Дарья Донцова - Но-шпа на троих

– Э… э…

– На «Буме»? – продолжал Луис. – Может, я попутал чего и на «Маяк» пришкандыбал? К Дубовцевой явился, а? Ну, ежкин пень, Дубовцева шибко умная, я прямо взопрел от Люды, когда у ей сидел!

– Это «Бум»? – спросила я у режиссера.

Та повертела указательным пальцем у виска и кивнула.

– Это «Бум», – подтвердила я.

– Ваще я в непонятках.

– Да в чем дело?

Луис пододвинулся поближе к микрофону.

– Хули вам, козлы. Ваще в дуболом не вломился. Сижу около чувырлы, а она капает речи шнурковские. Нас че, тут больше нет? Эй, косяки, отставьте бормоталово и катите сюда, ну саавсем я не туда заехал!

Я уставилась на него во все глаза. Однако интересно, о чем он тут говорил.

– У нас звонок, – прозвучал в голове голос режиссера.

– У нас звонок, – послушно повторила я.

– Надя! – рявкнула тетка с той стороны стекла.

– Что, Надя? – переспросила я.

Но ответа не услышала, потому что в студии зачастил высокий девичий голосок:

– Ой, ну ваще, в отрубах сижу! Луис! Я тащусь. Ты пилишь?

– Погонялово скажи, – поинтересовался мой сосед по студии.

– Надюха.

– Пилю, Надька, весь заколебался уже.

– А Свин?

– Свина ваще бортанули.

– Вау! Он ширялся?

– Не, бухал.

– Классняк, Луис, ты супер.

– А ты селедка, – не остался в долгу певец.

Мне показалось, что сравнение с сельдью должно обидеть Надежду. Но она счастливо засмеялась.

– Продолжаем разговор, – приказала режиссер.

Я, встревоженная тем, что не понимаю практически ни слова из речей гостя, решила все же взять вожжи в свои руки:

– Дорогие слушатели, мне хочется сейчас сказать пару слов о Луисе. Он родился шестого мая в городе Леснорядске, оттуда, не закончив средней школы, уехал в Москву, где незамедлительно стал солистом группы «Чудовищная коровка».

– Вау! – ожил Луис.

Но я решила, что больше не дам сбить себя и перекричала молодого нахала:

– Луис женился на Маше Ветровой, потом на Кате Листуновой, затем на Ольге Репневой, следом на Олесе Загузовой, сейчас он состоит в браке с Машей Ветровой…

Листок выпал у меня из рук.

– Вы второй раз женились на своей первой жене? – неожиданно вырвался у меня вопрос.

– Ваще прикинь, – заржал Луис, – вторые грабли подкачали, сам опупел, как сообразилка заметалась. Они обои Машки, так и не фига бы! Ан нет, и закликухи у них – Ветровы! Соображаешь карусель?

Я осторожно кивнула:

– То есть вы хотите сказать, что ваши первая жена и последняя носят одинаковые имя и фамилию? Действительно, редкое совпадение!

Луис прищурился:

– Ну насчет «последней» ты схамила, я еще не умер вроде.

Я почувствовала себя гениальной ведущей. Однако стала понимать Луиса! Приободрившись, я собралась продолжить захватывающее чтение, но тут в ушах зазвучала тихая музыка. Чайковский. «Времена года». Боже, волшебные звуки!

– Спонсор прогноза погоды фирма «Кряк»! – заорал противный голос.

Я вздрогнула.

– Завтра на всей территории России…

– Кнопку нажми! – рявкнула режиссер.

Я нажала пупочку, красная лампочка потухла.

– Ну ты, блин, чудо в лохмотьях, – покачал нечесаной головой Луис и ушел.

Я осталась в кресле, плохо понимая происходящее.

– Чего насупилась? – хмыкнула режиссер. – За временем кто следить будет? Пушкин? Вот и вынесло на погоде! Повторяю для тупых, за минуту до вылета я даю в «ушки» музыку, как услышишь, мигом сворачивайся, о'кей? – Хорошо, – бодро ответила я.

– Сейчас викторина, вопросы есть?

– Да, здесь лежат!

– Отлично, не забудь сказать номер телефона, прямо с него начинай!

– Я его не знаю.

– Глаза раскрой, – рассвирепела режиссер, – бумажка у микрофона прикреплена.

Я пошарила глазами и увидела на столе табличку с телефоном.

– Поехали, начинай!

Чувствуя себя опытным радийным волком, я бодро выполнила приказ и застрекотала:

– Еще раз добрый вечер.

– Твоя привычка без конца здороваться способна довести до энуреза, – не преминула заметить режиссер.

– У нас викторина, – отмахнулась я от нее, – в студии включен телефон: девять семь девять семь пять… то есть семь девять девять пять семь, нет, семь девять семь…

– Полная жопа! – в негодовании взлетела над стулом режиссер. – Там всего семь цифр! Семь! Возьми себя в руки, коза!

– Сама такая, – не вынесла я оскорбления.

– Идиотка, ты в эфире! Читай номер!

Чувствуя, как по спине ползает стадо ежей, я вперилась в бумажку и, призвав на помощь все небесные силы, ухитрилась-таки озвучить правильно номер телефона.

– Молодец, – одобрила режиссер, – теперь вопрос.

Я послушно начала читать набранные крупным шрифтом строки.

– Этот композитор написал много балетов. Один из них посвящен птицам, превращающимся возле волшебного озера в девушек. Назовите произведение и фамилию композитора.

Не успел закончиться текст, как я возмутилась. Разве можно давать такие простые задания. Всем понятно, что речь идет о «Лебедином озере» Петра Ильича Чайковского! Сейчас телефон раскалится! Но режиссер молчала, я озвучила текст еще раз.

– Есть звонок, вывожу, Катя!

– Але, – запищал тонкий голосок, – типа, я в курсах об чем речь, говорить?

– Конечно, мой ангел, кстати, за правильный ответ вам вручат билеты на концерт Луиса в количестве двух штук. То есть, конечно, не Луисов будет два, а контрамарок.

– Вау! Суперски! Классняк, – обрадовалась Катя.

– Итак, ваш ответ.

– Это Филя Киркоров, «Зайка моя».

Режиссер упала грудью на пульт. Я попыталась сохранить серьезность.

– Нет, неверно. Вы плохо слушали вопрос, речь идет о птичках, а не о длинноухих, и Киркоров, безусловно, крайне талантливый и яркий певец, но тут совсем ни при чем.

– Следующий звонок, Миша!

– Ну ваще-то, – загудел невидимый юноша, – сложняки у вас постоянно! Всем билетик на Луиса охота!

– Луис не трамвай, – не утерпела я, – на него билеты не продают, речь о концерте, если знаете, о каких птичках балет, то прошу!

– Так воробьи!

– Нет!!! – заорала я. – Слушайте подсказку: они белые и черные.

– Пингвины, штоль? – озабоченно спросил Миша.

Вы мне не поверите, но никто из дозвонившихся до эфира людей не мог правильно ответить. Я наслушалась различных вариаций на тему. Слушатели припомнили всех: попугаев, орлов, колибри, ворон, сорок, голубей. Один парнишка даже сказал:

– Птица-секретарь.

Когда до конца эфира осталось чуть больше шестидесяти секунд, я наконец услышала долгожданное:

– Лебеди!

– Ура, – вырвалось из моей груди, – абсолютно, стопроцентно верно! «Лебединое озеро». А теперь имя композитора?

– Ну, – осторожно протянуло милое сопрано, – кажется, Маяковский!

– Нет, он был поэт.

– На «ский» тоже заканчивается.

– Верно, – ободрила я девушку. – Ну-ка, что вы любите пить по вечерам, а?