Дарья Донцова - Бутик ежовых рукавиц

Нянечка взяла самый первый ключик.

– Вдруг пожар начнется ночью, а часть кабинетов заперта, как открыть? Поэтому тут висят дубликаты. Ты о них подружкам не рассказывай, иначе мне от директора влетит, могут даже уволить.

Ира прижала ладони к лицу и затрясла головой:

– Никогда, никому, честное слово!

– Иди сюда, – поманила девочку женщина, закрыв дверцу тайника.

Очень тихо они вдвоем дошли до комнаты самой Наины Львовны, директрисы. Няня отперла дверь, оглянулась и шепнула:

– Сюда.

Испуганная Ира шмыгнула в комнату. До сих пор она ни разу не бывала в кабине, где работала Наина Львовна, и сейчас испытывала настоящий ужас.

– Стой тут, – приказала нянька.

Она чувствовала себя здесь уверенно, открыла первый ящик письменного стола, добыла оттуда новый ключ и отперла громадный шкаф. Перед глазами обомлевшей Ирочки предстали папки, плотными рядами занимавшие полки.

– Вот, – удовлетворенно сказала нянечка, вытаскивая один скоросшиватель, – читай, чье имя на обложке.

– Ирина Шульгина, – озвучила девочка. – Это я?

– Ты, – кивнула няня, потом быстро пролистнула странички и ткнула пальцем в нужный абзац: – Теперь здесь смотри.

«На вид здорова, – прочитала вслух девочка, – температура нормальная, вес, рост…»

– Вас раз в полгода осматривает доктор, – напомнила нянька, – и еще все дети диспансеризацию проходят.

– Ага, – кивнула Ира.

– Ты сейчас видишь запись терапевта, последняя сделана месяц назад. Опусти глаза ниже… Ну, что там?

– «Диагноз: практически здорова».

– Поняла? – радостно осведомилась нянька. – Никакого рака!

– Но Нина Ивановна что-то про анализ крови говорила… – растерялась Ира.

Приведшая ее в кабинет женщина нахмурилась.

– Понимаешь… уж извини, но ты некрасивая: веснушки на носу, глаза маленькие, и еще не особо хорошо учишься, вот люди и не желают тебя удочерять. Тем, кто решил ребенка из детдома взять, подавай принцессу: умницу, красавицу, отличницу.

– А если б сами родили, у них какая девочка получилась бы? – вдруг прищурилась Ира.

Нянечка спрятала папку в шкаф.

– Сама о том же думаю. Вот вчера были Ермаковы. Он толстый пузан, служит инженером, она страшная, как война, глаза в разные стороны, бухгалтер. Пришли и заявили – хотим такую дочку: волосы кудрявые, глаза голубые, ротик бантиком, и чтобы талантливая – пела бы, танцевала, рисовала, на скрипке играла, обязательно чтобы послушная была, вежливая, воспитанная, отличница… Сидят, пальцы загибают. А я на них смотрю и удивляюсь: люди, вы на себя-то в зеркало смотрели? Добро, родная кровиночка не отпочковалась, а то получилась бы она толстой в папу, кривой в маму и дурой в обоих родителей. Странный народ, непременно Василису Прекрасную хотят.

– Значит, меня не возьмут, – печально подвела итог Ира.

– Лучше не надеяться, – после легкого колебания ответила няня. – Учись хорошо, вырастешь – станешь, допустим, доктором, замуж выйдешь, деток заведешь.

– А что это за папки были? – поинтересовалась Ирочка, когда они уже вернулись в коридор и ее спутница вешала ключ на место в пожарный шкаф.

– На каждого ребенка заведено личное дело, – пояснила женщина, – туда вся информация о нем помещена. Когда, где, от кого родился, чем болел, какие ближайшие родственники имеются. Если полагаешь, что доктор специально наврал, написал в карте «здорова», желая тебя успокоить, то это не так. В документе необходимо указывать правду, а сами дела строго-настрого запрещено показывать воспитанникам. Я нарушила служебную инструкцию, смотри, не выдай меня случайно, иначе лишусь работы.

Ира закивала. Она и в самом деле не обмолвилась ни одной живой душе о ночной прогулке с няней по интернату. Девочка успокоилась и по поводу своего здоровья. Однако у нее появился новый повод для раздумий: каким образом исхитриться и попасть одной в кабинет директора? Если личные дела содержат исчерпывающие сведения о воспитанниках, то в Ирином должны быть имена родных, мамы и папы.

Удобный случай представился лишь через несколько лет. На июль и август детей вывозили в лагерь, и здание интерната пустело, в него приходили рабочие, делавшие в отсутствие воспитанников небольшой ремонт.

Ира очень любила месяцы каникул, ей нравился лагерь и восхищала возможность целыми днями носиться на свежем воздухе. Представьте теперь, как расстроилась семиклассница, когда двадцать девятого мая врач, осматривавший детей перед отъездом, заявила:

– Шульгина, иди в бокс, у тебя ангина.

– Нет, я здорова, – стала отрицать очевидное Ира.

– Горло болит?

– Ни чуточки, – лихо соврала девочка.

Но докторша не дала себя обмануть, она даже не глянула на градусник, который хитрюга явно не держала под мышкой, и велела:

– Хватит спорить, отправляйся в изолятор.

– Все уедут, а я тут останусь… – заныла Ира.

– Задержишься на недельку, – не дрогнула терапевт. – Вылечим ангину, и отправишься на дачу, а сейчас шагом марш в лазарет!

Ира зарыдала, но врач оказалась непреклонной. На следующий день все дети уехали в лагерь, а Шульгина тосковала в боксе. При ней оставили няню, не очень довольную ситуацией практикантку Светлану, студентку четвертого курса педвуза, поручив девушке кормить больную, давать лекарства и ставить градусник. Света с надутым видом исполняла возложенные на нее обязанности, ей присмотр за школьницей был явно в тягость.

В четверг Света приволокла Ире стопку книг и неожиданно ласково спросила:

– Ты боишься одна оставаться?

– Нет, – храбро ответила семиклассница.

– Давай дружить, – предложила Света.

– А чего ты хочешь? – поинтересовалась практичная Ира.

Практикантка захихикала.

– Мы с Вовкой, моим женихом, надумали в кино пойти, на последний сеанс.

– Ступай, – милостиво разрешила Ира.

– Вернусь поздно.

– Ничего.

– Ты не испугаешься?

– Я уже взрослая!

– Ну, спасибо, – заликовала Света. – Слышь, Ира, мне учиться всего ничего осталось, потом сюда работать приду и найду способ отблагодарить тебя.

Ира кивнула и принялась за чтение. Главным для нее в тот момент было не продемонстрировать охватившую ее радость. Не зря старая няня, та, с которой она однажды путешествовала по интернату, любит повторять: «Не плачь от горя, вдруг оно потом радостью обернется».

Так ведь и вышло! Сначала Ира ревела из-за ангины, а теперь оказывается, что именно из-за болезни перед ней открывается возможность посещения кабинета директрисы: в здании детдома вечером не будет никого, кроме Шульгиной.

Школьница с огромным трудом дождалась ухода Светланы и кинулась к пожарному крану. Запасные связки висели на том же месте, а в первом ящике стола в директорском кабинете обнаружились ключи от шкафа. Наина Львовна особо не прятала их, грозной начальнице и в голову не могло прийти, что кто-нибудь из воспитанников посягнет на святая святых и начнет нагло рыться в ее письменном столе.