Анна Князева - Детектив в маске

Хозяин её не преследовал, да Полина о нём и забыла. Одна мысль в голове: что с Андрюшей? Где он? Материнское сердце – вещун, подсказывало: сын жив. Но как его искать? Ни малейшего проблеска…

Вдали показались тусклые огоньки – деревня. Выглядела она вымершей, опустелой. Если её сейчас встретят тёмные окна – всё. Жить больше незачем.

Но показалось – из трубы их временного обиталища вьётся дымок. Прибавила скорости, увидела: свет горит. И разрыдалась ещё горше.

Рассказ о кладе сильно менял дело.

И Андрей решил вернуться. Чем идти неведомо куда, лучше найти тайник.

Дом Щербатого он давно облазил вдоль и поперёк, трухлявые доски пола вынимал, стены простукивал. Но в сенях не искал. Думал: там сокровища хозяин уж точно прятать не станет.

Поэтому быстренько составил новый план: сейчас к Щербатому. Дальше – к бабке Тамаре. Можно и ночевать у неё остаться. А мама пусть побесится. Поволнуется. Не будет его в следующий раз гнать.

Хотя и устал, обратно, к дому Щербатого, бежал бегом. Не терпелось проверить, окажется ли в тайнике клад. Утереть всем деревенским нос. Ну, и разбогатеть хотелось.

Грохнул дверью, что висела на одной петле, влетел пулей в сени. Слева от входа, говорите? В метре от пола?

Включил в телефоне фонарик, начал азартно простукивать стену. И очень быстро наткнулся на полость. Смог сдвинуть бревно, засунул внутрь руку – и ощутил под ладонью прохладу металла. Но что именно в тайнике, понять на ощупь не мог, а заглянуть не получалось – слишком узкая и тёмная щель.

Начал раскачивать бревно – не поддаётся. Колотил доской – не идёт. Только когда нашёл разбитый, заострённый с одного края кирпич, смог подвинуть. И увидел тускло сияющее, потемневшее от времени блюдо. А в нём – горсть старинных монет.

С полминуты восторженно разглядывал. А потом кинулся звонить. Самому дорогому человеку. Маме.

Полина обнимала Андрея, целовала, ерошила ему волосы, плакала. Он героически сносил всё новые и новые приступы нежности. Терпеливо ждал, пока мама угомонится. Наконец, посмотрит на старинное блюдо. И послушает рассказ о его приключениях.

Но она всё всхлипывала и всхлипывала.

Тогда Андрей вспомнил: в холодильнике есть водка. Отстранил разнюнившуюся женщину. Нашёл на дальней полочке шкафа рюмку. Налил. Вынул из банки пару маринованных огурцов, выложил на блюдце. В порыве вдохновения украсил натюрморт веточкой петрушки. Подал матери. Велел:

– Успокой свои нервы.

Это она ему так говорила, в раннем детстве. Когда плакал.

Мама собралась было возражать, но потом взглянула сыну в глаза – и молча повиновалась.

Выпила залпом, похрустела огурчиком, сразу зарумянилась, всхлипывать перестала.

Андрей – скупо, по-мужски – доложил:

– Я клад нашёл. Вот. Походу, золото. Там проба стоит. И ещё монеты были. Но их я растерял.

Мама с интересом оглядела блюдо. Взвесила его на руке. Прищурилась на пробу. Протёрла краешек находки спиртовой салфеткой. Попробовала на зуб. Улыбнулась:

– Может, и не золото. Но всё равно очень красивое.

– А ещё я телефон разбил. – Он повесил голову.

– Не разбил. – Её глаза сияли. – У него только защитное стекло треснуло. Новое поставим. На, держи.

И протянула ему аппарат.

– Ты была у Щербатого в доме? – изумился Андрей.

– Да, – приосанилась мама. – Вместе с хозяином ходили. С привидением заодно разобрались. Это местный алкаш. Он там спал, а ты спугнул его, когда клад искал.

– Блин. Просто алкаш? А я испугался, – честно признался мальчик.

– Да я уж поняла, что испугался. Раз бежать бросился через лес, – усмехнулась она. – Как ты не заблудился?

– Ориентироваться теперь умею, – похвастался он. – По звёздам. И ещё знаю: где чайки кричат, там и озеро. Поэтому быстро вышел. Только ноги опять промочил. А носков нету.

– Ничего. Завтра постираем. Снимай мокрые. И давай сюда водку! – велела она.

– Напиться решила?

– Пока нет. Пятки тебе разотру. Коронавирус кругом, больницы переполнены. Болеть нельзя. Да и некогда. На Селигере кладов ещё много. Надо их все найти.

Она уже обещала ему: искать приключения вместе и вообще жить его жизнью.

Но сейчас Андрей взглянул в её лицо и понял: мама больше не обманет.

А старуха-соседка стояла у забора, смотрела в незашторенное окошко москвичей и улыбалась.

Когда делала тайник, планировала найти клад вместе с юным соседом. Но когда мальчик сбежал из дома, пришлось срочно всё переигрывать. Но в итоге даже лучше получилось.

И мамаша, небось, теперь задумается.

Только пацан расстроится, когда узнает, что блюдо не золотое.

Верба нетерпеливо била копытом в стойле. Это означало, что ей пора задать овса, принести пару ведер чистой воды, потом вывести из сарая и отпустить пастись во дворе, привязав предварительно к дереву, а за время такой импровизированной «прогулки» вычистить сарай, служивший Вербе денником.

Вообще-то еще совсем недавно, в прошлой жизни, у Вербы был самый настоящий денник и ухаживающий за ней берейтор, и гулять она могла на настоящей леваде, и тренироваться на кортах с препятствиями. Да и хозяин у Вербы был совсем другой, не чета Мусе.

По крайней мере, он мог себе позволить содержать лошадь на территории конно-спортивного клуба «Галактика». Муся подрабатывала в «Галактике» фотографом. Там они с Вербой и познакомились. Муся всегда подкармливала Вербу сахаром и мякишем белой булки, а Верба при ее приближении втягивала воздух раздувающимися ноздрями и довольно фыркала.

Владельца Вербы Игоря Петрова Муся знала плохо, потому что приезжал он в клуб только по субботам и на девушку-фотографа внимания не обращал, словно она была частью окружающей обстановки. Да и Мусе, признаться, не было до него никакого дела, пока Петрова не убили.

Как это случилось, Муся не знала, просто однажды услышала, что жена Петрова больше не хочет платить за содержание Вербы, вот и все. Точнее, вдова Петрова, разумеется.

Продать лошадь до вступления в права наследования вдовица не могла, платить за постой не хотела. Муся сама слышала, как директор клуба с вдовой орали друг на друга по телефону, а Верба стояла рядом, кося глазом из-под челки. Муся тогда подошла ближе, и лошадь доверчиво ткнулась ей в щеку мягкой, словно плюшевой мордой с влажными губами.

Выглядела она, как и положено выглядеть существу, у которого летит под откос вся налаженная жизнь, а будущее неопределенно и страшит неизвестностью. Муся и сама выглядела точно так же.

Еще совсем недавно у нее, как и у Вербы, была не очень богатая, но сытая и спокойная жизнь. Муся снимала однокомнатную квартиру в центре Москвы, работала фотографом в крупном рекламном агентстве, подрабатывая разовыми фотосессиями – вот, например, в «Галактике».