Дарья Донцова - Гадюка в сиропе

– Но Степан же не жил с родителями.

– Правильно, – подтвердила Светлана Павловна, – его воспитывала Раиса Андреевна, жена брата его покойного отца. Только он иногда все-таки приходил к матери, раз в год, не чаще. Всегда такой аккуратный, причесанный, одеколоном пахнет. Вы знаете, что там все алкоголики запойные были?

Я кивнула.

– Так Степка от них резко отличался, словно и неродной. В школе отлично учился, потом в институт поступил.

– В какой?

– Стали и сплавов, математику отлично знал, впрочем, и писал хорошо, все в КВНе выступал. Я приходила к ним на вечера и очень смеялась, просто до колик.

Степан начал ухаживать за Светой неожиданно. Один раз приехал к родителям, а тех нет, отправились в деревню к бабке. Внезапно парень предложил открывшей ему дверь Свете:

– Пошли в кино.

– В кино?

Девушка удивилась, но приглашение приняла. Кавалер выглядел очень эффектно – высокий, хорошо одетый, трезвый и, судя по всему, при деньгах. Во всяком случае, он купил билеты, угостил ее лимонадом и пирожными, а назад привез на такси. Завязался роман. Светлана стала ходить в гости к Раисе Андреевне, и та часто говорила, что всегда мечтала о такой невестке. Словом, дело катилось к свадьбе, хотя главные слова еще не были произнесены. Летом они поехали вместе в Сочи, наврав квартирной хозяйке, что состоят в браке. Та, мельком глянув в паспорта и увидев, что фамилия у постояльцев одна, не стала дальше листать документы.

В ноябре, восемнадцатого числа, дату Света запомнила на всю жизнь, Степан пришел к ней на работу.

Девушка работала кассиром в большом универмаге.

– Слышь, Светка, – попросил он, – я дело одно тут проворачиваю, дай денег.

Не заподозрившая ничего плохого невеста спросила:

– Сколько?

– Да сколько сможешь, – прозвучал ответ.

– Бери хоть всю кассу, – засмеялась Света, – только к семи верни, мне отчитываться надо.

– Будь спок, – заверил Степан, сгреб пачки и исчез.

Света спокойно продолжала работать, занервничала она около половины восьмого, когда уже нельзя было оттянуть визит в кабинет заведующей. Разразился жуткий скандал. Директриса, пожилая женщина лет шестидесяти пяти, заслуженный работник торговли, ветеран труда и член КПСС, тут же вызвала милицию. Светочка, рыдая, умоляла ее не делать этого.

– Завтра все верну до копейки, – обещала несчастная кассирша.

– Где же ты возьмешь такую сумму? – злилась начальница, из-за почтенного возраста крепко не любившая молоденьких и хорошеньких. – В другом месте украдешь?

– По знакомым соберу, – всхлипывала Света.

Но заведующая только фыркнула, и девчонку сволокли в отделение. Два дня она молчала, не отвечая ни на какие вопросы, тайно надеясь, что Степан вернет деньги в магазин, но парень словно в воду канул. Поняв, что делать нечего, Света честно призналась следователю во всем. А тот устроил ей очную ставку с без пяти минут мужем.

Более унизительного и горького дня в жизни ее не было. Ее, растрепанную, в мятом платье, усадили на стул. Потом в кабинет вошел Степан – хорошо одетый, безукоризненно выбритый и благоухающий одеколоном «Консул».

Выслушав вопрос следователя, парень развел руками:

– И не пойму, с чего Свете эта идея в голову пришла. Я вообще в тот день был в Ленинграде, вот билет. Ездил к друзьям, спросите у матери. Денег в глаза не видел.

Бедная девушка просто онемела, а когда к ней вернулся дар речи, закричала:

– Степа! Ты что, забыл? Всю кассу забрал подчистую!

– Знаешь что, Света, – тихо произнес тот, – если наделала глупостей, то сама и расхлебывай. Я-то тут при чем? Понимаю, ты надеялась, что наши отношения заставят меня взять вину на себя. Но я честный человек и не хочу никого обманывать.

Дальнейшее кассирша помнила плохо. Слова следователя долетали словно сквозь вату, на голову будто надели ушанку… Потом «честный человек» ушел, а ее увели в камеру.

Спустя неделю следователь вызвал ее на допрос. Выслушав очередные «не брала ничего», он тяжело вздохнул:

– Я гожусь тебе в отцы, а может, даже в деды. Знаешь, сколько на этом стуле дурех побывало? И все как одна ни в чем не виноваты. Мой тебе совет: хватит в несознанку играть. Очень плохо такая позиция на судей действует, впаяют по полной катушке. Хочешь отделаться легким испугом, слушай меня.

– Хорошо, – пролепетала Светочка.

– Вот и умница, – обрадовался мент, – значит, так, пишем добровольное признание.

– Я ничего не брала…

– Меня слушай, – обозлился следователь, – а то червонец огребешь!

– Десять лет, – пришла в ужас Света.

– Спасти тебя хочу, – пыхтел страж закона. – Сделай так. Деньги взяла, чтобы… У тебя вроде мать больна?

– Рак у нее, – тихо сказала Света.

– Отлично, пиши – деньги взяла, так как хотела оплатить операцию матери, лекарства и хорошее питание. Поехала в обед домой, а в трамвае украли кошелек. Каюсь, признаюсь, больше никогда, очень мать было жалко.

– Но у нас все операции делают бесплатно, – попробовала посопротивляться несчастная.

– Эх, молодо-зелено, – крякнул мент, – с одной стороны, и так, а с другой – конвертик врачу надо сунуть, все об этом знают, а судьи тоже люди, даже самые суровые. Пожалеют тебя.

Так и вышло. Учитывая чистосердечное раскаяние, юный возраст и хорошие характеристики, Свете дали всего три года. Она отсидела их от звонка до звонка, не получая посылок. Мать скончалась еще во время следствия, а больше девушка в целом свете никому не была нужна. Степан исчез из ее жизни.

Соседи по бараку, узнав историю Разиной, подняли ее на смех.

– Ну и дура же ты, – качала головой Катька Рогова, мотающая третий срок, – сначала любовник тебя натянул, потом следователь.

– Он меня спас, – возразила Света, – я получила всего ничего, скоро выйду, а иначе бы червонец вкатили!

– Говорю же, дура! – рассвирепела Катька. – Знаешь, зачем он тебя сознаться уговорил?

– Чтобы меньший срок дали!

– Тьфу, идиотка! – окончательно вышла из себя Рогова. – Да следователь твой отлично понял, что ты ни при чем. У тебя на лбу написано – дура. Только пришлось бы ему долго копаться. Степку твоего прищучивать, проверять, правда ли он в Питер катался или билет на вокзале у кого попросил. А на каждое дело есть срок.

– Как это? – не поняла Света.

– Эх, горемыка, – вздохнула Катька, – каждому менту время дают с делом разобраться. Ну, допустим, месяц, а если не получается, ругать начинают. План у них там, в легавке, как у всех. Ладно бы, сложное расследование, да только твоя ситуация выеденного яйца не стоит. А ты, как назло, не признаешься, время идет. Знаешь, что им за несоблюдение сроков следствия бывает?

– Что?

– Много чего! Премии лишат, тринадцатую зарплату не дадут, из очереди на квартиру выкинут. Вот он и подставил тебя, как последнюю лохушку!