Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером

– Врешь, – засмеялась я, – таких дураков не бывает.

– На, посмотри сама. – Кеша сунул мне в руки документ.

Глаза побежали по строчкам. «Присутствовали ли вы в тот момент, когда вас сфотографировали?» Дальше совсем интересный диалог:

«Какие первые слова произнес ваш муж, когда проснулся в то утро?»

«Где я, Катя?»

«А почему, собственно, вас это огорчает?»

«Потому что меня зовут Света!»

Да уж, похоже, парень, составлявший протокол, был пьян. Впрочем, клиентка Аркашки тоже хороша. Вот ее спрашивают:

«Вы живете вместе с дочерью?»

«Да».

«Сколько ей лет?»

«Тридцать».

«И давно она с вами проживает?»

«Сорок два года».

На следующих страницах тот же мент записал свою беседу с врачом, не буду долго утомлять вас деталями, приведу всего лишь один вопрос:

«Итак, доктор, скажите: правда ли, что, когда человек умирает во сне, он не знает об этом до следующего утра?»

– Нет слов, – пробормотала я, отдавая листочки сыну.

– Еще и не такое прочитать можно, – продолжал веселиться Аркашка, – помнится, недавно листаю протокол и натыкаюсь на фразы: «Как вас зовут?» – «Наталья Сергеевна». – «Следовательно, вашим отцом являлся Михаил». Просто улет!

Я согласилась с сыном и спросила:

– Помнишь своих клиентов по фамилии Стро­ковы?

Аркашка задумался, припоминая:

– Парень, который по пьяни чуть было не задавил старушку?

– Да. Ты их телефон не выбросил?

– Нет, конечно.

– Дай мне.

– Зачем? – проявил бдительность Аркадий. – Что за дело у тебя к Строковым?

Невинно улыбаясь, я ответила:

– У Катюшки Когтевой день рождения, она собралась много гостей пригласить. Продукты сейчас очень дороги, выпивка тоже. Вот я и решила помочь ей, сведу ее со Строковым, вроде у них целая сеть супермаркетов.

На мой взгляд, объяснение звучало очень убедительно, но Кеша не спешил лезть в записную книжку.

– Насколько мне не изменяет память, – сказал он, – Катя родилась девятого марта, а сейчас середина февраля.

Я лицемерно вздохнула:

– Ну ты же знаешь Когтеву, она обожает все приготовить заранее, за полгода договориться.

– Ага, – кивнул Аркашка, – записывай, значит, Ася Павловна, лучше иметь дело с ней. Никита Михайлович, несмотря на крайнюю удачливость в бизнесе, полностью под пятой у жены, даже смешно!

Я молча нацарапала цифры. Вот как раз реализованный, самодостаточный мужчина чаще всего и оказывается подкаблучником. Аркадию и в голову не приходит, что Зайка вертит им, как захочет. Правда, Ольга делает это умно, и у муженька остается полное ощущение, что он сам принимает ключевые решения. Впрочем, так оно и есть. Кеша решает глобальные проблемы типа: покупать земельный участок на Луне или погодить. А уж Зайка разбирается со всем остальным: куда поехать отдыхать, что приобрести из мебели, кого пригласить в гости…

Вспомнив про гостей, я снова разозлилась. Ни Генка, ни Генри не собираются уезжать, хотя Ольга предприняла героические усилия, чтобы выпереть мужиков. Но первый целыми днями носится по городу, а второй изводит прислугу, бегая по дому и саду в поисках оранжевого гуся. В результате в доме полный кавардак. Маня вынуждена жить у Когтевых, Зайка сбежала в командировку, Ирка, того и гляди, попросит расчет. Домработнице до зубовного скрежета надоел психически неуравновешенный Генри, близнецов с няней отправили в ссылку, первый этаж похож на кошмар, а собаки… Снизу понесся заунывный вой.

– Что случилось? – удивился Кеша. – Отчего Бандюша плачет?

Чуть не столкнувшись в дверях, мы с сыном выскочили на лестницу. Внизу на груде битых кирпичей заливался в рыданиях питбуль. Остальные собаки отчаянно лаяли на втором этаже, очевидно, Ирка заперла их в зимнем саду. Я сбежала вниз.

– Здрассти, – сказал Дима, вытирая пот.

– Здрассти, – совершенно машинально ответила я и обозлилась вконец.

Так, я уже сама начинаю безостановочно здороваться.

– Что вы сделали с собакой? – налетела я на прораба.

– Ничего, – отдуваясь, ответил тот, – вытащили его с Пашкой из битума, чуть не надорвались, такой тяжелый! Поставили вон туда, на мусор, чтобы пол не испачкал, а он не двигается и воет!

Я подошла к Бандюше и погладила крупную треугольную морду.

– Ну, милый, объясни, в чем дело?

Пит поднял на меня умные карие глаза, дернулся и разрыдался, словно двухмесячный щенок. Я перевела взгляд на его лапы и закричала:

– Дима!

– Здрассти!

– До свидания! Вы идиоты!

– Почему? – растерянно спросил Паша.

– Не знаю, такие уродились! Куда вы поставили Банди?

– Так на кирпичики, чтобы не испачкал пол, – принялся объяснять прораб, – битум – очень липкая штука, потом не отмоете!

– Правильно, – прошипела я, – «очень липкая штука»! Вот кирпичи и приклеились к лапам, у несчастного пса теперь каменные «ботинки», он ноги оторвать от земли не может и орет от ужаса!

– Действительно, – пробормотал Паша, – вот бедняга, а что делать?

– Надо отнести его на второй этаж, – подал голос Кеша, – в ванну, к матери, и там попытаться отскоблить или оттереть битум.

– Правильно! – подскочила я и тут же удивилась: – А почему в мою ванную?

– Так битум пачкается, – как ни в чем не бывало пояснил Кеша, – потом не оттереть!

Видали? Значит, я могу пользоваться заляпанной ванной, а все остальные – нет?!

– Только придется Банди на руках тащить, – продолжал наш адвокат, – иначе все тут будет страшнее некуда, в частности, ступеньки.

– Их потом отциклевать можно, – как всегда некстати, заявил Дима.

Я посмотрела на прораба. Хорошо хоть перестал ежесекундно здороваться!

– Никакой циклевки, – вырвалось у меня, – хватит кошмара на первом этаже, ремонт «поползет» наверх только через мой труп. Поднимайте пита!

Паша принялся чесать в затылке:

– Большой он, тяжелый.

– Хватайте вдвоем, как диван. Ты спереди, Дима сзади, – командовала я.

– Ни за что, – внезапно произнес прораб, – я до смерти собак боюсь.

– Банди не кусается.

– А меня цапнет.

– Ты же его только что тащил!

Дима заныл:

– Ага, всего секунду, а теперь так далеко хотите! Вверх по ступенькам да еще по коридору.

– Только не плачь, – оборвал его Аркадий, – мы его с Пашей отнесем без тебя.

– Можно я за задние возьмусь? – робко поинтересовался рабочий. – С морды боязно, мало ли что ему в голову придет!

В глазах Кеши заплескалось веселье:

– Я как раз и хотел предложить тебе хвостовую часть.

Я подавила смешок. Когда мы однажды вывезли Бандюшу на выставку, то не получили даже самого завалященького диплома, а старый судья обозвал нашего пса: «Генетический мусор». Банди в это время, помахивая хвостом и улыбаясь во всю пасть, облизывал посетителей выставки. Остальные питы, которых хозяева держали на толстых цепях, скалили зубы и пытались немедленно выяснить отношения. Их даже на ринг выводили поодиночке, настолько злобными оказались собаки. Все, кроме Банди, который, не привычный ни к поводку, ни к строгому ошейнику, подбегал к людям и преданно заглядывал им в глаза. Особую любовь у него вызывали дети, жующие чипсы и мороженое. Домой мы возвращались расстроенные, нам ничего не дали! Только Банди был абсолютно счастлив. Он провел великолепный день, поносился по огромному полю, подружился с парочкой болонок и истребил невероятное количество строго запрещенной вкусной еды, которую, стоило нам только отвернуться, засовывала ему в пасть ребятня.