Дарья Донцова - Кекс в большом городе

Проворачивая в голове ситуацию так и эдак, я доехала до уже знакомого барака и вылезла из машины. Похоже, в Буркине не было дождя, мне стало жарко и отчего-то страшно.

Длинный коридор был пуст, основная масса дверей оказалась запертой. Я подергала ручки, постучала ногой в створки, похоже, местных жителей забрали инопланетяне. В конце концов счастье мне улыбнулось, в крохотном чуланчике у кухни обнаружилась женщина примерно сорока лет.

– Вы кто? – изумленно спросила она. – Ищете кого-то?

– Да, да, – радостно закивала я, – Леру!

– Леру?

– Валерию, девочку, может, девушку, такую молодую. Не знаете, где она?

Женщина пожала плечами.

– Барак расселили примерно год назад, хотели сносить, но потом сюда переселенцев направили. Ну, беженцев всяких. Тут такой бардак начался, не передать словами! Комнату выделяют одной семье, глянь, уже пять живут, все друг другу родственники, шум, гам, ну а на прошлой неделе менты заявились, народ в машины покидали и вывезли. Одна я осталась, потому что местная. Мне квартиры не хватило!

– Вот неприятность, – сочувственно воскликнула я, – небось тяжело в бараке, да и страшно!

Женщина усмехнулась.

– У нас тут в туалете крыса жила, в норе. Централизованной канализации в Буркине отродясь не было, пещерный век. Я один раз в сортир пошла, а крысятина как вылетит, кинулась на меня. И чего делать было? Стащила с ноги туфлю и давай дрянь по морде долбасить! Дрались мы не на жизнь, а на смерть. Колочу мерзавку, а она прыгает вверх, словно у нее не ноги, а пружины, ни за что бы не поверила, расскажи мне кто, как крысы высоко сигают! В общем, прибила я ее, и меня после той драки ничего уже не пугает и не расстраивает. Даже хорошо, что квартира не досталась!

– Почему? – только и сумела спросить я, потрясенная услышанным.

Уж на что считаю себя сильной личностью, только схватиться один на один с обезумевшим грызуном мне слабо.

– А в администрацию съездила, – удовлетворенно пояснила тетка, – к самому губернатору пробилась и пожаловалась! Уж тут шум пошел! Наш мэр, тоже мне, прыщ на заднице, перетрухал до болезни, сам в барак приплелся. Ой, не могу, прямо, как большой, с охраной из двух наших местных объедков. Цирк! Умереть не встать. Вошел сюда и завел: «Лидия Сергеевна, не надо больше жаловаться, все уладим, получите личную площадь в доме, который в июле принимают». Я, конечно, ногами затопала, завизжала: «Еще чего, почти год во двор на горшок бегать!» А он говорит: «Извините, виноваты. Хочу бартерную сделку предложить: вы успокаиваетесь, а я вам ключи от бесплатных двухкомнатных хором вручаю». Понимаете? Я-то одна, а комнат сколько? Вот оно как! Правильно люди говорят: не было счастья, да несчастье помогло!

– Лера Опара из местных, – перебила я Лидию Сергеевну.

– Не помню такую.

– Вроде в самой последней комнате, в противоположном от вас конце коридора жила.

– Нет, – заулыбалась женщина, – там баба Катя мыкалась. Совесть наша.

– Кто?

Лидия Сергеевна засмеялась.

– Весь барак водку пил безостановочно, мало кто трезвым ходил, троих лишь назвать могу, включая себя. Но я и Рита Меркулова тихо сидели, а баба Катя по пятницам обход устраивала. Только народ «отдыхать» начнет, бац, бабуся на пороге, с иконой Николая-угодника в руках и давай причитать: «Хватить грешить, пост нынче, на стол колбасу поставили, ироды, злодеи анафемские! Отложите бутылки, прокляну иначе на иконе!» Ну не поверишь, у особо нервных икота начиналась. Ее у нас тут ведьмой считали.

– С иконой?

– Так и что? Белая она колдунья, хорошо людям делала, голову умела лечить, зубы заговаривала, кости вправляла, от заикания избавляла, травки всякие знала. Ей за знахарство все прощали.

Вон другая бабка, из двадцатой комнаты, тоже решила один раз народ припугнуть, соседи драться начали, а старуха и ворвись к ним, по примеру бабы Кати, с образом в руках. Только ей и слова вымолвить не дали, мигом по черепушке огребла, потом по больницам таскалась, сотрясение глупого мозга лечила! Бабу Катю уважали и боялись, а бабку Лену чего опасаться…

– Где сейчас ваша баба Катя? – с тоской поинтересовалась я, почти на сто процентов ожидая услышать в ответ: «На кладбище».

Но Лидия Сергеевна спокойно отозвалась:

– Небось у себя, в новой квартире, где ж ей еще быть? Она не девочка, по танцулькам не носится. Тут говаривали, что баба Катя вроде монашкой служила, а ее за что-то из обители выперли, не знаю, наверное, брехали.

– Адрес ее подскажите.

– Экая тайна, Мурашкино, новый дом, а квартиру не знаю.

– Мурашкино?

– Ну да, садитесь на автобус…

– У меня машина.

– А… а… из богатых, значит, – спокойно констатировала собеседница, – тогда по шоссе вперед, до развилки. Тут близко, пешком за четверть часа управиться можно. Зачем вам баба Катя?

– Зубы болят, – соврала я, – посоветовали к старушке обратиться.

– Ступайте, – закивала Лидия Сергеевна, – она всем помогает, денег только не суйте, обидится.

– Нельзя же просто так заявиться!

Лидия Сергеевна вздохнула.

– Верно, с рублями проще, заплатил – и заботы нет. Вы на дороге остановитесь, в Мурашкине магазин есть, купите конфет или кофе баночку, растворимого. Дорогой, зараза, на пенсии пить не станешь. А баба Катя очень шоколад с кофейком любит, ей все такой набор несут.

Я ринулась к машине.

Лидия Сергеевна не обманула, дорога до Мурашкина оказалась простой и быстрой, небольшая деревенская лавка обнаружилась в указанном месте, и в ней нашлись кофе и конфеты.

Новый дом я увидела сразу. Мурашкино представляло собой большую деревню, застроенную покосившимися избенками в разной стадии ветхости. Когда «Жигули» взобрались на большой холм, передо мной открылась полная панорама поселка. Глаза мигом приметили новую большую четырехэтажку, белевшую на околице. Это было единственное недавно построенное здание.

Во дворе толклась тьма народу, население элитного по местным понятиям дома отдыхало после рабочего дня. Я подошла к женщинам, сидевшим на скамеечке, и вежливо сказала.

– Здравствуйте.

– И вам хорошего вечера, – ответила одна из теток, толстая блондинка со спицами в руках.

Остальные дамы промолчали и начали меня разглядывать.

– Простите, не подскажете, где живет баба Катя? – задала я блондинке вопрос.

– А вы кто будете? – полюбопытствовала брюнетка, сидевшая слева. – Похоже, не из наших, не из мурашкинских.

– Из Кочетовки небось, – слегка пьяноватым голосом высказалась самая тощая особа.

Блондинка презрительно скривилась:

– Молчи лучше, Райка, вечно дурь несешь! В Кочетовке больница большая.

– И че? – не сдалась пьянчужка. – Бабка лучше лечит!

– Из Москвы приехала, – решила я набить себе цену.