Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

– Только устроимся, сразу заберем, – пообещал Генка.

Через год из крошечного городка Юм, штат Пенсильвания, пришло коротенькое письмецо. Гена сообщал, что Машина мать умерла, а он пока не устроен и ребенка взять не может. Из конверта выпала еще ксерокопия свидетельства о смерти его жены, заверенная в советском посольстве.

Побегав полгода по инстанциям, я удочерила Маню. Основная сложность была в том, что Генка не оставил метрики ребенка и девочка вроде как и не существовала в природе. Имени и фамилии ее настоящего отца я не знала. Рената, мать Маруси, кратко обмолвилась только, что он бросил ее беременной. В конце концов помог Александр Михайлович – взял Кешкино свидетельство о рождении и через неделю принес зеленую книжечку, выписанную на девочку. Отцом ее поставили моего первого мужа Костика, матерью – его первую жену. То есть по документам дети стали братом и сестрой.

– Здорово! – обрадовалась я. – Как тебе удалось уговорить загс?

– Наши ребята из техотдела еще и не то могут, – похвастался полковник. – Удочеряй девчонку, и дело с концом.

Как орал и бесновался Костик, когда я просила его оформить отказ от родительских прав, – описать невозможно. Поутихнув, он заявил:

– Тогда и от Аркадия откажусь, нечего приблудыша на мои алименты кормить!

Так я превратилась в мать-одиночку, не получающую ни копейки на детей. И Кеша и Манюня знают, что я им не родная, но Маруська однажды коротко заявила: «В конце концов, все равно, из чьего живота я вылезла на свет». Аркадий согласно кивнул головой.

Не отличаясь особой красотой, я тем не менее привыкла к тому, что мужчины в метро, увидев меня, опускали газеты и книги. Кое-кто потом пытался навязаться провожатым до дома. Но мне стукнуло тридцать пять, и лица противоположного пола перестали оказывать знаки внимания. Не скажу, что очень огорчилась, однако все чаще стали навещать глупые мысли о грядущей старости.

Однажды ехали с Зайкой в метро. На нее, хорошенькую, белокурую и кареглазую, моментально уставилась вся мужская часть вагона.

– Фу, – сказала Ольга, когда наконец вылезли у нужной станции, – ну надоели…

– Мне бы твои печали, – усмехнулась я, – на меня уже никто не глядит.

Невестка промолчала. Перейдя на другую ветку, мы снова очутились в поезде. Минут через пять Зайка зашептала:

– Послушай, ты не права. На тебя тоже поглядывают, только… – она замялась, подбирая нужные слова, – люди постарше.

Я повертела головой. Да, приходилось признать, что потенциальные кавалеры – пятидесятилетние мужики, а я-то по привычке обращаю внимание на молодых парней. И вот теперь, судя по реакции отдыхающих, пора уже мне заводить знакомства с другой возрастной группой кавалеров – постарше.

– Ну, девушка, – продолжал настаивать бывший защитник Родины, – кого ищем?

– Аристарха Аполлоновича!

– Кого? – усмехнулся престарелый ловелас. – Ну и имечко! Впервые слышу!

Полная дурных предчувствий вошла в кабинет администратора.

– Аристарх Аполлонович? – удивилась женщина. – Отдыхающего с таким именем нет.

– Не помните, может, в прошлом году приезжал?

– А зачем вам? – подозрительно осведомилась служащая.

Я присела на венский стул и, понизив голос, зашептала:

– Тут такая история, право не знаю, могу ли рассказывать!

– Да что случилось? – уставилась на меня горящими от любопытства глазами собеседница.

Бесконечно вздыхая, я рассказала трогательную историю. Моя сестра отдыхала тут девять лет назад. Молодая, глупая девчонка влюбилась в мужика со странным именем Аристарх Аполлонович. Естественно, гуляла с ним при луне, а результат прогулок явился на свет седьмого июня. Таня – женщина скромная, она ни разу не обратилась к бывшему возлюбленному и даже не поставила того в известность о рождении сына. Мальчик вырос, ничего не зная об отце. Но тут случилось непредвиденное: Таня заболела туберкулезом и умерла. Вот я и решила отыскать Аристарха Аполлоновича. Конечно, он может откреститься от ребенка, а вдруг нет? Тогда бедный сиротка обретет дом, иначе придется отправлять мальчика в приют.

Выслушав эту мешанину из мексиканских сериалов, администраторша сочувственно закивала:

– Бедный пацан, вот уж кому не позавидуешь. Записываем всех постояльцев в книги, храним три года, потом уничтожаем!

– Какая жалость!

– Впрочем, можно спросить в библиотеке.

– В библиотеке?

– Ну да, писчая бумага такая дорогая, вот Зинаида Николаевна и забирает регистрационные книги себе. Они исписаны только с одной стороны, вторую можно использовать, пойдемте.

Мы прошли через холл с буйно ветвящимися фикусами и оказались в просторном помещении, сплошь заставленном стеллажами. Пахло пылью и старыми газетами.

– Зинуля, – выкрикнула провожатая, – выгляни!

– Иду, – из-за полок вынырнула хорошенькая толстушка с роскошными черными кудрями. – Галочка, что случилось?

Галя словоохотливо стала пересказывать мои небылицы о сироте. Зина моментально загорелась желанием помочь. Давно заметила: если в коллективе одни бабы – обязательно грызутся и ругаются. Но поместите их же в мужское окружение, и они станут доброжелательны и приветливы. Когда вокруг столько кавалеров, подсиживания и интриги ни к чему.

– Книги давно использовала, – сообщила Зинуля.

– Когда же столько бумаги успела исписать! – огорчилась Галя.

– Да так, все по мелочи. То объявление, то отчет, – пояснила Зина.

– Значит, не найти Аристарха Аполлоновича? – отчаялась я.

– А вот и неверно! – возвестила Зинуля. – Адрес этого фрукта я наизусть выучила.

– Зачем? – не поверила я в такую невероятную удачу.

– Затем, что он вор, – сердито сказала Зинуля.

Выяснилась интересная подробность. Уезжая в девяностом году домой, мужчина «забыл» сдать в библиотеку томик Анны Ахматовой. Попросту украл издание – в те годы было трудно приобрести такую книгу в книжном магазине. Зиночка тогда еще не работала, но Ася Павловна, прежняя библиотекарша, несколько раз писала «книголюбу» домой, взывала к порядочности, просила, грозила… Ответ так и не пришел. Тогда старушка занесла отдыхающего в «черный список». И этот листок лежит прямо перед глазами Зины.

– Вот смотрите, – щебетала женщина, – как только приходят записываться в библиотеку, сначала проверяю, не злостный ли должник…

Я приблизилась к письменному столу. Под стеклом и в самом деле листок. Сверху на нем резолюция красной ручкой: «Этим книг не давать никогда!» Всего пятнадцать фамилий, и среди них седьмым Косопузов Аристарх Аполлонович. Ну скажите, что движет родителями, когда они называют своих детей подобными именами? Папу звали Аполлон Косопузов, а сыночка – Аристарх. Смешно, ей-богу. Но главное – адрес: Светлый проезд, дом девять.