Дарья Донцова - Дама с коготками

– Держись подальше от урок, – поучал он парня, угощая неслыханным деликатесом: бутербродом с маслом и сыром, – отсидишь свое, пойдешь учиться.

Полтора года Петухов держал при себе «студента», так прозвали на зоне будущего врача. Но, отбыв срок, прежде чем выйти на свободу, очевидно, шепнул кому надо пару слов, потому что к юноше никто не привязывался. Через месяц после освобождения Ивана Георгиевича Кирилл получил первую посылку с воли: картонный ящик с сахаром, маслом, сигаретами, чаем и сухой колбасой. На дне лежали два куска мыла, пара белья, носки и тренировочный костюм. Озлобившийся парень рыдал, как ребенок. Затем стали приходить письма. Крупным, четким почерком мужчина писал о незамысловатых новостях и передавал приветы. Рядом с подписью всегда стояли телефон и адрес.

Ясное дело, что после освобождения Кирилл приехал в Москву, в небольшую квартирку на Песчаной площади. Через пару дней он понял, что Ивана Георгиевича ценят не только на зоне. Один телефонный звонок, другой – и Кирилла зачислили в медицинский институт на третий курс, дали общежитие. Еще звонок, и вот в руках у Кирилла абсолютно чистый паспорт, без каких-либо пометок.

– Никому не рассказывай о судимости, – наставлял Петухов, – в случае чего говори, что из Ленинградского меда выгнали за неуспеваемость, потом попал в армию. А теперь взялся за ум и хочешь учиться.

Парень слушался наставника беспрекословно. Успешно продирался сквозь частокол знаний. Когда на пятом курсе он показал Петухову зачетку с одними «отлично», тот крякнул и похлопал любимца по плечу, а вечером повез к милейшей старушке – Евдокии Петровне. За небольшую сумму баба Дуся готова была признать Кирилла внуком и прописать к себе. Кому и сколько заплатил Иван Георгиевич, неведомо, но к лету Кирилл уже преспокойно проживал у «бабушки».

Затем жизнь слегка дала крен. Петухова, которого Кирилл уже считал своим отцом, снова посадили. На этот раз он загремел за Урал. Молодой доктор регулярно посылал посылки, каждые три дня писал письма и в положенный срок приехал на свидание. Иван Георгиевич глянул на Кирилла и сказал:

– Я в тебе не ошибся. Уж очень ты на моего погибшего сына похож.

Время шло, мотал срок Иван Георгиевич, работал в поликлинике Кирилл. Но тут грянула перестройка. Ворота лагерей распахнулись, Петухов вышел на свободу. Неожиданно оказалось, что у него припрятана тугая копеечка. Как по мановению волшебной палочки появилась шикарная квартира, дача, автомобиль, а сам урка начал заниматься торговлей и превратился в уважаемого коммерсанта.

Как-то раз вечером он позвонил Кириллу.

– Тебе пора жениться, – сообщил благодетель, – и невеста есть подходящая. Собирайся, поедем в гости.

Так Кирилл познакомился с Дианой. Не успели сыграть свадьбу, как Иван Георгиевич погиб. Кто-то из бывших приятелей нанял киллера, и тот метким выстрелом снес «коммерсанту» полчерепа. Никогда, ни до, ни после, Кирилл не убивался так, как на Ваганьковском кладбище, когда шикарный гроб на полотенцах опускали в могилу.

После смерти названого отца на Торова посыпались неприятности. Оказалось, что денег особых у него нет. Решительно настроенные кредиторы сообщили о гигантских долгах Петухова и забрали квартиру, дачу и машину. Кирилл попробовал сопротивляться, но ему намекнули, что можно потерять не только деньги, но и здоровье в придачу. В одночасье доктор опять стал нищим, как в студенческие годы. Комизм положения состоял в том, что формально у него имелось все. Он жил с женой в шикарных апартаментах, водил новенький «Мерседес», а по воскресеньям жарил шашлыки возле двухэтажной дачи. Но реально ему принадлежала только квартира на Планетной улице, оставленная бабой Дусей. Доктор отлично понимал, что в случае развода окажется в двух комнатах с небольшим чемоданом.

Отношения с Дианой тоже складывались не самым лучшим образом. Вспыльчивая и капризная, она не упускала случая попрекнуть мужа его бедностью. Кроме того, ей безумно нравилось кокетничать с мужчинами, чаще всего женатыми, и непременно на глазах у жен и Кирилла. Пару раз Диана заговаривала о разводе. Но здесь ее папашка, великолепно понимая, что, разреши он дочери поменять мужа, та не остановится, велел жить с Кириллом дружно.

Как-то взбесился сам доктор и, плюнув на устойчивое финансовое положение, съехал от жены. Вечером явился тесть и велел возвратиться, пригрозив, что в противном случае расскажет всем, что бывший зять на самом деле уголовник, отсидевший за убийство.

Испугавшись, врач побрел в стойло. Постепенно у них с женой выработалась модель брака. Муж, соблюдая все приличия, заводил любовниц; супруга, делая вид, что ничего не замечает, развлекалась по-своему. Обоих это вполне устраивало, и они даже подружились. Единственно, что портило настроение Кириллу, – постоянное безденежье. Нет, питались они отлично. Тесть нанял им домработницу и давал той деньги на продукты и сигареты, оплачивал «молодым» жилье, покупал вещи, совал Диане деньги на карманные расходы. Но только Диане. Кириллу оставалась зарплата. А ее хронически не хватало для удовлетворения всех потребностей, и финансовый вопрос стоял у доктора крайне остро.

Однажды к нему на прием явилась элегантно одетая дама. На руках и в ушах сверкали драгоценности. В кабинете запахло парфюмом от Диора. Костюмчик, хоть и простенький, стоил немалых денег. Но сама пациентка выглядела неважно: бледная, под глазами синяки. Кусая губы, она сказала, что мучается радикулитом, и попросила сделать обезболивающий укол, желательно промедола. Это была Изабелла Радова.

Одного взгляда хватило Кириллу, чтобы понять – перед ним наркоманка. В тот судьбоносный день он пожалел Изабеллу, и та получила вожделенную инъекцию. Белла – красивая, яркая и какая-то по-животному страстная, отдалась ему сразу, тут же, в кабинете. Врач потом усмехался, вспоминая, как удивлялись больные, ожидавшие приема. Им пришлось просидеть под дверью битый час.

Роман стремительно набирал обороты. У Беллы с мужем тоже существовал негласный договор: каждый живет своей жизнью. Женщина никогда не лезла в кабинет к мужу, когда тот принимал пациентов или занимался с аспирантками, ее не волновали его длительные командировки. Серж Радов снял для холостяцких утех квартиру, не упрекал жену и всегда, возвращаясь после отлучек, предварительно звонил домой, сообщая о приезде заблаговременно. Несколько раз профессор укладывал жену лечиться, но толку – чуть. Выйдя из больницы, Изабелла месяца три-четыре держалась, потом опять хваталась за шприц. Очевидно, природа наградила ее лошадиным здоровьем, так как, несмотря на постоянное употребление наркотиков, она чувствовала себя неплохо и, к удивлению Кирилла, почти ничем не болела.