Наталья Никольская - Газетная утка

– Да тише ты, е-мое!!!

«Бэби» бросился ко мне вытаращив глаза и на этот раз точно зажал бы мне рот, если б я не увернулась и не закрыла его по доброй воле.

– Заткнитесь и убирайтесь отсюда к чертовой бабушке, пока целы! – Артем не говорил, а сипел придушенно. – Ничего я вам не должен! Вот дьявол, навязалась на мою голову… Я пошутил, понимаете? По-шу-тил! Пошутить уже нельзя… Давайте, топайте, топайте! На выход! Я же сказал: разговора не будет.

Я пыталась протестовать, однако Бабанский был настроен решительно: он просто вцепился мне в локоть и весьма непочтительно потащил к двери. Я с надеждой ждала – не проснется ли во мне снова боевой дух сестры Полины, но увы! Он не проснулся. Может, духи не любят тревожиться слишком часто, а может… Скорее, дело в том, что его, этого самого Полининого духа, во мне было слишком мало, и он весь вышел за прошлый раз.

Перед тем, как выставить незваную гостью в коридор, хозяин кабинета напутствовал меня – все так же шепотом – в том духе, что если я надумаю еще разок показаться на восьмом этаже, то это может плохо кончиться: он предупредит всех, что я опасная сумасшедшая, шантажистка, сексуальная маньячка и террористка в одном лице, и первый, кто меня увидит, немедленно вызовет ОМОН. Когда я все это услышала, мое богатое воображение немедленно нарисовало в деталях всю картинку и ее последствия. Мне стало дурно, и я чуть не упала в обморок. А может, и упала – не помню… Во всяком случае, очнулась я уже в лифте.

«Господи, Ольга! – затянул свою противную песню внутренний голос. – Ну почему ты никогда не послушаешь сестру? Почему непременно надо все сделать по-своему и набить себе шишек?!» Кого-то он мне напомнил, этот зануда, – кого-то до боли знакомого…

«Молчи, без тебя тошно!» – прикрикнула я на «альтер эго». А то когда мне нужен сильный дух, так не дозовешься, а чужой голос – пожалуйста!

– Ох, Ольга, Ольга, несчастье ты мое… Ты бы хоть иногда ко мне прислушивалась – ну, хотя б для разнообразия, что ли!

Я с силой вдавила окурок в пепельницу, из которой пять минут назад вытряхнула сушеного таракана, хлебные крошки и клубок каких-то волос пополам с пухом.

– Я же тебе русским языком сказала: ничего без меня не предпринимай, жди меня, приду – все обсудим. Так нет! Захотела быть самой умной: потащилась к этому Бабанскому и все испортила. Обязательно надо разбить себе лоб – скажи спасибо, что хотя бы в переносном смысле! А этот парень мог бы тебе и в буквальном навешать за твое любопытство. И был бы, между прочим, прав!

– Ну конечно: у тебя любой прав, кто сделает гадость твоей родной сестре!

Ольга театральным жестом швырнула в мусорку пустую бутылку из-под коньяка, которую мечтательно вертела в руках, и, утвердив на столе оба локтя, с вызовом уставилась на меня.

– Только ничего бы он мне не навешал, как бы тебе того ни хотелось, сестренка. Кишка тонка! Этот Артем Юрьевич – даром что нахал и грубиян! – сам был напуган до смерти. Точно тебе говорю!

– Это я уже слышала. И кто же его так напугал, интересно знать? Уж не ты ли?

– Нет, конечно. Не передергивай, пожалуйста! Но моя заслуга в этом тоже есть: я так запудрила Бабанскому мозги, что он вышел из себя и сболтнул лишнее.

Я покачала головой.

– Ох, как я его понимаю, беднягу! Ведь он впервые имел дело с тобой. Могу себе представить, как ты его обложила, точно волка флажками…

– Да какой там волк – скорее, зайчишка! Говорю же тебе, Поля: на хищника Господин Бабанский не тянет. Я бы сравнила его с длинноухим хвастливым кроликом, который почуял приближение охотника и сразу подрастерял всю свою спесь. Ой, у меня просто руки чешутся поставить этого «Бэби» на место, а ты до сих не сказала, согласна работать или нет! Представляю, как у него вытянется рожа, когда результаты нашего расследования станут достоянием гласности…

С первых же слов Олиного рассказа я поняла, что друг мертвого «барабанщика» не пробудил в ней симпатий. Ну что ж: хотя я и спустила на Ольгу Андреевну собак, однако впечатления моего психолога – это тоже результат. Определенная ступенька в расследовании… на которое я, черт возьми, еще не дала своего согласия!

Надо бы – ох, надо бы! – примерно наказать сестренку за самодеятельность и поставить жирный крест на «деле Уткина». Тем более что «дело» это, насколько я поняла из короткого разговора со старшим следователем УВД Овсянниковым, может выйти таким боком, что мало не покажется…

– Ты это серьезно – про охотника? – задумчиво проговорила я.

– Понимаешь… – Ольга вытащила пробку из графина, в котором еще недавно была домашняя наливка, поднесла сосуд к носу и, втянув воздух, блаженно зажмурилась. – Какое все-таки чудо – бабушкина наливочка! И когда только новая поспеет?… Понимаешь, Поля, что Бабанский упомянул про «пулю в лоб», имея в виду вполне конкретную угрозу – а не просто так, ради красного словца. Дело даже не в конкретных словах. Дело в его «ужимках и прыжках», в его испуганных глазах, в истерике, в которую этот тип впал ни с того ни с сего… Дело в самой обстановке, в ауре! От Бабанского исходили флюиды страха, тревоги, неуверенности – вот тут я не могла обмануться, Поленька. Ты меня понимаешь?

– Опять ты со своей паранормальной терминологией, Ольга! Нет уж, уволь: флюиды не по моей части. Ты мне дай лучше факты, а там уж я тебе скажу – понимаю или нет.

Подавив тяжелый вздох, сестра начала излагать мне содержание своего разговора с Бабанским. В результате мой деловой блокнот пополнился еще одной исписанной страничкой, а моя голова – целым роем мыслей.

Пожалуй, Ольга Андреевна с ее «флюидами» и «аурами» – тьфу! – попала в точку. Артем Бабанский в самом деле боялся. Потому что ему было чего бояться!

– Ладно, разминка закончена, сестренка. – Я захлопнула блокнотик. – Пора заняться серьезным делом.

– Ура! Так ты согласна, Поленька? Я знала, знала!

Стараясь сохранить лицо «старшего партнера» в строгости, я стряхнула Ольгу со своей шеи.

– Прекрати это ребячество! Я сказала – «серьезным делом», моя дорогая. А дело Уткина может оказаться гораздо серьезнее, чем ты себе представляешь!

Теперь пришел мой черед рассказывать – то, что мне удалось узнать от Жоры Овсянникова. Правда, вытянуть из него удалось немногое – да и то под слишком высокие «проценты»… И однако, из того, что я с таким трудом наскребла по сусекам следственного управления, пожалуй, можно было попытаться кое-что испечь.

В самом начале этого делового повествования мне пришлось выдержать бурю мощностью баллов этак в десять-одиннадцать. Когда я всего лишь намекнула Ольге Андреевне, что Стасик Уткин, ее покойный кумир, вовсе не годился на роль героя-правдоборца, а скорее даже наоборот, – она устроила настоящую истерику. И даже рискнула поставить под сомнение наработки следствия вообще и профессиональные способности майора Овсянникова в частности: небывалый случай! Однако я довольно быстро усмирила этот «бунт на корабле», пригрозив вообще отменить большое плавание за сокровищами и разогнать команду.