Дарья Донцова - Фанера Милосская

– Кто бы сомневался! Естественно, ей не хочется пахать!

Сама Маргарита Михайловна работала в больнице рентгенологом, любила свою службу и на пенсию так и не вышла – продолжала натягивать на себя свинцовый фартук даже в семьдесят лет. Краминову считали замечательным диагностом. Так, как она, снимки не умел читать никто, глазу Маргариты Михайловны мог позавидовать суперсовременный томограф.

Понимаете теперь, почему Светлана не желала носить ее драгоценности? Кстати, кроме личной неприязни к свекрови, у Светы имелась еще одна причина не прикасаться к цацкам. Она была совершенно безразлична к украшениям, у нее даже не были проколоты уши.

Однажды Римма стала свидетелем разговора Павла и Светы.

– Проколи уши, – велел муж, – и носи мамины серьги!

– Не уверена, что Маргарита Михайловна пришла бы в восторг от твоего предложения, – тихо протянула жена.

– Мама давно умерла, а ты все с ней счеты сводишь! – обозлился Павел.

– Нет, нет, – испуганно ответила жена, – ты меня неправильно понял. Маргарита Михайловна в последние годы увлеклась книгами по акупунктуре, даже хотела на иглотерапевта учиться, помнишь?

– Мать до преклонных лет сохранила ясный ум, – подтвердил супруг.

– Как-то раз мы пили чай в гостиной, и я заметила, что она сидит без серег, – продолжала Света. – Ну я и поинтересовалась, где украшения. Свекровь спокойно ответила: «Знать бы раньше про точки в организме, никогда не проколола бы уши, но в мои студенческие годы ни о чем таком нам не сообщали. Ушная раковина особое место, ткнут иголкой не туда, а у человека зрение падает или слух нарушается. Дам тебе дружеский совет: никогда не носи серег». Вот почему я ответила тебе, что ей бы не понравилось.

– А-а-а, – протянул Павел. – Но против ожерелий, браслетов и колец мама не возражала.

– Бусы, по ее глубокому убеждению, нарушают функцию щитовидной железы, перстни раздражают энергетические меридианы, а браслеты не дают правильно работать сердцу, – мигом нашлась Света. – Если помнишь, Маргарита Михайловна незадолго до кончины сняла с себя все золото!

Павел покосился на жену и больше не настаивал на ношении украшений, они хранились в сейфе. В доме есть два железных ящика: в одном держат деньги, не очень большие суммы на хозяйственные расходы, в другом лежат документы и «алмазный фонд».

Когда Света погибла на пожаре, безутешный Павел Львович решил похоронить жену с царскими почестями. Он завел беседу с прибывшим на дом агентом, а Римма испытала огромное желание треснуть по башке противную бабу из ритуальной конторы. Хитрюга живо смекнула, что вдовец находится в неадекватном состоянии, и стала раскручивать Краминова: продала Павлу роскошный гроб из красного дерева, впарила живые орхидеи. Когда дело дошло до расшитого золотом покрывала, преданная домработница не выдержала и вмешалась в беседу.

– Это уж слишком!

Павел вздрогнул.

– Ты о чем?

– Домовину открывать не будут, – заметила Римма. – Извините, конечно, за напоминание, но людям придется прощаться с ящиком.

– И что? – протянул хозяин.

– Да, что? – вякнула агентша. – Что же, кости без покрывальца оставить?

Промолчи противная бабенка, смутись она от того, что домработница поняла: идет развод клиента, Римма бы не нахамила ей. Но тетка продолжала:

– Дорогой покойной нужно дать все лучшее. Это последний подарок. Больше вы ничего никогда ей не купите.

– Верно! – ахнул Павел. – Точно замечено: именно последний подарок!

Он подскочил и убежал.

– Сволочь! – с чувством заявила агентше Римма, когда за хозяином захлопнулась дверь. – На людском горе наживаешься!

– Не похоже, что последнее добро забираю, – парировала ушлая мадам, – небось есть еще заначка. А ты чего переживаешь? Боишься, тебе на зарплату не хватит?

В подобном духе дамы побеседовали около десяти минут, потом Римма спохватилась и пошла искать хозяина – Павел не возвращался в гостиную. Вдруг ему стало плохо?

Краминов был в кабинете, стоял у раскрытого сейфа.

– Павлуша, ты в порядке? – спросила Римма.

Тут надо дать некоторые пояснения. Римму наняли в дом, когда забеременела Маргарита Михайловна, девочка была привезена Львом Яковлевичем из деревни и только-только получила паспорт. Конечно, никто Римму к младенцу не подпускал, мать сама ухаживала за сыном, домработнице поручили черную работу, но девушка искренне полюбила симпатичного малыша, и к тому времени, когда Павлик пошел в школу, между прислугой и сыном хозяев установилась прочная дружба. Сколько раз Римма покрывала мальчика! Маргарита Михайловна была строга, она полагала, что детей надо держать в строгости, и охотно пускала в ход ремень. Наказав отпрыска, она лишала его ужина и отправляла в кровать. Павлик не очень расстраивался – он великолепно знал, что около полуночи, когда родители крепко заснут, в детскую осторожно войдет Римма с тарелкой и начнется пир. А еще Краминову-младшему плохо давался русский язык, Паша писал с чудовищными ошибками и не умел внятно составить даже самое простое предложение. Римма же, несмотря на образование, полученное в деревенской школе, явно обладала литературным даром. Угадайте, кто вплоть до десятого класса сочинял для мальчика доклады?

Любовь к Павлу Римма сохранила на всю жизнь, хозяин платит ей тем же чувством. Но на людях, даже при членах семьи, домработница редко забывает про церемонное «вы» и отчество, наедине же она зовет Краминова Павлушей и обходится с ним по-свойски.

– Ну-ка глянь, – приказал Павел, – где перстень, который отец подарил матери на семьдесят лет?

– Со здоровенным изумрудом? – уточнила Римма. – Платина и бриллианты?

– Именно так, – кивнул хозяин.

– В укладке, наверное, лежит.

– Его нет, – сухо ответил Павел.

– Совсем? – изумилась Римма.

– Наполовину, – обозлился Краминов. – Поглупей чего спроси!

Домработница начала просматривать коробочки. Украшения содержались в идеальном порядке. Рубины прятались в красных шкатулках, гранаты в бордовых, жемчуг покоился в белых атласных мешочках, сапфиры в голубых. Все находилось на своих местах, вот только отсутствовал ларчик колера молодой травы, в котором лежал тот самый дорогой перстень.

– Украли! – ахнула Римма.

– Не пори чушь, – оборвал ее Павел. – Драгоценности, как видишь, в сейфе, свободного доступа к ним нет.

– Комбинацию цифр знают дети, – напомнила домработница. – Да и Светлане она была хорошо известна.

Павел хмуро глянул на Римму.

– Я знаю, что ты недолюбливала мою жену, но нужно думать, прежде чем говорить. Зачем брать тайком то, что и так принадлежит ей? Сама знаешь, сколько раз я уговаривал Свету надеть украшение, а она отказывалась.