев несколько минут в задумчивости, поехала к Калерии Львовне. Меня в первую очередь интересует дочь Милы, Вера. Может, она родила ее от Константина?

Длинная, прямая, как карандашная линия, улица Генерала Котова возле метро «Щукинская». Дом девять заметно возвышался среди более низкорослых зданий. Ни домофона, ни кодового замка. Я беспрепятственно поднялась на двенадцатый этаж и ткнула в звонок. За дверью послышалась соловьиная трель, и створка моментально распахнулась.

На пороге стоял темноволосый щупленький парнишка, по виду лет двадцати пяти.

– Вы Костя? – вежливо улыбаясь, спросила я.

Хозяин внезапно побледнел и прошептал:

– Нет, Сеня.

В этот момент дверь одной из комнат приоткрылась и в коридор выбежала маленькая пышноволосая девчушка. Она подлетела к юноше и, обняв худенькими ручонками его ноги, прижалась всем тельцем, личико ребенка оказалось как раз на уровне его колена.

– Верочка, – радостно сказала я.

Парень внезапно стал каким-то мертвенно-синим и спотыкающимся баском ответил:

– Ее зовут Лера, Калерия.

– Надо же, – нахально заявила я, втискиваясь в коридор, – значит, кличете как бабушку, а мама называла ее Верочкой. Кстати, где сама Калерия Львовна?

Сеня отступил назад.

– В спальне.

– Ну если так, – решительно сказала я, – если она отдыхает, тогда сначала с Костей поговорю, он, надеюсь, дома?

Юноша глядел на меня расширившимися глазами, потом судорожно сглотнул и тихо-тихо спросил:

– Вы кто?

– Долго объяснять, – отмахнулась я, – позовите Константина.

– Это невозможно, – продолжал меняться в лице хозяин, – лучше вам уйти.

Что-то в его словах напугало девочку, и она горько заплакала, но Сеня не стал утешать ребенка. Он только повторял:

– Уходите, уходите.

Парень начал меня раздражать, вел он себя, мягко говоря, странно.

– Пришла я не к вам, а к Калерии Львовне и Косте, им и решать, выгонять меня или нет, – отрезала я.

Юноша глубоко вздохнул.

– Костя умер.

– Как? – помимо воли вырвалось у меня.

– Покончил с собой.

– Прыгнул из окна?

– Если знаете, зачем тогда тут комедию ломаете?

– Нет-нет, – заверила я, – совсем ничего не знала, просто догадалась. Но мне обязательно нужно побеседовать с Калерией Львовной.

– Боюсь, ничего не выйдет, – устало сообщил Сеня.

– Вы хотите сказать…

– Идемте, – безнадежно проговорил хозяин и направился по коридору. Я пошла за ним.

Квартира большая, но неухоженная. Так выглядит жилплощадь холостяка. Вроде все на месте, не валяются повсюду носки, пыль стерта, ковер пропылесосили, а уюта нет, словно здесь не живут, а просто ночуют. Мы прошли через большую гостиную и попали в маленькую спальню.