Дарья Донцова - Лампа разыскивает Алладина

– На машине разбился! – ахнула я.

Костин быстрым шагом двинулся по коридору, я осталась стоять у косяка, пытаясь справиться с головокружением.

Гена попал в аварию? Он умер? Нет, такого просто не может быть! Произошла ошибка, кто-то просто по-идиотски пошутил.

Но, увы, я ошибалась. На следующий день мы уже знали всю правду. Гена, очень аккуратный, всегда трезвый водитель, по непонятной причине не справился с управлением, причем на самом опасном участке. На трассе Москва – Лапин есть одно место, где дорога сначала делает резкий поворот, а потом сразу отвесно идет вниз. Выкрутив руль, водитель должен мгновенно начинать тормозить, впереди маячит мост через довольно глубокую реку. Сколько народу разбилось на этом отрезке, и не сосчитать. ГАИ повесила соответствующие знаки, но все равно кое-кто из водителей, проигнорировав сообщение о крутом повороте, вылетает за пределы дороги, далее варианты разнятся. Одним везет, они не добираются до моста, оказываются в овраге и имеют шансы выжить. Другие же, проломив хлипкое ограждение, летят с приличной высоты в воду. В случае с Геной события развивались по второму сценарию, причем приняли они самый худший оборот.

Авария произошла под утро, шоссе в этот час практически пусто. Только в восемь водитель грузовика, следовавшего в Москву, заметил проломленное ограждение и сообщил о неприятности на пост ДПС. Отчего остальные шоферы равнодушно проносились мимо – непонятно. Может, они полагали, что милиция уже в курсе произошедшего и не стоит лишний раз дергаться? Не знаю, эти или какие другие мысли бродили в головах у людей, мирно уносящихся прочь от места трагедии, но факт остается фактом: только к полудню на берегу реки оказались водолазы и необходимая техника. Машину довольно быстро выволокли на берег, по номеру установили владельца, связались с Москвой. В общем, тягомотина длилась до позднего вечера. Ляле позвонили в двадцать два часа. В тот день, когда она, прибежав ко мне, жаловалась на невнимательного мужа, бросившего на пару дней жену, чтобы привести в порядок могилу тестя, Гена уже был давно мертв.

Самое ужасное, что тело его обнаружили не сразу. Водолазы методично обшаривали дно, но труп, простите за дурацкий каламбур, словно в воду канул. То ли его унесло течением, то ли затянуло в омут. И лишь когда уже было принято решение прекратить поиски, тело Геннадия нашлось.

Лялю Катя поместила в клинику. Правды Белкиной мы не рассказали. Задержку с похоронами Костин объяснил просто:

– Олечка, Гена-то погиб не в Москве, надо соблюсти кучу формальностей, они занимают не один день.

Ничего не понимающая Белкина только кивала. Больше всего я боялась, что тело не обнаружат и придется сообщить Ляльке истину. Но потом из Лапина последовал звонок, и у меня отлегло от сердца.

Хоронили то, что осталось от Гены, в закрытом, цинковом гробу. На кладбище приехали все коллеги Гены, его любили и уважали на работе, а еще у могилы собрались многочисленные друзья, мы в том числе. Не было лишь Ляли. Накануне похорон она родила мальчика, сразу названного Геной. И большинство участников скорбной церемонии тупо повторяло фразу:

– Ну вот жизнь какая штука! Смерть и рождение рядом, один Гена ушел, другой появился на свет.

Но лично меня создавшаяся ситуация нисколько не радовала. Лялька находилась не в лучшем состоянии, хорошо еще, что младенец не пострадал. Геночка родился здоровеньким, крепеньким и, явись он на свет при других обстоятельствах, стал бы поводом для обильных возлияний и веселья.

Из роддома Лялю выписали через две недели, и мы привезли ее к нам. Когда Белкина вошла в квартиру, Катя ловко выхватила у нее сверток с ребенком и велела:

– Иди ложись, я займусь малышом.

– Куда? – тихо спросила Оля.

– Ко мне в комнату, – затарахтела Лиза, – не сомневайся, там очень удобно, два окна, светло, тепло, вещи твои разложены, кровать мы Геночке купили, коляску тоже, приданое собрали.

– А ты где спать будешь? – по-прежнему тихо осведомилась Ляля.

Я тяжело вздохнула. Надо же, как ее ушибло. Раньше Белкиной бы и в голову не пришло задать подобный вопрос. Еще в начале сентября Ляля абсолютно искренне считала, что люди созданы для того, чтобы о ней заботиться.

– Не волнуйся, – махнула рукой Лизавета, – поживу вместе с Лампой, нам очень хорошо вместе, правда?

Я быстро закивала.

– Конечно, ступай, Лялечка, отдохни!

Белкина, поддерживаемая Юлей и Кирюшей, побрела по коридору.

– Что же теперь делать станем? – растерянно спросил Вовка, вслушиваясь в негодующий крик голодного младенца.

– Воспитывать Гену, – отчеканила Лизавета. – Или прикажешь их с Олей выгнать?

– Белкина не справится с ребенком, – заявил Сережка, – никаких родственников у нее нет.

– А я разве против? – испуганно попятился Костин. – И вообще, вы меня не так поняли. Я совсем другое спрашивал: что делать? За памперсами ехать, фрукты покупать?

– Пока все есть, – вздохнул Сережка, – а там поглядим.

Первую неделю Ляля просто спала, просыпалась она лишь для того, чтобы поесть и принять прописанные доктором лекарства. Молока у нее не было совсем, поэтому Геночку я кормила из бутылочки, умиляясь его бодрому почавкиванию. Кроватка малыша стояла около моей постели. Катюше каждый день надо ходить на работу, ее служба связана с большой ответственностью. Дрогнет у невыспавшегося хирурга рука со скальпелем – и случится непоправимое. Мне же, сотруднице радиостанции «Бум», на службу надо ходить всего пару раз в неделю, по-этому могу придавить подушку и днем. А еще я очень надеялась, что Ляля, придя в себя, займется мальчиком. Правда, сонливость Белкиной стала меня пугать.

Три дня назад я подошла к Кате и спросила:

– Что за таблетки пьет Оля? Такие длинные, желатиновые капсулы?

– Ей доктор прописал, – ответила Катюша, – витамины специальные, для недавно родивших женщин.

– Они со снотворным?

– Нет, конечно.

– А почему Ольга постоянно спит?

Катя вздохнула.

– Роды тяжелое испытание. Многие женщины потом впадают в депрессию, идет мощная гормональная перестройка организма, не всякой по плечу выдержать ее без проблем. Прибавь к этому стресс от случившегося с мужем. Сон – просто защитная реакция организма, надо подождать. Если через некоторое время Лялечка не начнет вести себя адекватно, тогда будем беспокоиться.

Но в понедельник, словно услыхав наш разговор, Оля неожиданно вошла в мою спальню со словами:

– Покажи, как правильно пеленать ребенка.

Я обрадовалась и стала демонстрировать недавно полученные навыки.

Во вторник мне предстояло пойти на работу. Дома не было никого. Кирюшка и Лизавета учились, остальные сидели на службе.