Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером

А все потому, что покер – это такая игра, в которой, имея наихудшую комбинацию карт на руках, следует недрогнувшим голосом заявить:

– Повышаю ставку втрое.

Партнеры пугаются, полагают, что у вас каре-рояль 2, и вопят:

– Пас!

Тут вы и загребаете банк, победив нахальством. Блеф – великое дело!

Гарик должен был с невозмутимым видом сказать: «Что за чушь! Знать не знаю никакого Рихта».

Но он испугался, раскис, стал предлагать мне деньги. Да будь я на самом деле шантажистка, тут же бы увеличила вдвое сумму своего гонорара. Разве можно так глупо себя вести?

– Игорек, – проникновенно произнесла я, – вы разлили мой кофе, сделайте новый.

Он покорно схватил банку.

– Вам не следует бояться меня, – начала я.

– Сколько? – отрывисто спросил Сизов. – Говорите быстрей!

– Дело не в деньгах.

Модельер вновь уронил чашку на ковер. На этот раз уродливое пятно расплылось в другом месте, ближе к окну.

Я поцокала языком:

– Эх, пропала вещь. Хотя положение еще можно исправить.

– Как?

– Сварите третью порцию кофе и вылейте у двери, потом говорите всем, что пятна – дизайнерская находка. На что угодно спорю, через месяц почти все ваши клиенты обзаведутся «кофейными» ковриками, введете новую моду!

– Вы пришли надо мной издеваться? – прошипел Гарик.

– Помилуй бог, конечно, нет!

– Тогда чего вы хотите?

– Адрес Клауса Рихта и кое-какие сведения о нем.

Сизов уставился в окно, его лицо начало обретать естественный цвет.

– Откуда вы знаете про Клауса и деньги?

– Неважно, все равно не расскажу.

– А если я не дам адрес?

Я вздохнула:

– Мы топчемся на одном месте. Естественно, я пойду к Завальнюку. Что-то никак не пойму, вы не настроены получить назад деньги? Полмиллиона милых сердцу зеленых купюр?

– Хотите мне их вернуть? – оторопел модельер.

– Конечно.

– Кто вы?

– Частный детектив, которого наняли, чтобы отыскать Олега Гладышева.

– Он мертв.

– Вот тут вы ошибаетесь, – улыбнулась я и рассказала о конверте с долларами, найденном в почтовом ящике.

Гарик вновь побежал к кофеварке. Мне стало интересно, где он теперь уронит чашку. Но модельер ухитрился донести ее до стола и мигом выпил сам.

– Однако! – возмутилась я. – Хорошенькое гостеприимство! Глотаете уже третью чашку кофе, а гостье не предлагаете!

– Клаус не мог взять деньги, – внезапно заявил Гарик, – это совершенно невозможно.

– Почему?

– Я доверяю ему, как себе.

– Очень опрометчиво. Огромные суммы способны изменять людей.

– Согласен, но не в этом случае.

Настал мой черед удивляться:

– Почему?

– Рихт мой двоюродный брат, – пояснил Гарик, – сын сестры матери.

– Катерины Неуманн?

– Именно.

– Но у них разные фамилии.

– И что тут странного? Первый супруг Катерины умер, она вышла замуж за Франца Рихта и родила Клауса, а свою фамилию от первого брака менять не стала.

– Знаете, – протянула я, – у меня много друзей– иностранцев, в Европе не принято жить с мужчиной, нося фамилию его предшественника.

– Ага, – кивнул Гарик, – только не в случае моей тетки. Она была известной актрисой, и сочетание «Катерина Неуманн» являлось брэндом, понимаете?

Я кивнула. Хоть что-то стало ясно.

– Клаус – дипломат, – рассказывал Сизов, – его впервые прислали в Россию очень давно, сразу после окончания университета.

Несмотря на то что большая часть сознательной жизни Катерины прошла в Германии, она считала себя русской и дома с маленьким сыном разговаривала только на родном языке. Именно хорошее знание русского и явилось решающим фактором в карьере Клауса. В Москве он оказался еще до перестройки и в отличие от Гарика хорошо знал, что где-то на необъятных просторах СССР обитают его ближайшие родственники.

Проведя в Советском Союзе около года, Клаус понял, что, объявись он открыто сейчас у своей тетки и двоюродного брата, неприятностей им не миновать. Поэтому Рихт обставил свидание тайно. Братья встретились, подружились, а после восемьдесят пятого года стали свободно переписываться.

– Я пожаловался ему на то, что Завальнюк просто грабит меня, – объяснял Сизов, – и Клаус придумал весь этот ход с завещанием. Нет, он не мог взять деньги. И Олег тоже! Кто-то ограбил и убил Гладышева!

– Все равно дайте адрес брата, – попросила я, – в жизни случается всякое, вдруг я найду в Германии Гладышева. Вы тогда получите назад хоть часть своих средств.

Гарик вытащил записную книжку.

– Пишите. Бонн…

– Почему вы ничего не сказали милиции о долларах? – поинтересовалась я, пряча бумажку.

– Издеваетесь, да? – подскочил Гарик. – А Завальнюк? Как я ему объясню, где взял деньги?

– Вам не пришло в голову сказать, что Клаус просто одолжил вам полмиллиона?

– Сергей не лыком шит, – вздохнул Гарик, – тут же проверит информацию. У Рихта подобных средств нет, а у Катерины были.

– И она оставила их вам, а не ему?

Сизов мрачно улыбнулся:

– Госпожа Неуманн терпеть не могла родного сына, это долгая история, никакого отношения к делу она не имеет. Все свои средства Катерина распределила между разными людьми, старательно заботясь, чтобы Клаусу не досталось ни копейки. Вас удивляет такое поведение матери?

– Да нет, – пожала я плечами, – всякое случается, кое-кто ненавидит своих детей.

Выскочив от Гарика, я понеслась в авиакассу. Имея в кармане паспорт гражданки Французской Республики, я не нуждаюсь во въездной визе в Германию. Естественно, мне не хотелось рассказывать дома о предпринятом расследовании, поэтому, оказавшись у окошечка, я потребовала:

– Мне нужен такой рейс, который прибудет в Бонн где-то в десять-одиннадцать утра по местному времени и в тот же день, в районе шести-семи вечера, вылетит назад.

– Такого нет, – удивленно ответила кассирша.

– Тогда придумайте что-нибудь, – не сдалась я и протянула ей пятьдесят долларов.

Получив мзду, девица крайне оживилась и стала изучать расписание. Минут через десять она разработала маршрут, надо сказать, очень удобный. Я заявлюсь в Бонн около одиннадцати, а улечу в восемь. Не устраивало меня лишь одно обстоятельство: лететь нужно было рейсами «Панкратовские авиалинии», все варианты с иностранными компаниями не проходили по времени.

– Может, посмотрите еще разок? – без надежды попросила я. – «Эр Франс», «Люфтганза»… любая подойдет.

– Нет, – покачала головой девушка, – только наши. Туда рейсом Москва – Вашингтон с посадкой в Бонне, обратно – Канада – Москва, он в Германии заправляется. Кстати, это обойдется дешевле.

Я полезла за кредитной карточкой, не в деньгах дело, панически боюсь самолетов и абсолютно не доверяю российским авиакомпаниям. Скорее всего, лететь придется на допотопной машине, давно исчерпавшей свой ресурс и пару раз отремонтированной. Нет никакой гарантии, что техперсонал на авиапредприятии не будет с похмелья. Забудут завинтить крохотную деталь – и прощай, Дашутка! Но альтернативы-то нет.