Барбара Маккафферти - Гвоздь в пятке

По-видимому, ночной гость пробрался на задний двор, обнаружил Пушка на подоконнике – и судьба несчастного перса была решена.

Верджил задумчиво скреб лысину.

– Почему именно сейчас? – вот вопрос. Эммелин-то уж месяцев семь пишет письма в газету. С какой же стати этот некто решил убить ее кота именно сейчас?

Тут я ему был не помощник. Мог лишь предполагать.

– А что, если у него терпение кончилось? Одно ясно: о простом совпадении не может быть и речи. Кто-то упорно грозится убить кота Эммелин, а затем кто-то подкидывает коту отравленный гамбургер. Скажешь, случайность? Ни за что не поверю!

– Пожалуй, ты прав, – кивнул шериф.

– И еще. Я был бы крайне удивлен, если этот отравитель не связан с делом Терли.

Верджил тяжко вздохнул. Вздохи ему здорово удаются… Впрочем, я, кажется, об этом уже упоминал.

– Пришлю-ка я кого-нибудь снять отпечатки, – сказал он. – Да и с Делбертом Симсом, пожалуй, пора опять побеседовать. Он у меня в списке подозреваемых на первой строчке. Проверим, чем он занимался вчера вечером.

Я решил не упоминать о своей утренней беседе с Симсом. Кто знает, может, вид возникшего на пороге шерифа развяжет старине Делберту язык, а? Вдруг Симс от неожиданности возьмет да и ляпнет какую-нибудь глупость? И тем самым выдаст себя с головой. Вполне возможно.

Предупредив Эммелин о том, что пришлет сотрудника снять отпечатки пальцев, Верджил медленно обошел дом. Дважды. Он обнаружил не больше моего, но, провожая взглядом его удаляющуюся, горестно согбенную фигуру, я почему-то испытывал странное чувство, что всех нас в скором времени ждут преинтереснейшие события.

На Эммелин, однако, шериф особого впечатления не произвел.

– Нипочем ему убийцу не найти! – прокаркала она, глядя, как Верджил усаживается в машину. – Вся надежда на вас, Хаскелл. Вы должны остановить этого маньяка, прежде чем он порешит еще кого-нибудь!

Ну вот, начинается. Эммелин села на любимого конька.

– Приложу все силы, – пообещал я. – Однако на вашем месте, миссис Джонстон, я бы хорошенько запирал окна и двери.

Глаза Эммелин округлились.

– Так, на всякий случай, – успокаивающе добавил я.

– О-о… Ну да, конечно… – прошептала Эммелин, скосив глаза в сторону дома.

Бедняжка. Мне стало ее жаль. Несгибаемая миссис Джонстон сейчас выглядела напуганной и жалкой.

– Все будет в порядке.

Я постарался вложить в эту фразу максимум уверенности. Гораздо больше, признаться, чем испытывал.

Эммелин нервно крутила в руках платок.

– Да-да… знаю. – Ее взгляд откровенно противоречил словам. – И вообще… я получила хороший урок. Больше никаких писем. Нет! Нет! И нет! Ни единого.

Решение с ее стороны весьма мудрое. Видит Бог, наш грамотей и отравитель будет доволен. А я был взбешен. Негодяй добился-таки своего.

Но не винить же слабую женщину в том, что она отступила перед убийцей?

Как истинный джентльмен я предложил закопать Пушка, но Эммелин в ужасе замахала руками.

– Что вы, помилуйте! – воскликнула она. – Я закажу панихиду!

Надо же было так опростоволоситься. Пришлось сделать вид, что панихиды по котам – дело вполне обыденное и никоим образом не повергающее меня в изумление.

– Что ж… Уверен, Пушка похоронят достойно…

В жизни не чувствовал себя большим идиотом! Редко доводится молоть такую чушь! Судя по ответному взгляду Эммелин, определение «идиот» нашло бы у нее поддержку. Только причина оказалась несколько иной.

– Ну что вы! – возмущенно повторила она. – Я его кремирую.

Я бросил все силы на то, чтобы удержать мышцы лица под контролем. Дай им волю, боюсь, дело закончилось бы гомерическим хохотом.

– Да-да… – только и смог промямлить я, – само собой…

Не иначе как Эммелин собиралась рассеять прах Пушка по газону с кошачьей мятой.

И что вы думаете? Я оказался недалек от истины.

– Я решила смешать прах Пушочка с кошачьей мятой и хранить в урне на камине, – призналась Эммелин.

Поверите ли, я и глазом не моргнул.

– Отличная мысль.

Ну, все. Пора отсюда сматывать.

Мне предстояло свидание, а времени оставалось только-только чтобы съездить домой, принять душ и переодеться. Не хватало еще появиться перед Корделией, источая ароматы кошачьей мочи!

Я направился к машине. Ветер поутих, а вместе с ним успокоились и фанерные чудища. Вся эта газонная братия лишь лениво помахивала конечностями, словно прощалась.

Эммелин тоже махнула мне с порога:

– Спасибо, что приехали!

Нет, честно, мне было ее искренне жаль. Я слышал, что к животным всем сердцем привязываются только те люди, которых некогда сильно обидел кто-то из близких или друзей. Должно быть, и Эммелин перенесла в детстве подобную душевную травму…

Вернувшись домой, я быстренько снес Рипа во двор, затащил наверх и занялся собой. Рип давным-давно сообразил, что вечерний душ означает только одно: я снова уйду из дома. Поэтому он уселся под дверью ванной и беспрестанно лаял, время от времени укоризненно поглядывая в мою сторону.

В такие моменты старина Рип напоминает мне типичную законную половину. Ей-богу, в его лае отчетливо слышится: «Мало того, что я сижу один целый день, так ты меня еще и вечером бросаешь! Кому я, спрашивается, отдал лучшие годы своей жизни?! Неблагодарный!»

Думаю, Рип подцепил этот стиль поведения от моей экс-супруги. А что? Запросто. К сожалению, самые важные для формирования характера годы он провел в Луисвиле, когда я еще жил с Клодзиллой. А Клодзилла, нужно отдать ей должное, – чемпионка мира по брюзжанию. Стоило ей понять, что я планирую провести вечер вне дома и без нее, она тотчас надувала губы и заводила свою шарманку. Никакие доводы не помогали. Неважно, что мне предстояло – полночи следить за подозреваемым или же явиться пред ясны очи своего шефа для очередного разноса. Клодзилле на все это было наплевать. Она дулась и лаялась ну точь-в-точь как сейчас Рип.

Однако собаку в отличие от жены можно просто-напросто проигнорировать. Я сунул Рипу угощение – кусок вяленой говядины, сильно смахивающий на подошву… что он находит в этой еде такого уж аппетитного, представления не имею. После чего уверенным шагом направился к двери.

Рип зажал свой ужин в зубах и двинулся следом. Откровенно говоря, я уж было решил, что он намерен швырнуть в меня этой подметкой. Клодзилла, во всяком случае, именно так и поступила бы. Но нет. Рип улегся на веранде и с блаженным видом предался чревоугодию. Поверите ли, он не поднял головы, даже когда я спустился с крыльца и направился к машине.

Остается признать, что моему псу до Клодзиллы еще далеко.

Корделия выглядела очаровательно. Когда я подъехал к пансиону Роуби, она сидела во дворе на качелях. Роуби, позаботившись о ребятишках, разбил перед домом детскую площадку.