Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером

– Нет, – ответил ученый, – что-то связанное с бизнесом.

– Разве он не преподаватель? – удивилась я.

– Да-да, – буркнул Генри, щелкая мышкой, – именно так, о! Смотрите-ка, уже пришла программа!

Он уткнулся в ноутбук. Я постояла пару секунд около него и вышла.

Дегтярев приехал поздно. Александр Михайлович не умеет водить автомобиль, и ему приходится договариваться, чтобы кто-нибудь из нас подвез его в Ложкино. Честно говоря, каждый раз возникают неудобные ситуации. Однажды, проведя часа два в машине перед входом в здание, где служит полковник, я обозлилась и, когда толстяк наконец соизволил явиться, сердито сказала:

– В Ложкино очень удобно ехать на такси, дорога, сам знаешь, идеальная.

– Какую глупость ты говоришь! – возмутился приятель. – Да с меня сдерут жуткие деньги!

Впрочем, до нашего коттеджного поселка можно добраться и на электричке, только отчего-то такое простое решение не приходит в голову Дегтяреву. К слову сказать, чаще всего доставлять полковника домой доводится мне, но сегодня его привез Кеша.

Я вышла из комнаты, глянула со второго этажа вниз и крикнула:

– Эй, Дегтярев, как там Лена?

Хмурый полковник поднялся наверх и коротко ответил:

– Пока жива, хотя прогноз в таких случаях неутешителен. Огнестрельное ранение головы – вещь непредсказуемая.

– Я думала, ее ударили…

– Нет, выстрелили, – сухо ответил приятель.

– Скажи…

– Нет, – оборвал меня Александр Михайлович.

– Что – нет? – удивилась я.

– Все нет!

– Это как понять?

Дегтярев медленно порозовел и стал похож на фруктовый зефир.

– Дарья, – сурово заявил он, – тебя это дело не должно касаться никак!

– Ну ничего себе! Ленка – моя подруга, Олега я знаю с детства и обязана…

– Ничего ты не обязана, – прервал меня полковник. – Тебе нужно заняться домашним хозяйством, следить за тем, чтобы Маша хорошо училась, воспитывать Аньку и Ваньку… Ну что ты каждый раз лезешь не в свое дело! Ведь дрянь получается!

От негодования у меня пропал голос. Да я распутываю любые хитроумные узлы лучше профессионалов, и кому-кому, а полковнику это известно очень хорошо.

Дегтярев повернулся и пошел вниз, кипя от негодования, я наблюдала за ним. Примерно на середине лестницы полковник поскользнулся и чуть не упал, но сумел устоять на ногах, уцепившись за перила. В полной тишине Александр Михайлович наклонился, оглядел ступеньку, потом выпрямился, повернулся ко мне, указал пальцем вниз и с пафосом заявил:

– Вот! Ты обязана следить, чтобы все прутья, придерживающие ковер, находились на месте! И незачем изображать из себя Шерлока Холмса и мисс Марпл в одном флаконе. Ты вечно попадаешь впросак, а мне потом отдуваться.

Закончив сентенцию, Дегтярев невозмутимо достиг первого этажа и вошел в столовую. Я от гнева потеряла дар речи. Ну, толстяк, погоди! Можешь быть уверен, я обязательно отыщу Олега, причем сделаю это намного быстрее и лучше, чем правоохранительные органы. Вот тогда и посмотрим, кто из нас в каком флаконе!

На следующий день, около часа, я поехала к почтальонше Соне. В сумочке лежала фотография Олега, может, не самая лучшая, но на ней Гладышев был вполне узнаваем. Мне повезло, я миновала половину пути без пробок и первый раз встала у светофора только на пересечении Ковалевской улицы с Нежинским переулком. Пока горел красный свет, я закурила и призадумалась. Ну почему Олег сбежал от семьи? Должна же быть какая-то веская на то причина? Жена, ребенок, хорошая работа, материальный достаток – и вдруг бац!

Слева послышался резкий стук. Я вздрогнула и увидела сотрудника ГИБДД в ярко-желтой жилетке.

– Что случилось? – удивилась я, опуская стекло.

– А ну, отъехай в сторону, – велел постовой.

– Зачем?

– Выполняй.

Я послушно замерла у обочины.

– Попрошу документики, – потребовал мент.

– В чем дело? – недоумевала я, протягивая техпаспорт и права.

– В чем, в чем… – бормотал сержант, разглядывая закатанные в пластик корочки, – зеленый загорелся, потом красный, потом снова зеленый, а ты все стоишь, пьяная, что ли?

И он с подозрением посмотрел на меня.

– Я никогда не употребляю алкоголь, если собираюсь вести машину! – возмутилась я.

– Ну-ну! – протянул постовой и велел: – Открой багажник.

Я выполнила его приказ и, нырнув в теплое нутро «Пежо», вздохнула. Ну почему сотрудники ГИБДД такие противные, а?! Отчего никогда не улыбаются, не шутят? Не далее как в декабре я точно так же задумалась за рулем, стоя на улице Арго, в Париже. Ко мне подошел полицейский и весело спросил:

– Мадам, на светофоре уже горел красный, желтый и зеленый свет, вы предпочитаете какой-то другой цвет?

А наш сразу: «Документы, пьяная…»

Не найдя никаких нарушений, постовой отпустил меня, а я не стала предлагать ему пятьдесят рублей, не за что!

Возле дома Сони стояли машины, и пришлось парковать «Пежо» довольно далеко от ее подъезда, а потом ковылять по обледенелому тротуару. Возле двери я поскользнулась и упала, а когда встала – обнаружила, что любимые черные брюки порвались на обеих коленках. В общем, день не задался с самого начала, оставалось надеяться, что его вторая половина будет более удачной.

Едва я протянула руку к звонку, как дверь квартиры Сони распахнулась и оттуда вышли две невысокие женщины. Одна была в черном пальто, другая – в юбке и вишневой, расшитой люрексом кофте.

– Вы к нам? – спросила вторая.

Я кивнула.

– Входите, – предложила она, – на кухню.

Я прошла в знакомое помещение, села на ту же табуретку, что и вчера, и хотела было спросить: «Можно увидеть Соню?», как женщина резко сказала:

– Вы небось с почты? Ну давайте деньги! Чего так запоздали, агентша только что ушла! Ваша заведующая еще с утра обещалась прислать.

– Какая агентша? – растерянно спросила я.

– Какая, какая, – довольно зло отозвалась тетка, – ясное дело, похоронная! Между прочим, все из-за вас получилось! Виданное ли дело отправлять слабую женщину разгуливать с такой суммой!

– Простите, я не с почты, позовите, пожалуйста, Соню!

Женщина пару секунд смотрела на меня, не мигая, потом пробормотала:

– Соню? Да вы откуда?

– Я ее знакомая, новая. Мне очень надо с ней поговорить.

– Соня умерла, – ответила баба, одергивая жуткую кофту.

От неожиданности я сначала оторопела, а потом отчего-то спросила:

– А вы ей кем приходитесь?

– Так сестрой, старшей, – спокойно сообщила она.

– Как вас зовут? – Я медленно приходила в себя.

– Равиля, – ответила она. – Мне теперь не только своих детей тянуть, еще Сонькиных на ноги ставить. Господи, ну за что нам такое горе!

– Но что случилось? – спросила я. – Я вчера была у Сони. Она выглядела очень бодрой, собиралась квартиру убирать.