Наталья Никольская - Ближе к телу

Потеряв сестру из виду, я пошла собираться.

Интересно, знали ли на работе Костика о его личных делах? И что же я думаю? Мне просто необходимо проехаться до больницы. Хорошо, что я не стала загонять машину в гараж.

Я быстро оделась, набросила на плечи куртку и вышла на улицу. Снег растаял, что придавало зиме еще меньше привлекательности. Теперь земля была покрыта скользкой черной грязью. Я села в свой «Ниссан» и довольно резко тронулась с места.

Все крутится вокруг этой долбаной серой машины. Точнее, тех, кто на ней ездит. Вот идиоты! Ольгу, скорее всего, приняли за меня — поэтому и напали. Неужели эти сволочи решили не мучиться и ничего не узнавать, а просто убить? Чтобы ничто из того, что я могла бы знать, не выплыло наружу? Но тогда их поступки лишены логики. Сначала похитить детей, потом убить мамочку, не добившись сведений? Это же глупо.

Вот только если… Черт побери, ну и дура же я, оказывается. Могла бы спросить Дрюню, очень ли быстро ехала машина. Можно же просто сшибить, напугать и запихать в тачку, и делай что хочешь. И что прикажете делать?

Впрочем, занятие у меня, безусловно, имеется. Надо расспросить сотрудников Костика. Он же работал санитаром. Это очень интересно. Кому и за что потребовалось убивать санитара обычной больницы? Непонятно. Совершенно неясно. Тем не менее, все можно понять и осмыслить.

Наконец больница оказалась прямо передо мной. Загнав машину на стоянку и поставив на сигнализацию, я вышла и направилась к входу в здание.

— Девушка, вы к кому? — осведомилась у меня худенькая женщина средних лет, сидевшая за стойкой регистратуры. Я спокойно подошла к ней и сказала:

— У вас работал Костя Хорьков. Я бы хотела поговорить с его сотрудниками.

— А кто вы? — сразу же нахмурившись, спросила женщина. — Вы из милиции?

— Да, — холодно ответила я. — Из милиции.

— У нас уже были, — оповестила меня регистраторша, надеясь, что я развернусь и уйду. Но этого делать я не собиралась. Идти к Жоре и устраивать ему допрос с пристрастием? Ну уж нет.

— Я в курсе, — равнодушно улыбнулась я. — Так с кем я могу поговорить? — В конце концов, сотрудник милиции не обязан объяснять свои намерения. Только что делать, если у меня потребуют удостоверение? Хотя… У меня же есть превосходная «липа», дарованная как-то Жорой.

— Костя работал медбратом. Я полагаю, вы можете пообщаться с санитарами из его смены.

— И где мне их найти? — осведомилась я.

— Да вон Гришка стоит, к нему обратитесь, — махнула рукой в сторону женщина. Я взглянула в указанном направлении. Молодой человек в белом халате небрежно прислонился к стене и лениво разглядывал потолок. Я направилась к нему.

— Здравствуйте, мы не могли бы поговорить?

— Конечно, — с готовностью ответил парень, разглядывая меня. Похоже на то, что я ему понравилась.

— Может быть, мы выйдем на улицу? — спросила я, не желая, чтобы все вокруг слышали нашу беседу. Санитар Гриша кивнул, и мы вышли из здания больницы.

— Вы из милиции? — сразу же, едва я закурила, осведомился санитар, слегка прищурившись. Презрение к родимым органам правопорядка читалось как в книге, несмотря на отсутствие психологического образования.

— Нет, я просто Костина знакомая, — вполне правдиво сказала я. — И хочу кое-что узнать.

— Девушка, что ли? — с пониманием и сочувствием улыбнулся санитар. — Меня Гришей зовут, — несколько нелогично заметил он.

— Полина Андреевна, — представилась я спокойно. — Нет, не девушка, просто знакомая.

— Хорошо, что не мент — не люблю я их страшно, — вздохнул Гриша. — А что вы хотите узнать?

— Как Костя работал? С кем общался?

— Костику не везло, — приняв меня за свою, весело вещал высоченный санитар в белом халате и шапочке, надвинутой на черные густые брови. — Невезуха та еще. Постоянно как сложный случай или покойник — так в его смену.

— Вот как? — удивилась я.

Значит, в смену Кости умирали люди. Подкопаться не к чему, насколько я поняла — иначе менты бы его живо арестовали. И что это значит? Костик — типичный неудачник или нетипичный преступник? Это даже любопытно.

— А что, никаких подозрений не было? Неужели на Костю никто не думал?

— Нет, разумеется. Все было совершенно чисто — умирали в большинстве тяжелые больные, в этом не было совершенно ничего удивительного.

— А ты знаешь, кто именно? Можешь назвать имена?

— Разумеется, запросто, — и санитар Гриша продиктовал мне пять имен. Я стремительно записала их в свой блокнот. Меня очень интересовало, почему же загадочные смерти не потревожили милицию.

— Неужели все больные, умершие в Костину смену, были настолько тяжелыми?

— Ну, не все. Но ничего предосудительного не было. Случайности.

— Тебе самому-то не кажется, что такая цепочка случайностей выглядит не слишком естественно?

— Может, и так. Но ничего подозрительного не было. И разные судьбы бывают у людей. Если бог человека невзлюбит…

С этим все ясно, нет нужды выслушивать теологические речи санитара — в Костину смену умирали люди. Конечно, может быть, и случайно, а может, и нет. Кто знает.

— Не знаешь, Костя с кем-нибудь встречался? — спросила я. — И вообще, с коллективом он в каких отношениях?

— Встречался он с видной девицей, блондинкой. Красивая, как русалка, и глаза синие-синие. Она постоянно на тачке к больнице прикатывала, на такси. С бабками девка. Но это так, мельком видели. Леной ее звали. А вообще, Костик не болтун. Держался он замкнуто, праздников с нами не отмечал. Все больше с главврачом общался. Хотел в медицинский поступать, кажется, — задумался санитар.

— Спасибо большое, ты мне очень помог, — улыбнулась я. Тут из холла раздался дикий женский вопль:

— Гришка, где тебя черти носят! Каталку, живо!

И санитар, лихо сдвинув шапочку набекрень, убежал. Я вернулась в больницу и подошла к кабинету главного врача — ведь именно с его помощью было сделано алиби Костику, когда его замели за наркоту. Значит, врач должен что-нибудь знать. Скорее всего, сей почтенный джентльмен тоже замешан во всей истории. Что-то слишком много народу имеет отношение к смерти бедного Костика. Не слишком ли жирно для одного мальчишки?

Но кабинет был закрыт, и я снова отправилась к неприветливой регистраторше.

— А где я могу найти главврача?

— Он в своем кабинете, — спокойно ответила та, решив, что огрызаться на меня — себе дороже.

— Там его нет, — возразила я так же спокойно.

— Значит, вышел, — после некоторого размышления выдала регистраторша. — Ждите.

Логика в ее словах, безусловно, была. И я заметила себя на мысли, что тщательно продумываю эту фразу. Если человека нет в кабинете — значит, он, безусловно, вышел. Черт, откуда во мне это буквоедство? Я оперлась о стойку, приготовившись к длительному ожиданию. Вдруг дама в регистратуре охнула: