Дарья Донцова - Чугунные сапоги-скороходы [litres]

– Перед тем как пойти за творогом, я взяла несколько ассигнаций. Сумку украли уже после того, как я ушла. Помню, сколько денег в ней осталось.

Эксперты уехали, Роман Сергеевич отправился с ними, потом вызвал к себе супругов Воробьевых.

Маргарита Львовна яростно отрицала факт своей беседы с Паланиным. Закатила истерику, пообещала Горелову:

– Костьми лягу, но вас уберут с работы. Поверили клеветнику! Приведите сюда Филиппа, пусть в глаза мне набрешет.

И следователь отвел родителей Наума в комнату, где одна стена была закрыта занавеской. Ее раздвинули, за ней обнаружилось простое стекло, стало видно соседнее помещение, в котором находился Паланин. Подросток повторил свой рассказ. Воробьева начала обзывать паренька лгуном, негодяем, мерзавцем.

– Вот выйдем отсюда, ославлю тебя, подонка, на весь мир, – орал отец Наума, – сбежишь от позора с дачи в Москву. А я и там людям расскажу, кто ты такой. В школу приду, одноклассников, учителей созову!

Роман Сергеевич остановил Воробьева:

– Пожалуйста, успокойтесь. Сейчас дам вам послушать аудиозапись. Давайте вернемся в мой кабинет.

Когда все оказались у следователя, тот включил диктофон.

«– Ты как сюда попал? – поинтересовался дрожащий дискант.

– А ты? – осведомился Наум.

– У соседки по квартире кошелек из сумки подрезал, – ответил паренек.

– …, – выругался Воробьев, – дурак! Так тебе и надо, посадят надолго. Я бабу убил, но меня освободят.

– Ой, – испугался его собеседник.

– Надоела мне подруга матери, – засмеялся Наум, – вечно в гости припрется, сидит весь день, на ночь остается. Ну, я ее и того!.. Теперь больше не появится. Ха-ха-ха! Чего молчишь, испугался?

– Ддда, – прозаикался сосед по камере, – вдруг ты и меня… того…

– Могу, – согласился Воробьев, – если станешь доводить меня, зудеть над ухом, как моя мамаша…

Далее шел непечатный текст.

– У тебя мать плохая? – пролепетал подросток. – Моя хорошая. Любит меня, вытащит отсюда.

– Кем работает твоя мамашка? – осведомился Наум.

– Почтальоном.

– Отец есть?

– Он умер.

– А кем был?

– Слесарем.

– …тебе! – снова выругался «сладкий мальчик».

– Почему? – чуть не заплакал его сосед по камере.

– А потому, – засмеялся Наум, – что ты вор и идиот в придачу. Нельзя у соседей красть. Я… только у чужих. Предки у тебя нищета! А у меня отец главврач клиники! Мать, правда, дура…»

Я на секунду прервала рассказ.

– Вот вам и милый сыночек, – вздохнул Вадим Борисович.

– Я записала наш разговор с Романом Сергеевичем, кто хочет, может его весь послушать, – предложила я, – что касается записи, которую он мне процитировал, то в ней содержится признание Наума в убийстве Кропоткиной, оскорбление в адрес родителей и наглая уверенность, что его, любимого, идиоты-предки из любой навозной кучи вытащат, отмоют и денег дадут.

– Бедные Воробьевы, – пожалела родителей мерзавца Ада Марковна, – всегда тяжело, когда водруженный тобой на пьедестал идол падает и разбивается. Как они на это отреагировали?

– Молча выслушали все, что говорил любимый сын, – ответила я, – определенно ни он, ни паренек, который украл кошелек у соседки, не подозревали, что в камере есть прослушка.

– Малолетних запрещено сажать в одну камеру со взрослыми правонарушителями, – заметил Иван Никифорович, – находись Наум с кем-то из опытных уголовников, тот мог дать понять подростку, что лучше молчать, возможно, ведется запись. Но в камере оказался перепуганный мальчишка. Или…

– Или подсадная утка, – подхватил Димон, – провокатор, стукачок.

– Собеседник Наума подросток, – возразила я.

Дюдюля усмехнулась.

– Танюша, ты отличный профессионал, но порой демонстрируешь удивительную наивность! Школьник мог нарубить не тех дров, его запихнули в кутузку и сделали ему предложение: «К тебе подсадят задержанного, вызови его на откровенность. Если хорошо сработаешь, отпустим и никому не сообщим о твоем визите в милицию. И дома, и в школе никто ничего не узнает». Вот он и постарался.

– Возможный вариант, – согласился Иван.

– Наверное, я наивна, – пробормотала я, – но почему-то считала, что советские милиционеры так себя не вели!

Коробков ухмыльнулся.

– Они не только это проделывали.

– Нам неинтересно, кем был сосед по камере, – остановила беседу Дюдюля, – важно, что младший Воробьев признался.

Но я никак не могла успокоиться.

– Почему Наум так поступил? Он должен был молчать или отрицать свою вину.

Ада Марковна легла грудью на стол.

– Подросткам свойственно демонстративное поведение, и большинство из них хочет стать уважаемым членом в своей среде, а лучше главарем, которого боятся и поэтому исполняют любые его желания и приказы. А как получить власть? Стать отличником?

– Да никогда, – возразил Николаша, – получишь кличку «зубрила», «подхалим», тебя ни в одну банду не примут. Самые крутые в глазах подростков – хулиганы, те, что курят, дерутся, ругаются, плевать хотели на учителей и родителей. Вот они лидеры. Правда, скипетр и держава ненадолго им достаются. Как правило, после получения аттестата об окончании школы у большинства парней включается мозг. Но есть и те, кто навсегда застревает на стадии «герой-пахан». До старости они такие.

– Науму в момент убийства Нины было пятнадцать, – напомнил Никита, – не десять. Он уже взрослый, с усами небось.

– А возраст тут ни при чем, – начал объяснять Вадим Борисович, – гормональный шторм зависит от многих причин. И по поводу усов. Один в одиннадцать обзаводится ими, смотрит на одноклассниц, как на сексуальный объект. А другой и в восемнадцать недорастает до полового созревания. Девочки взрослеют раньше, юноши позднее. Это хорошо видно, когда рассматриваешь снимки с праздников первого сентября. Младшеклассники все примерно одного роста. Седьмой класс: ученицы за лето вытянулись, большинство надели лифчики, уже девушки. Парни ниже их на голову, абсолютные дети. Девятый класс: ребята – здоровенные дяди, девчата на их фоне мелкие. Понятно, что не все разом вытягиваются, но в основном происходит так. Есть интересные наблюдения психологов, сделанные в постсоветские времена. Во второй половине двадцатого века считалось, что превращение подростка во взрослого человека зависит исключительно от физиологии. Гормоны и так далее, воспитание в этом процессе роли не играет. Но потом выяснилось, что дети, чрезмерно опекаемые родителями, любимчики, которым позволялось все, чьи желания ставились во главу угла, вот они взрослели позже ровесников, которых так сильно не баловали.

Ада Марковна с одобрением посмотрела на Пирогова.

– Я читала исследования по этой теме. Зацелованным детям невыгодно вырастать из коротких штанишек. Ведь им тогда придется брать на себя ответственность за свои поступки. Удивительно, конечно, но сильное желание остаться принцем в семье тормозит развитие тела и разума. Если вспомнить, как Маргарита Львовна обожала своего Наумчика, то не стоит удивляться, что тот вел себя как капризный малыш, пребывал в уверенности, что его не посадят.