Дарья Донцова - Фанера Милосская

– Спальня на втором этаже, – отрезала Римма.

– Там я уже осмотрелась, и теперь возникли вопросы.

Римма уставилась на меня.

– Вы не хотите оставить себе что-нибудь на память? – завершила я.

Уголки губ домработницы поползли вниз.

– Я?

– Ну да.

– Оставить себе?

– Верно.

– Зачем?

– На память.

– О ком? – с невероятным презрением поинтересовалась Римма.

– О Светлане, – делая вид, что не замечаю ее тона, мирно журчала я. – Конечно, очень ценные вещи, вроде бриллиантового колье, вам взять не разрешат, но милую безделушку, фигурку, картину – с доброй душой. Давайте я попрошу Павла Львовича, чтобы он разрешил вам выбрать что-нибудь по вкусу?

– Какого черта ты здесь стоишь? – рявкнула Римма на Ольгу. – Ступай в прачечную. Белья до неба лежит, а она тут бездельничает. И не забудь о подсвечниках!

Втянув голову в плечи, девушка шмыгнула в коридор, Римма повернулась ко мне.

– Давно ты у Павла Львовича работаешь?

– Достаточно, – обтекаемо ответила я.

– Что-то раньше я тебя не видела!

– Не было необходимости приезжать в дом.

– Не ври! – фыркнула Римма. – Не стоит пытаться меня обмануть, это бесполезно. Я на три метра под землей вижу! Значит, ты секретарь Елена?

– Ну да.

– И откуда ты сейчас заявилась?

– Из офиса. Господин Краминов попросил оказать ему личную услугу, я прибыла прямо с работы.

– Ох, хватит, – перебила меня Римма, – не гунди! А то у нас в доме нет никого, кто шмотки сложит. Павел Львович утром прикажет, к вечеру здесь ни одной нитки не останется. Ты кто?

– Секретарь Елена. – Я решила не сдаваться.

Римма села на стул.

– Значит, так. Ты кто угодно, только не помощница Павлуши.

– Почему вы пришли к такому выводу?

– Говоришь, прямо со службы приехала?

– Верно.

– Домой к себе забегала?

Я поразилась странному вопросу.

– Нет.

Римма удовлетворенно кивнула.

– Хочешь убедить меня, что сидишь в приемной в футболке, джинсах и кроссовках? У Павла в конторе все женщины в костюмах и блузках, это раз. Теперь дальше. Год назад хозяин забыл дома важные документы и прислал за ними Елену. Это приятная брюнетка лет пятидесяти, ты на нее абсолютно не похожа. Можешь, конечно, сейчас соврать, что перекрасилась и сделала пластическую операцию. Очень смешно!

– Вы удивительно наблюдательны, – протянула я.

– Давай без комплиментов, – отбрила Римма.

– Я просто констатирую факт. Вы правы, я никогда не работала помощницей Краминова, я частный детектив Евлампия Романова.

– Что ж, тогда другое дело, – кивнула Римма. – Зачем тебя наняли?

Я заколебалась, а домработница неожиданно улыбнулась:

– Впрочем, без тебя знаю. Павлуша решил найти перстень?

– Что? – изумилась я.

– Хватит, – скривилась Римма, – со мной можно не прикидываться. Я брюлики не брала, служу в семье Краминовых столько лет, сколько ты на свете не живешь. Задумай я их обворовать, сумела бы момент вычислить. В доме есть сейф, мне шифр известен, сколько раз оттуда деньги и цацки доставала.

– Постойте, какой перстень? – остановила я Римму.

– Сказала уже, не прикидывайся.

– Я правда не знаю!

– Зачем тогда сюда приперлась? – грубо поинтересовалась домработница. – Тебе за работу платят?

– Конечно.

– Значит, тебе лучше со мной дружить, я помочь могу. Если найдешь вора, получишь деньги.

– Павел нанял меня для другой цели.

– И какой?

– Он хочет узнать, кто… ну… Простите, я не могу раскрывать детали!

– Между прочим, я догадываюсь, у кого вороватые лапы.

– Я впервые слышу о кольце. В доме что-то пропало?

Римма нахмурилась.

– Ты не хочешь откровенничать, а почему я должна выбалтывать семейные тайны? Пусть Павел Львович прикажет, тогда и раскрою рот. Но даже он не заставит меня выложить то, что знаю.

– Ладно, – сдалась я. – Произошла таинственная история с девушкой по имени Беатриса.

Римма молча выслушала мой рассказ.

– Бред какой-то, – заявила она после того, как я замолчала. – У Павла нет любовниц!

– Вы уверены?

Домработница оперлась грудью на стол.

– Мужчины иначе устроены, чем женщины, их постоянно на сторону тянет. Может, раньше он и ходил налево, только очень аккуратно, для семьи ущерба не было. Но сейчас Павла бабы не интересуют.

– Почему? – провокационно спросила я.

– Неважно, просто поверь мне, – прошептала Римма. – Вот что, пошли в мою комнату, здесь ушей полно.

– В доме много людей живет? – поинтересовалась я, пока мы преодолевали бесконечные коридоры.

– Олег, сын Павла, Нюта, его дочь, и сам хозяин, – ответила Римма. – Трое получается.

– Секундочку, а Тина? Жена Олега? Она здесь не живет?

– Куда ж ей деваться?

– Но вы про нее забыли.

– Еще попроси девок с тряпками назвать! – презрительно отозвалась Римма. – Я поломоек и убогих за людей не считаю. Тина идиотка!

– Идиот тоже человек, – рассердилась я. – Ходит по дому, зажигает свет, смотрит телевизор, ест, пьет…

– Ну в этом смысле – да, – согласилась Римма, – пожрать она не дура. Знает толк в черной икре.

– Пожалуйста, назовите всех! Вместе с прислугой и теми, кого считаете кретинами.

– Всех? – переспросила Римма. – Павел Львович, Олег, Нюта, Тина, Ольга, она младшая горничная, шофер Игорь, кухарка Валя, еще раз в неделю приезжают Олеся и Вера, дом капитально моют. Но мозгов на хитрости ни у кого, кроме Олега, нет.

– Вы подозреваете сына хозяина?

Римма толкнула белую дверь, и мы вошли в небольшую, очень уютную комнату, тесно заставленную мебелью. В отличие от спальни Светланы здесь было много книг, в основном из серий «Жизнь замечательных людей» и «Великие географические открытия».

– Перстень точно он спер, – ответила Римма, садясь в кресло, – а про остальное я не в курсе.

– Что за история с перстнем?

Домработница сложила руки на животе.

– Маргарита Михайловна, мать Павла, обожала украшения, а Лев Яковлевич ей их без счета дарил. После смерти родителей драгоценности перешли Павлу. Но ведь мужчина не станет надевать безделицы…

Итак, выяснилось следующее.

Краминов передал украшения своей жене. Любая другая женщина пришла бы в невероятный восторг, но Светлана не очень обрадовалась.

Дело в том, что Маргарита Михайловна, мягко говоря, недолюбливала невестку, называла ее в глаза «оборванкой» и «нищетой убогой». До самой смерти свекровь считала Светлану оборотистой девицей, которая сумела окрутить хорошо воспитанного мальчика и женить его на себе исключительно из желания влезть в богатую семью и жить за счет супруга. Вот Светлана и не хотела носить украшения вздорной «мамули».

Мнение свекрови о невестке с годами не менялось. Маргариту Михайловну не обрадовали внуки, а решение Светланы осесть дома и заняться хозяйством добрая «мамочка» прокомментировала так: