Наталья Никольская - Двойник

Подбежавший Кирилл протянул мне веревку и помог скрутить этого верзилу, который наконец начал немного видеть и теперь уже, принялся ругать предавшую его сестру, которая в полной растерянности стояла в стороне, не в силах пошевелиться. Оля, так же, как и эта девушка, стояла как вкопанная и удивленно хлопала глазами. Тоже мне героиня, не может даже до конца обезвредить преступника. Что бы с ней сейчас было, если бы не я.

Из-за всех этих диких воплей и криков проснулась Марина и с удивлением уставилась на собравшихся. Слава Богу, спросонья она мало еще что понимала. Подбежавшая к ней мать стала ее успокаивать, покрывая лицо девочки поцелуями:

— Все хорошо миленькая, все хорошо.

Пока мы с Кириллом как следует связывали брыкающегося верзилу, Ольга подбежала к упавшему на землю во время стычки Максиму и принялась приводить его в чувство. Единственное, что мне удалось услышать из их разговора, после того, как он пришел в чувство, так это слова Ольги:

— Максим, извини, что пришлось тебя ударить, но ты же понимаешь, что я не нарочно.

Он что-то ответил ей и, улыбнувшись, по-дружески обнял.

Наконец мы управились с этим бугаем, затащили его в машину, предварительно заткнув рот кляпом, так как его запасу нецензурных словечек не было конца, и подошли к Максиму.

— Ты в порядке? — спросила его я.

— Да, спасибо, девочки, я даже не знаю…

— Ладно тебе, потом благодарить будешь, иди вон лучше к дочери, она тебя давно увидеть хочет, — немного грубо сказал Кирилл.

В это время девочка уже абсолютно проснулась и уставилась на нас. Ее мать что-то шепнула ей на ухо, и она, спрыгнув с ее коленей, побежала к Максиму:

— Папа, папа, ты приехал. Я тебя так ждала.

Мы все стояли молча и просто наблюдали, как обнимали друг друга отец и дочь. Оля улыбалась, наверняка ей было известно намного больше, чем нам с Кириллом. Мать же девочки сидела на скамье и смахивала текущие почти ручьем по щекам слезы.

На Московской послышался звук приближающихся сирен, — наверняка Овсянников обнаружил нашу записки и теперь сломя голову мчится нас спасать. Зная Жору, я предполагала, что он непременно приедет не один, а с целой группой подкрепления. А все-таки Оля молодец, я и не думала, что она может решиться на что-то подобное. Я подошла к сестре и обняла ее за плечи.

— Ты у меня просто прелесть, — Оля улыбнулась мне и, ничего не сказав, пошла к уже обнимающейся счастливой семейке.

Возле нас остановились несколько милицейских машин, из одной выскочил Жора и стремглав направился ко мне.

— Милая, с тобой все в порядке? Ты не ранена? — он вертел меня в руках, как куклу, осматривая, нет ли где каких синяков или крови.

— Ты совершенно зря волнуешься, я в полном порядке. Ты бы лучше своих ребят занял, что они у тебя стоят как истуканы, без дела. — Жора обернулся и увидел свой эскорт в полной боевой готовности, ничего не понимающий и ждущий приказа. Я усмехнулась. — Вели им, что-ли, клиента из моей машины извлечь и в отдел доставить.

Жора тут же отдал распоряжение и повернулся ко мне

— Полина, объясни, что здесь произошло? Если я не ошибаюсь, в записке сказано, что вы отправились на встречу с сумасшедшей дамочкой, а теперь я вижу связанным какого-то верзилу.

— Это очень длинная история Жора, думаю, будет лучше, если тебе обо всем расскажет вот эта девушка, — я подвела его к Ольге и представила: — Оля, это Георгий Овсянников, старший следователь УВД нашего города. А это, — теперь я обратилась к Жоре, — главная потерпевшая во всей этой истории.

— Ольга Сергеевна Савельева, — протянув ему руку, представилась девушка. — А это моя дочь Марина и… — она замолчала, встретившись взглядом с Максимом.

— Максим Федорович Нефедов, с ним мы уже знакомы, — закончил за нее фразу Жора. — Так что тут у вас произошло?

— Да подожди ты со своей работой, — прервала его, подошедшая к нам Ольга, — не убежим. Пусть они хоть отдохнут немного, такой шок ведь перенесли. — Не дождавшись подтверждения своих слов от Овсянникова, Оля продолжала: — Ну а теперь, веселое семейство, прошу всех в наш «кадиллак», — она указала жестом на мою машину.

Через час мы все были в кабинете у Жоры и слушали длинный и довольно интересный рассказ Ольги Савельевой. Максим же сидел молча и по его виду всем было понятно, что он очень раскаивается в совершенном поступке и даже готов все исправить. Марину мы тоже взяли с собой, но разрешить присутствовать при разговоре не осмелились, ребенок ведь еще, зачем ей это. Но она очень быстро нашла себе развлечение в одном из кабинетов УВД. Там стоял компьютер на котором она и принялась играть. Мешать ей никто не стал.

Оля начала свой рассказ не сразу, сначала сидела задумавшись, решая, с чего же лучше начать и иногда поглядывая на Максима. Мне стало понятно, что она все еще его любит и наверняка боится обидеть, да и он, скорее всего, тоже что-то чувствует к ней. Ольга была так красива, что не любить ее было просто нельзя, даже Жора посматривал на нее совсем не дружеским взглядом. Глядя на нее, мысли о том, что она могла кого-то убить, не могло даже и возникнуть.

— Несколько лет назад, — наконец начала свой рассказ Оля, — я повстречала в парке красивого молодого человека, — она посмотрела на Максима, он одобрительно кивнул и она продолжила: — Мы стали встречаться. Максима я тогда просто боготворила, а он обещал мне золотые горы и звезды с небес. Я тогда была совсем еще наивной, поверила в эти сказки, — она усмехнулась. — Сначала все было очень даже хорошо, мы поехали в Грецию, я радовалась своему счастью: красавец и богач жених, поездки в дальние страны, разве могла я когда-нибудь мечтать о таком?

Все это закончилось в тот момент, когда я сообщила ему, что жду ребенка. Максим сразу же охладел ко мне, начал говорить, что еще не готов жениться, что он вовсе и не обещал мне этого. А когда я однажды пошутила, что расскажу его родителям, он просто-напросто исчез, оставив меня в незнакомой стране совсем одну, без денег, без друзей. — Оля замолчала, все осуждающе посмотрели на Максима, которому не оставалось ничего, как поведать всем причины такого поступка.

— Я… Я тогда просто испугался. Оля, конечно, замечательный человек, я даже любил ее, по-своему, конечно, — тут же добавил он, поймав наши взгляды, — но жениться в таком возрасте я еще не хотел. Мне нравился тот образ жизни, который я вел, а тут вдруг пришлось бы осесть на одном месте и заниматься только тем, что зарабатывать деньги для своей семьи. Я предлагал Оле просто зарегистрировать ребенка на себя, но она отказалась, и я, испугавшись, что родители все равно заставят меня жениться на ней, просто слинял, как трус, самый настоящий, — он замолчал и опустил голову.