Дарья Донцова - Спят усталые игрушки

– Ну так как, – переспросил странный мутант, – дадите?

Он затянулся и ловко выпустил дым колечками. В свое время пробовала научиться подобному фокусу, но ничего не вышло.

– В обмен на адрес.

– Пишите, – деловито сказал парень. – Северное Бутово, улица Академика Комова…

– Откуда знаешь?

– Секрет фирмы, – уклонился от ответа мой осведомитель, – гони «капусту».

– Ну гляди, – пригрозила я, – выясню, что обманул, приеду и оплеух надаю. И выбрось сейчас же сигарету, в твоем возрасте курить очень вредно!

Непонятное создание снисходительно пояснило:

– Да я редко балуюсь, только с похмелья, вчерась маманька какую-то жуткую дрянь приволокла, называется «Коростылевская», ежели встретите – не пейте, запросто помереть можно, папанька чуть полуботинки не отбросил, всю ночь над ведром просидел.

И он, ловко выхватив из моих пальцев бумажки, исчез в глубине вонючей избы. Я вздохнула и пошла к машине. Иногда, в самый неподходящий момент, во мне поднимает голову воспитатель. Вообще с человеком, работающим в системе образования, жить вместе, наверное, невозможно. Ну как вы попросите у своего ребенка хлеба? «Ванечка, отрежь кусочек черного». Я же говорю иначе:

– Маша, выпрямись, не горбись, смотри и слушай внимательно. Пойди к буфету, принеси хлебницу, достань батон, возьми нож. Положи булку на доску и отрежь кусок, потом все убери, да смотри, не накроши…

При этом учтите, что, много лет проработав в институте, я все же не достигла высшей точки занудства. Говорят, среди учителей младших классов девяносто процентов разведенных, что, если вдуматься, совершенно неудивительно. Ну какого черта я полезла воспитывать юного алкоголика? Сначала дала ему двадцать долларов на выпивку, а потом решила объяснить «малышу», что он плохо себя ведет.

До Северного Бутова ехала ровно час. А когда наконец, миновав кладбище, лес и какие-то стройки, оказалась внутри мрачного спального района, сделалось немного не по себе. На улицах никого. Даже не видно матерей с колясками, хотя природа так и манит: теплый погожий весенний день.

Поглядывая в раскрытый атлас, принялась искать улицу Комова. На бумаге ясно напечатано – магистраль тянется позади проспекта Вишнякова. Но сколько ни каталась туда-сюда, не обнаружила никаких следов разыскиваемой улицы. В конце концов, признав поражение, вылезла возле магазина и поинтересовалась у скучающей продавщицы:

– Как проехать по такому адресу – Комова, восемнадцать?

Не переставая жевать «Орбит», девица тупо посмотрела на меня и заявила:

– Проехать? Никак!

– То есть? – оторопела я. – Нет такой улицы?

– Почему? – продолжала жевать девица. – Есть.

– Ну и где она? – рявкнула я агрессивно.

– Туточки, – сообщила продавщица, отчаянно зевая, – прямо за углом, вниз к оврагу.

«Прямо за углом, вниз к оврагу» шла железная лестница. Я вернулась назад к магазину с названием «Супермаркет» и, снова пробудив девушку от спячки, осведомилась:

– А если на машине, то как?

– Никак, – равнодушно ответила любительница «Орбита», – на Комова проехать нельзя, только пехом. Да и чего ехать? Всего один дом и есть, прям смех.

– Точно знаете? – удивилась я. Мне нужно здание номер восемнадцать.

– Оно самое и есть, – подтвердила продавщица, – внизу, в овраге, одно-разъединственное.

– Где же первые семнадцать? – глупо удивилась я.

– А хрен их знает, наверно, построить забыли. Улица Комова – это лестница и один-единственный дом. – Девушка, явно борясь со сном, медленно, как черепаха, моргала веками.

– Господи, – не переставала я удивляться, – почему народу-то на улицах нет?

– А чего там делать? День на дворе, люди в Москву на работу уехали, – пояснила девчонка.

Чертыхаясь, я спустилась по лестнице. На самом дне огромного оврага, в куче мусора, стоял трехэтажный блочный дом, чуть больше нашего ложкинского. Вокруг в беспорядке торчали уродливые деревья и какой-то поломанный зимней непогодой кустарник. На углу висела табличка «18». Удивительное дело, кто же додумался возвести здание в таком месте и почему ему присвоили этот номер? За оврагом вокруг пустырь, заваленный ржавыми конструкциями, бочками и битым кирпичом.

На двери неожиданно оказался домофон. Я нажала цифру 1 и услышала женский голос:

– Кто?

Подавив желание ответить: «Конь в пальто», я громко крикнула:

– Откройте, Люсенька, это Дарья Ивановна Васильева, из Ложкина.

Замок щелкнул, и тут же заворочался ключ в двери квартиры. Люся стояла на пороге, растрепанная, в байковом халате, около ног, держась за подол, покачивался на кривеньких ножках годовалый ребенок.

– Надо же! – удивилась я. – Всегда считала, что у вас дети-школьники…

– Дарья Ивановна… – пробормотала стрелочница. – Как узнали адрес?

Не отвечая на вопрос, я прошла в прихожую и велела:

– Ведите в комнату, поговорить надо.

Люся распахнула дверь. Комната оказалась неожиданно большой, метров двадцать пять, из нее виднелся вход в другую, поменьше. Все обставлено простой, но новой мебелью. На окнах дешевые, видно, тоже недавно купленные, занавески, пол застелен синтетическим паласом.

– Хорошая квартирка, – решила я сказать приятное хозяйке. – А кухня большая?

– Двенадцать метров, – с удовольствием сообщила стрелочница, – глядите!

Квадратное уютное помещение сверкало чистенькими шкафчиками. В углу пристроился белоснежный холодильник «ЗИЛ». На бедную стрелочницу обвалилось богатство, и я, кажется, знаю его происхождение.

– Просто отличная жилплощадь, теплая, на прежней хате так мерзли всю зиму, жуть!

– Что же не топили?

– Ироды мои вечно дрова пропивали, – сказала Люся, – только теперь кончилось ихнее счастье, буду человеком жить, одна, с дитями, как-нибудь прокормимся. Но откуда вы мой адрес взяли?!

Вновь проигнорировав вопрос, я подсела к новому, накрытому клеенкой столу и спросила:

– Люсенька, вы как будто говорили, что нуждаетесь, работу искали?

– Ну? – настороженно спросила стрелочница.

– Уволила домработницу. Пойдете ко мне на службу?

Поняв, что гостья явилась с вполне определенной целью, и думая, что опасность миновала, Люся вздохнула:

– Кабы месяц тому назад предложили, побежала бы, не раздумывая, а сейчас…

– Что же изменилось?

– Переехала в Бутово. Отсюда не наездишься, два часа, а то и больше на дорогу потрачу. Дети ведь у меня, не могу бросить. Да и нашла уже работу.

– Какую?

Люся взяла на руки сосредоточенно сопящего малыша.

– Вот, троих ко мне приводят на целый день, пока матери на службе. Очень даже отличный заработок, да и мои детки присмотрены, накормлены. Не то что раньше – сутки торчу на переезде. А ответственность какая, – пьяного раздавит, а ты отвечай!