Дарья Донцова - Обед у людоеда

– Вы ведь, Борис Львович, знаете, кто я такой, – тихо сказал Гвоздь, – могу применить меры, не слишком принятые в светском обществе.

– Забирать его? – поинтересовался палач.

– Не надо, – пискнул Лямин, – Сеня позвонил и сказал, что снимки у него в столе. А я попросил их пока попридержать, ну, не сразу Аньке демонстрировать. Оно, конечно, ей по фигу, с кем я и как, но скандал закатить могла, а я собирался день рождения отмечать, перед людьми стыдно.

– Но тогда выходит, – заорала я, – что Нюше не было никакого смысла убивать Сеню!

– Конечно, – ответил Родион, – никакого.

Повисло молчание.

– Ну, что? – нарушил паузу хозяин. – Начнем помаленьку? Сначала, как водится, выслушаем основной доклад. Давай, Лампа Андреевна, выкладывай все, что нарыла.

Я старательно вывалила информацию, сообщила все детали, кроме одной, ничего не значащей, – болезни Валерии, а под самый конец сказала:

– Скорее всего – разгадки в дневнике Жанны, а он в руках некой Ольги Кац. Кстати, Родион, ты обещал, что ее привезут сюда?

Громов опять ухватил коробочку и отрывисто приказал:

– Давайте клиента.

Дверь в гостиную распахнулась, и парни в черном почти внесли мужчину, одетого в неброский тренировочный костюм.

– Ну, голубчик, – мирно попросил Гвоздь, – теперь будь умницей, скажи, кто тебя нанял?

Мужчина поднял лицо, вокруг правого глаза у него расплывался чудовищный синяк. Мутным взором он обвел присутствующих, потом ткнул пальцем в Андрея и прохрипел:

– Он.

– Уведите, – велел Гвоздь.

Парня потащили на выход.

– А где же Ольга Кац? – поинтересовалась я.

Громов глянул на меня, хмыкнул и, повернувшись к Корчагину, поинтересовался:

– Почему вы наняли киллера, чтобы убить Лампу, что она этакого раскопала, а? Колись, голубчик.

– Я никого не… – заблеял художник.

– Ой, ладно, – отмахнулся Родион.

– Так где Ольга Кац? – не успокаивалась я.

– Нет ее и никогда не было, – пояснил Громов, – тебя вызвали в Ломакино, на заброшенную дачу, которая принадлежит приятелям Корчагиных, уехавшим в Америку. Уехать-то они уехали, а фазенду продать не успели, вот и оставили Андрюше и Валерочке доверенность, чтобы те занялись реализацией имущества. Лучше места для трупа и не придумать – подвал заброшенного дома, куда гарантированно в ближайшие пять лет никто не придет. Да тебя, Лампа, ни один экстрасенс не нашел бы. В доме, куда ты так спешила, распевая арии, тебя ждал киллер.

– Но… – начала я заикаться, – но откуда ты узнал?

– Записочку, слава богу, ты написала и на холодильнике прикрепила. Я приехал домой, гляжу, мобильный выключен. Позвонил Ирише, думал, она меня разыскивает, а доча, такая сердитая, кричит:

– Лампудель совсем умом тронулась, опять соседа снизу залила, а сама в какое-то Ломакино подалась, ночью!

А поскольку я кое-что знал, чего другим неизвестно, то разом и полетел птичку перехватывать.

– А-а-а, – протянула я, – значит, Китаец, переодетый мной, вышел на дачу, а там…

– Именно так, – подтвердил Гвоздь, – наш маленький, худенький Китаец отличный профессионал и в бою стоит целой роты. Но наемный убийца поджидал слабую женщину, неспособную оказать сопротивление, и расслабился.

– За что, – я никак не могла прийти в себя, – ну почему они хотели меня убить?

– О, – отозвался Леня Дубовский, – это мрачная история, небось Лампа раскопала правду про говно.

– Думаю, да, – спокойно подтвердил Родион.

– Сволочи! – завопила всегда корректная и подчеркнуто воспитанная Валерия. – Бл…и, негодяи!

– Фи, – поморщился Родион, – какие выражения для дамы, хотя если учесть, что она занимается дерьмом…

Валерия быстрее кошки подскочила к столу, схватила большую миску с салатом и метнула ее в меня. Я едва успела отпрыгнуть. Куски огурцов и зерна кукурузы, щедро сдобренные майонезом, брызгами разлетелись по сторонам.

Громов проводил взглядом неаппетитные ошметки. Валерия визгливо рыдала в кресле. Андрей пытался напоить ее водой.

– О каком дерьме вы все время говорите? – спросила я.

– Класс! – завопил Дубовский. – Она не знает!

Родион посмотрел на меня:

– Правда не знаешь?

– Да что такое?!

– Почти все общественные туалеты города принадлежат Валерии, она и качает из них деньги.

Я разинула рот. Вот это да!

– По мне, так деньги не пахнут, – вздохнул Родион, – неважно, откуда прибыль идет, но для светской дамы это оказалось решающим моментом. Тонкая, интеллигентная снобка, вся из себя… Да она даже руки не подает человеку, который занимается продажей водки. Фу, какой моветон. А сама черпала баксы из туалетных кабинок. Представляете, какой шум поднялся бы во всех светских салонах, куда она вхожа… Валерия Корчагина – золотарь, ассенизатор! Да после такого разоблачения ей бы оставалось только повеситься, и тайну свою она собиралась сберечь. В конце концов, из-за этого и погиб Никита.

– Никита! – закричали мы с Зюкой в один голос.

Валерия продолжала судорожно рыдать. Внезапно Родион подошел к ней, положил руку на плечо и проговорил:

– Слушай, умей проигрывать. Видишь, всем все известно, заканчивай лить сопли.

Внезапно Лера подняла опухшее лицо и сказала:

– Вот, Андрей, мне всю жизнь был нужен такой мужчина, а не слизняк, как ты!

Дубовский опять захохотал, глядя, как Корчагин ставит на столик стакан с водой.

– Вот она дамская благодарность, ты ее покрывал, а она…

– Ладно, кисонька, рассказывай, – вздохнул Громов, – ну не звать же мне к тебе заплечных дел мастера… все – таки дама, хоть и убийца.

Валерия принялась каяться:

– Через несколько дней после смерти Жанны мне позвонил Кит…

Сначала они с парнем обсудили кое-какие детали похорон Малышевой, а потом Никита неожиданно спросил:

– Сколько заплатишь мне за Жанкин дневник?

– Какой дневник? – удивилась Корчагина.

Она и не предполагала, что Жанна вела какие-то записи.

Информация ошеломила ее.

Жанночка в самом деле была лучшей и единственной подругой Валерии, но даже ей Лера не рассказывала о туалетных кабинках. Теперь же выяснилось, что о «дерьмовом» бизнесе знает и Кит. Корчагина чуть не умерла от ужаса.

Она несется на встречу к Никите, отдает тому десять тысяч, но дневника не получает. Парень, нагло улыбаясь, говорит:

– Завтра.

Но и назавтра, взяв деньги, он ничего не приносит, впрочем, и в пятницу тоже. И тут до Леры доходит. Кит просто дурит ее. Он не собирается отдавать дневник, а намерен выкачивать из Леры каждый раз все бо€льшие суммы. Есть только один выход – избавиться от шантажиста.

Привычка Никиты валяться по утрам часами в ванне была хорошо известна всем знакомым, а дверь он по большей части держал открытой. Ловко свершив задуманное, Лера кидается в комнату и крушит там все в поисках компрометирующих ее сведений. За этим занятием ее и застает Андрей, пришедший к Никите за «антиквариатом».