Дарья Донцова - Домик тетушки лжи

Во двор я влетела на третьей скорости и чуть не врезалась в стену дома. Только бы домашние уехали! В холле я наткнулась на Бонифация. Старик вытащил из шкафов наши ботинки, туфли, сапоги и расставлял вдоль стен.

– Что это ты делаешь? – удивилась я.

– Порядок навожу, – спокойно пояснил Бонифаций, – бестолковые вы люди! Разве так хранят обувь? Следует ее почистить, смазать жиром, засунуть внутрь смятую газету и положить в пакетик. Вот, видишь? Тогда ботиночки лет десять прослужат, а если пошвырять кое-как, то и трех сезонов не проносишь.

Я хотела было сказать, что у нас никто не станет таскать баретки дольше нескольких месяцев, обувь быстро выходит из моды, но оглядела вычищенный ряд и сказала:

– Ну спасибо так спасибо. Все руки не доходят; кстати, дедушка…

Бонифаций поднял голову и тихо сказал:

– Извини, Дашенька, но уж очень мне не по сердцу, когда меня так называют, дедом! Сам-то себя я молодым ощущаю.

– Как же к тебе обращаться?

– А по-разному. Хочешь, Боня, хочешь, Бонифаций, а некоторые Бофа кличут, вот Машутке как раз последний вариант понравился.

– Боня так Боня, – согласилась я, – кстати, кто дома?

Старик вздохнул:

– А никого. Ира все в столовой убиралась, еле-еле порядок навела, а потом сложила занавески в сумку и куда-то поехала.

Ага, понятно. Я вытащила телефон и набрала номер мобильного домработницы.

– Ира, ты где?

– Мы с Катей в «Ористо», – донеслось сквозь треск, – я драпировку в барабан запихиваю, а она в супермаркет пошла. Часа через два приедем.

«Ористо» – огромный торговый центр, просто город, стоящий прямо за Кольцевой дорогой. Сомневаюсь, что Ирка и Катерина управятся за два часа.

Значит, дома никого. Кеша и Зайка на работе, Манюня сидит в школе, насколько помню, сегодня у нее бассейн, следовательно, раньше восьми дочь дома не появится. Ну что ж, просто великолепно, никто не помешает мне обыскать дом и гараж, чтобы найти место, куда Поля спрятала триста тысяч. Обнаруженные баксы, естественно, я верну Шлюзу. Пожалуй, это будет единственный положительный результат всех моих стараний. Первый раз за всю свою сыщицкую практику приходится с горечью констатировать: я не нашла убийцу, вернее, предполагаю, кто это – муж Полины. Это омерзительная личность, превратившая девушку в проститутку. Но как его обнаружить? Хотя… Если брак зарегистрирован, значит, в архиве должны сохраниться сведения. Решено, завтра поеду в загс, а сейчас займусь поисками. Такая ситуация, когда дома никого, у нас случается редко. И киношников нет, ни Бориса, ни Федора, просто сказка. Бонифаций, тихо напевая себе под нос, старательно наводил блеск на Зайкины лодочки. Я пошла в самый конец коридора. Начать надо с комнаты, где жила Полина.

У нас четыре спальни для приема гостей. Три, примерно двадцатиметровые, находятся по правой стороне коридора. Выйдя из холла, вы сначала попадаете в столовую, следующая дверь ведет в гостиную, за ней находится небольшая комната, типа бельевой. В ней оборудованы шкафы, и мы храним тут постельные принадлежности, скатерти, лишние одеяла, подушки, халаты… А потом начинаются помещения для тех, кто временно поселился в доме, их, как я уже сказала, по правой стороне три, четвертая комната расположена в торце, она самая большая, метров тридцать, и имеет огромные двери, ведущие в сад. Естественно, зимой она закрыта, но, когда я миновала две первые спальни для гостей, по ногам сильно потянуло сквозняком. Скорей всего в той комнате, где жила Полина, открыта форточка.

Распахнув дверь, я щелкнула выключателем и оглядела помещение. В нем царил относительный порядок. У стены стоял небольшой чемоданчик. Я раскрыла его. Никаких денег, только кое-какие вещи, которые Полина привезла с собой. Несколько трусиков, лифчики, пуловеры, брюки… Так, посмотрим в шкафу. Я двинулась к гардеробу, и тут по лицу пробежал ветер, а занавеска, прикрывавшая балконные двери, распахнулась. Надо закрыть фрамугу, все-таки декабрь.

Я подошла к балкону, отдернула драпировку и невольно вскрикнула. Фрамуга была закрыта, а вот одно стекло в двери отсутствовало. Скорей всего его выбил резкий порыв ветра. Надо немедленно вызвать стекольщика, впрочем, сначала позову садовника Ивана, может, он справится. Задернув занавески, я вновь повернулась к шкафу, открыла створки, увидела деревянную палку с висящими на ней плечиками и чуть не заорала от ужаса.

В самом углу гардероба стоял мужик, выглядевший, как кошмар. Парень был одет во все черное, на лице – шапочка-шлем, в руках пистолет. Вор! К нам залез грабитель. Секунду я стояла молча. Мужчина поднял руку…

Быстрее молнии, с воплем «Помогите» я понеслась по коридору. Разбойник бежал за мной, он молчал, но довольно громко топал, потом над ухом раздалось тоненькое «фьють», и одно из настенных бра разлетелось вдребезги. Негодяй пустил в ход оружие. Боже мой, он сейчас убьет меня, а в доме никого, только немощный старик.

Я влетела в холл и завизжала:

– Боня, беги, спасайся.

Дедушка поднял глаза и… бросил в грабителя сапожную щетку. Утыканная щетиной деревяшка угодила мерзавцу прямо между глаз. На секунду парень оторопел, и тут Бонифаций кинулся на него. Дальнейшие события заняли меньше минуты, все происходило как в кино. Разинув от изумления рот, я наблюдала, как почти столетний дедушка расправляется с молодым мужиком. Раз, раз, раз… Парень взлетел в воздух и упал на пол. Бонифаций наклонился и сделал еще кое-какое резкое движение. Мужик дернулся и замер.

– Связать надо, – спокойно сказал дедуся, – пока не очухался, давай веревку.

– Нету, – растерялась я.

– Брючный ремень подойдет.

– Какой? Кожаный? – спросила я, задирая свитер.

Бонифаций хмыкнул.

Но мне было не до смеха.

Куда бы деть грабителя, пока тот не очухался? Внезапно мой взгляд упал на гроб.

– Боня, давай его туда сунем и захлопнем крышку!

– А что, – ответил дед, – хорошая идея. Только тебе, Дарьюшка, придется мне помочь, боюсь, один не справлюсь.

Вместе с дедом мы плюхнули парня в домовину и услышали слабый стон.

– Может, ему плохо? – испугалась я.

– Будет знать, как разбойничать, – спокойно ответил Бонифаций. – Не волнуйся, я просто его вырубил болевым приемом, пройдет.

И он ловко закрыл крышку. Раздался щелчок. Ну надо же, сработал запор, вроде говорили, что его можно закрыть только один раз! Но больше всего меня сейчас волновал не непонятно почему сработавший замок, а совсем другое…

– Ну, Боня, ты просто Брюс Ли! Уж извини, я не ожидала такого!

Старик улыбнулся:

– Я, Дарьюшка, во время войны больше сотни «языков» приволок, моя молодость на КВЖД прошла.

– Где? – изумилась я.

– Китайская железная дорога, – пояснил Бонифаций. – Родился я до революции, отец мой был инженер-путеец, жили мы в Харбине, там много русских специалистов было, которые дорогу китайцам помогали строить. Ну и увлекся восточными единоборствами. В России когда только про карате заговорили, а я им в детстве занимался и в юности. В 1941 году я вернулся на Родину, посадить меня не успели, как многих, война началась. А после победы я долго занимался всякими другими видами борьбы, самбо, например. Когда в Москве открыли первые клубы по карате, сразу туда пошел. Очень уж мне этот вид спорта нравится.