Дарья Донцова - Камин для Снегурочки

Я надела джинсы, футболку и стала расчесывать почти высохшие волосы. Пожалуй, насчет одного вопроса я погорячилась. Нет, на самом деле их целая куча. Кто убил Сергея Лавсанова? Настя или Свин? Домработница Наташа не видела сам момент убийства, стояла, зажмурившись от ужаса. А когда открыла глаза, хозяин уже лежал на полу. Что за вещь украла парочка у Лавсанова? Что такое этот «орел»? Почему Настя скрылась, а продюсер спокойно продолжает работать? Откуда у Свина столько денег? И куда подевалась Настя, где она живет? Поняв, что побежала по кругу, я вздохнула и вышла из ванной.

– Я решила, что ты утонула, – фыркнула Рита, – уже стала подумывать, как поступить с трупом?

Последняя фраза упала мне на шею, словно лезвие гильотины. Труп! Вот почему никто не знает, куда подевалась Настя! Свин попросту убил ее, а тело спрятал. Это очень легко, небось вывез его за город и утопил, не поленился, наверное, сгонять куда-нибудь подальше, в район Шатуры. Там полно болот, останки никогда не отыскать. А Настю никто искать не собирался. Ариадна объявила дочь умершей, других родственников у Звягинцевой нет. Вот оно что! Ну как я не додумалась раньше, ведь это на поверхности лежало. Поэтому Свин и работает себе спокойно, ему попросту некого и нечего бояться!

– Танька, – ткнула меня в бок Рита, – немедленно прекрати!

– А? Ты о чем? – вынырнула я из мыслей.

– Стоишь с таким жутким видом!

– Прости, я задумалась.

– Интересно, о какой проблеме можно размышлять с таким лицом? Ну-ка отвечай.

Сами понимаете, что говорить Рите правду мне пока совершенно не хотелось.

– Видишь ли, – забубнила я, – меня заинтересовал вопрос: есть ли судьба? Что такое карма? Ну вот, Илья Муромец стоит у камня…

Рита молча выслушала мою речь, потом хихикнула:

– Слышала анекдот? Подъезжает богатырь к валуну, ну, соответственно, за ним три дороги в разные стороны расходятся. Видит камень и читает выбитые на нем слова. Угадай, какие?

– Ну… направо поедешь, налево…

– Не-а, – засмеялась Рита, – там всего два слова: «Без вариантов». Ухохотаться, да?

Я вздохнула:

– Ну, мне столь безнадежная ситуация вовсе не кажется веселой. А потом, я полагаю, что всегда имеются как минимум два решения любой проблемы, у человека есть выбор, все в конце концов зависит от личности, попавшей в беду. Одна сложит лапки и утонет, другая собъет ножками кусочек масла и выскочит. Это как в шоу-бизнесе: честолюбие – путь к успеху, но главное средство движения к вершине – трудолюбие и упорство.

– По-моему, тебе не следует читать Конфуция на ночь, – ехидно заявила Рита, – кстати, у нас совсем нет хлеба, а я бы съела тостик.

– Сейчас схожу в булочную.

– Вот-вот, – закивала Рита, – лучший способ избавиться от ненужных размышлений – это начать работать.

Я вышла в прихожую и уставилась на обувь. Да, мы каждый день встаем перед выбором, причем очень часто он является не глобальной проблемой, приходится решать и мелкие, бытовые вопросы. Ну вот сейчас, например, что надеть на ноги? Кроссовки или босоножки? В спортивных тапочках намного удобней, можно быстро сгонять туда-сюда, но в них жарко, и, потом, я без каблуков выгляжу словно такса, от пола не видно. Босоножки же сделают меня выше, но на каблуках я пойду медленно, боясь упасть. Зато в них прохладно. Да, оно, конечно, так, но на тротуарах полно грязи, пальцы ног станут черными, еще подцеплю какую-нибудь заразу. Значит, кроссовки? Но они неэлегантны, и я определенно запарюсь в них!

– Еще не ушла, – возмутилась Рита, – да что с тобой сегодня?

– Сама не знаю, – пожала я плечами.

– Может, тормозной жидкости хлебнула?

– Вовсе нет, просто вновь задумалась, что такое выбор. Обуть кроссовки или босоножки? Как повлияет на мою дальнейшую судьбу принятое сейчас решение?

Рита повертела указательным пальцем у виска:

– По-моему, ты, дорогая, того! Ну-ну! Жара на мозг повлияла.

– Может, и так, – согласилась я, – а ты чем руководствуешься, когда обувь выбираешь?

– Да тем же, что и все, – рявкнула Рита, – смотрю на свою одежду и думаю о педикюре! Согласись, незачем демонстрировать некрасивые ногти!

Я машинально посмотрела вниз. Педикюр! Похоже, я делала его не так давно, во всяком случае, сейчас ногти на ногах сверкают розово-коричневым лаком.

Чтобы не упасть, я уцепилась за косяк. Очень хорошо помню: за все время работы с Глафирами я ни разу не брала в руки пузырек с лаком, следовательно, педикюрша поработала надо мной еще в той, забытой жизни. Но я же сидела в психушке! Навряд ли там есть салон красоты или парикмахерская. Значит… что это значит? Выбор…

– На, – сунула мне кроссовки Рита, – сгоняй за батоном. Пожрем – и на выступления, мы сегодня в зале «Юбилей» поем. Там сборный концерт, посвященный дню рождения какого-то телевизионного канала. Куча журналистов, камеры, в общем, разряжаемся в пух и перья!

Машинально завязав шнурки, я вышла во двор, потом на улицу, пересекла шумное шоссе, вошла в магазин и уставилась на булки. Какую взять? Опять выбор! Как изменится моя судьба, если я прихвачу вон ту, щедро посыпанную тмином?

– Девушка, – поторопила меня продавщица, – если еще не определились с выбором, подвиньтесь, пожалуйста, в сторону, чтобы другие могли хлеб купить.

– Дайте с тмином, – решительно сказала я, обозлившись на себя.

Ну что со мной сегодня происходит, а?

Сунув батон в пакет, я поторопилась опять перейти дорогу. Внимательно посмотрев по сторонам и не обнаружив ни одного автомобиля, я ступила на проезжую часть. Около меня ковыляла девица в мини-юбке, обутая в элегантные босоножки на тонюсенькой шпильке. Шагая рядом, будто пара послушных школьниц, мы оказались на середине дороги, и тут, словно привидение, материализовавшись ниоткуда, возникла машина. Я даже не могу сказать вам, какого цвета она была, просто поняла, что летящий автомобиль, за рулем которого небось восседает совершенно пьяный человек, сейчас собьет меня.

Дальнейшее происходило словно в американском боевике. Только будто у телевизора, демонстрировавшего ленту, кто-то выключил звук. В полной тишине я увидела надвигающуюся махину, почувствовала идущий от разогретого мотора жар и в полном ужасе бросилась в сторону. Девушка, шагавшая около меня, тоже ощутила опасность. Прижимая к груди пакет с хлебом, я шарахнулась влево, потом понеслась вперед, отчего-то петляя, словно заяц. Ноги работали на автопилоте, голова совершенно не участвовала в процессе…

Вдруг включился звук. В уши полетели визг, вопли:

– Сбили!

– Номер запишите.

– Уехал, сволочь!

Тяжело дыша, я навалилась на какого-то потного мужика в желтой футболке.

– Тише, тише, – бормотал он, обнимая меня.

– Я жива?