Дарья Донцова - Домик тетушки лжи

– Но тебе столько лет!

– Так возраст тут не имеет значения, – усмехнулся Бонифаций, – моему первому учителю за сто было, а он любого молодого мог за пояс заткнуть!

Я только таращила глаза. Дедушка-каратист, слыхали когда-нибудь про такое? Скоро сто лет исполнится, а мигом уложил, похоже, совсем молодого парня. Эх, жаль мы с него шапочку-шлем не сняли и на лицо не посмотрели.

– Что у вас случилось? – послышался голос Дегтярева.

Я удивилась. Только-только собралась звонить полковнику, а он тут как тут. Ну не чудеса ли? Да еще явился не один, а с целой группой.

– Приехал! – закричала я. – Мы поймали грабителя! Вернее, это Боня его скрутил!

– Боня? – переспросил вошедший следом Женя и оглядел старика.

– Ты хочешь сказать, он…

– Он – каратист, – ликовала я.

Женя захихикал, но полковник сурово посмотрел на него и поинтересовался:

– И где человек, нарушивший целостность жи-лища?

– В гробу, – хором сказали мы с Боней.

Женька сложился пополам, пришедшие вместе с ним мужики заржали.

– И ничего смешного, – сказала я, – вот гроб, доставайте ханурика. Только придется крышку ломать.

– А вы не можете размахнуться и ладонью с криком «кия» разбить доски? – хихикая, обратился Женя к деду.

Бонифаций глянул на меня:

– Дашенька?

– Давай, – разрешила я, – давно мечтала расколошматить эту дрянь!

Бонифаций на секунду замер, глаза его стали жесткими. Потом дед резко вскинул руку. Хрясь! Крышка треснула ровно пополам.

– Блин! – взвизгнул Женька. – Во дает!

– Ни фига себе, – вторили ему незнакомые мужики, – вот это да!

– Хватит, – рявкнул Дегтярев, – устроили тут цирк! Парад силачей, Иван Поддубный и Никита Кожемякин!

– Скорей уж Чак Норрис, – влез Женька.

– Вынимайте этого, – велел полковник.

Милиционеры выволокли плохо соображающего грабителя и поставили на пол.

– Ну, Гюльчатай, открой личико, – сказал один из мужиков и сдернул с грабителя маску.

– Мама, – заорала я, – не может быть!

Прямо на меня затуманенным взором смотрел Костя. Тот самый, ближайший друг и сосед Полины Железновой, Константин, которого бандиты уволокли незнамо куда.

Прошло несколько дней, проведенных в суете. В среду днем Александр Михайлович прибыл в Ложкино. Я услышала со двора шум и, выглянув в окно, увидела, как он быстрым шагом идет к двери. Войдя в холл, полковник снял красивую дубленую куртку, подаренную ему Зайкой на День милиции, и сказал:

– Так привык тут видеть гроб, что даже странно наблюдать пустой холл. Бедный Бандюша, где же он теперь спит? Злая ты, Дарья! Отобрала у собачки ле-жанку.

– Мы ему подушечку оставили, – успокоила я его, – а домовину Иван доломал и сжег. Слава богу, избавились, хотя… – Я замолчала.

– Что? – спросил Дегтярев.

– Нина, наверное, Полю в Америку в цинковом гробу повезет, да? Кстати, ты не знаешь, когда она прилетает?

– Почему ты интересуешься? – повернулся ко мне Александр Михайлович.

Я тяжело вздохнула. Все-таки профессия накладывает несмываемый отпечаток на личность. Ведь я задала простой вопрос, требующий такого же простого ответа, а полковник, вместо того чтобы спокойно назвать число, скорчив подозрительную мину, начинает допрос.

– Просто интересно. Я звоню ей каждый день в Америку, автоответчик талдычит: «Извините, моя память переполнена», и все.

– Скоро прибудет, – вздохнул Дегтярев. – А где киношники?

– Уехали! – радостно сообщила я. – Вчера вечером досняли последние кадры и исчезли.

– Вам еще повезло, – хмыкнул приятель, отправляясь в гостиную, – сериал годами снимают, десятилетиями, быстро вы отделались!

Я засмеялась:

– Спасибо Кеше!

– Почему?

– Он проявил чудеса изобретательности. Сначала сказал Борису, что наш дом в Ложкине самый скромный, а вот у Сыромятниковых есть бассейн… Затем сбегал к Карине и рассказал той о возможности стать кинозвездой. Кара нигде не работает, от скуки умирает. Ну а потом познакомил режиссера и мадам Сыромятникову. Не буду долго вдаваться в подробности. Вся команда переместилась к банкиру!

– Ловко, – ухмыльнулся полковник, – а Зайка что?

Я вздохнула:

– С Кешей пока не разговаривает, но, думаю, скоро отойдет, у нее ведь роль не отняли, просто переместили место действия…

Мы сели в столовой, и я робко спросила:

– Нашли?

– Кого? – поинтересовался полковник, пробуя суп.

– Мужа Полины.

– Да.

– И что?

Александр Михайлович положил ложку.

– Сколько раз просил…

– Знаю, знаю! Не лезь в расследование. Дорогой, ты все-таки стареешь!

– Я? – возмутился полковник. – Я старею? Да я еще совсем молодой мужчина!

Я взглянула на его обширную лысину, объемистое брюшко и ответила:

– Знаешь, какие основные приметы старости? Занудство, бесконечное желание всех поучать и стоны на тему: «Вы меня обидели».

– Вот уж глупости! – взвился приятель. – Я никогда не говорю об обидах!

– Зато других привычек полно! Пора бы тебе привыкнуть, что я твой лучший друг, всегда готовый прийти на помощь, своеобразный доктор Ватсон!

Александр Михайлович крякнул:

– Скорее герой другого литературного произведения, матушка Франсуаза из французской народной сказки.

Я возмутилась до глубины души:

– Старуха, подсматривающая за соседями? Неприятная особа, которая засунула нос в замочную скважину и застряла? Да как тебе не стыдно!

Дегтярев захихикал и принялся за суп, я отвернулась к окну. Матушка Франсуаза! Надо же так обидеть человека! Несколько минут длилось молчание. Потом полковник пробормотал:

– Ну ладно, не сердись.

– Отстань!

– Не дуйся, сама же только что говорила: обидчивость – признак старости.

– Это когда злятся без причины!

Дегтярев рассмеялся:

– Ладно, виноват, ты не матушка Фрасуаза, а мисс Марпл!

– Она была старуха!!!

– О господи, – вздохнул Александр Михайлович, – сегодня явно не мой день, что ни скажу, все невпопад, ну ладно, что сделать, чтобы заслужить твое прощение?

– Кто убил Полину?

– В двух словах не ответишь…

– И не надо, можешь объяснить более подробно, я абсолютно свободна. Впрочем, ты, наверное, тоже, раз явился к обеду!

– Вообще-то у меня был повод для сегодняшнего визита, – загадочно сказал Дегтярев, – ну ладно, слушай. Знаешь, меня всегда поражал такой факт: сделает человек выбор и собирает урожай!

– Не понимаю.

– Ну, например, выходишь ты из дома и видишь, что порвались колготки. Есть два варианта. Вернуться домой, чтобы переодеться, или ехать на работу со «стрелкой». Предположим, ты выбираешь вторую модель поведения, вбегаешь в метро и наталкиваешься на парня, который потом становится твоим мужем. Вот если бы вернулась домой, то никогда бы вам не встретиться. Рок, фатум, карма, судьба… Один опоздал на самолет, другой успел, и железная птичка свалилась на землю…